Огромный плюс (и не менее, кстати, значительный минус) “МЕГАХАУС-Festa” (лично вот для Капитолины): тут видишь людей, музыкантов, их продюсеров, их свиту, что называется — с изнанки, по другую сторону сцены, во всяческих проявлениях, человеческих и профессиональных. Потрудишься вот так пару месяцев над “грандиозным музфестивалем”, насмотришься на страсти-мордасти на саундчеках и в бэкстейджах и понимаешь уж наверняка: кто здесь — герой, кто — лживый лицемер; кто — недотепа-неумеха с вечно проваливающимся в дырявом кармане медиатором; кто — светится красотой такой, что... Что перехватывает дыхание, и не имеет смысла этого кого-то объявлять в запотевший микрофон! И так понятно — кто на сцену выйдет! Ладно, расслабьтесь, граждане артисты, “сдавать” сегодня “Мегахаус” никого не собирается, сегодня — только о хорошем, стало быть!
“БАБСЛЭЙ”. Ядрено-двусмысленное названьице. Для новой группки. Сразу представляешь дюжину кокетливых мальчонков в кудряшках-завитушках, которые, понятное дело, слили по жизни всех баб. Впрочем, здесь-то как раз наоборот: семь офигенно-угарных питерских баб-“зажигалок” с баянами, гармонями, скрипками, бубнами; и никаких вам мужиков. Трудно быть первыми (как, знаете ли, и последними). “Бабслэй” же открывал “МЕГАХАУС-Fest” в 12 часов дня, еще под серым, нерасчистившимся небом (хотя спустя часа три все тучи испарились), и “втопил” по ушам таким панко-фолк-роком, что девочки с плакатами “Земфира” (оккупировавшие лужниковскую площадь еще чуть ли не с рассвета) обезоруженно-безотчетно начали приплясывать. “Говнорэп”, “Тарас-Пидорас” — чего стоят одни названия жизненных песен! Говорят, питерский “Бабслэй” обожают горячие финские парни (конечно, раз так умеют зажигать в двенадцать-то утра, то как же “жгут” под покровом, допустим, пьяной хельсинкской ночи) и часто зовут на гастроли. “Бабслэй” давеча пригласил на свой “финский отрыв” и “Мегахаус”. Съездим — расскажем. Если, конечно, силенки-то после всего останутся.
БУЧЧ. Представители группы попросили именно так, по-новому, концептуально прописывать название: с двумя “ч” на, понимаешь, кончике! Неистребима творческая фантазия Лены Погребижской (она же — Бучч) и тяга к романтическим эффектам. На каком-то фестивале она, помнится, запускала в небо почтовых голубей, где-то — вытаскивала на сцену глотателей огня. На “МЕГАХАУС-Feste” Бучч нарядилась в воинственный килт (шотландскую юбку, очень, кстати, мило на девушке смотрящуюся) и на самой красивой песне “Утренний свет” плеснула в умытое небо гроздью разноцветных M&M‘s (заранее заготовленной тысячей голубых и розовых воздушных шариков). Столь романтичная “атака андрогинов” перевела в спокойное русло громыхнувшую за час до этого МЕГА-провокацию.
“ТАТУ”. Как и подразумевал “Мегахаус”, юные секс-революционерки учинили на одноименном Feste нечто... Что называется, выступили в полном соответствии с сугубой своей сутью без каких-либо скидок на царящий в Луже однобокий рокапопс-фанатизм. Хотя ведь — ничего особенного: эротично-нимфеточно, как водится, исполнив свежий шлягерок “Простые движения”, девицы Лена с Юлей преподали всем открытый и откровенный урок политкорректности и секс-толерантности. А именно: призвали народ подниматься на сцену и, отбрасывая всяческие комплексы, лобызать свою однополую “вторую половину” под концептуальную песнь “Мальчик-гей”. Поскольку меж собравшихся под сценой с рассвета тысяч яростных рокапопс-фанаток добрая половина была как раз “по этой части” — проблем с прилюдным проявлением женской любви, естественно, не возникло. “Влюбленных юношей” же среди набычившихся бритоголовых хлопцев в меломанской толпе разыскать было сложновато... Но — обнаружили и этих. И, к возмущенному удивлению ответственных за безопасность “МЕГАХАУС-Festa” бойцов ОМОНа, на сцене под “татушный” поп-дэнс-trip слились в глубоком, долгом, страстном поцелуе мальчик с мальчиком, девочка с девочкой... “Блин, бывает же!” — зачарованно выдохнул кто-то...
Во второй половине дня пережившие под “Тату” чувственное потрясение фанаты заголосили восторженно-облегченно. Ведь послышались знакомые аккорды, завизжали милые сердцу запилы гитар, русский рокапопс во всей красе пришествовал на сцену “МЕГАХАУС-Festa”.
“НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ” обиженно посетовали, что-де “Мегахаус” вот выступать приглашает, но говнорокершами при этом называет. Сетовать тут — не на что. Ведь под “снайперш” все перлись так, как и не снилось никаким музэстетам с сигаретами. Питерские “девушки с короткими стрижками” — подлинный народный феномен, и ничего тут поперек не скажешь. Хотя в данный момент в городе Киеве они пишут с модным саунд-продюсером нечто обновленно-концептуальное. “Мегахаус” прям весь в нетерпении (хочет уже слушать и, возможно, поддерживать).
“СЕГОДНЯ НОЧЬЮ” выглядели в Лужниках гораздо увереннее, чем месяц назад на “Максидроме”. Представители рок-изящности, рок-, знаете ли, дэндизма (как про “Сегодня ночью” говорить-то принято) явно осваиваются потихоньку в формате стадионов и огромных площадей. С другой стороны, ребцы почти внесены в некие “черные списки” неких представителей шоу-биза. Такая вакханальная возня случилась после просачивания информации, что к процессу продюсирования группой подключен опальный г-н Леонид Бурлаков (экс-“Мумий Тролль”)... “Мегахаусу” прямо страшно за... Ну просто страшно! В другой раз об этом расскажем!
“ТАНЦЫ МИНУС”. К Петкуну подходили за кулисами “МЕГАХАУС-Festa” влиятельные дяденьки — продолжали поздравлять с “блестящей театральной премьерой”. Вот, никуда теперь не денешься от квазимодовского шлейфа: горбунская аура вокруг Славика даже на песне “Половинка” светится. Хотя на “МЕГАХАУС-Feste” Петкун был, как всегда, чертовски красив и ослепительно моден: в белоснежном костюме и стильных штиблетах; но выглядел крайне уставшим, переутомленным и явно стремящимся к релаксу с последующей сменой ориентиров (по крайней мере — музыкальных).
ЗЕМФИРА. Можно сказать сейчас тысячу восторженных слов, найти миллион эпитетов — но все они не имеют значения (тем более с Земфирой и о ней лучше уж говорить на языке цветов или небесных знаков). Можно опять вспомянуть о десятке тысяч фанатов, которые как-то проникли в Лужники в 9 утра и так и простояли до ее выхода в состоянии сна сомнамбулы — но при чем тут фанатизм-то...
В общем: Земфира — самый красивый человек, которого когда-либо встречал “Мегахаус”, и самый светлый человек. Час на сцене — пронесся на одном дыхании, в полете, в отрыве от реальности... Земфира светилась, улыбка практически не сходила с лица, радость не покидала глаз (“Мегахаус” подобного не видел никогда, хотя посетил немало ее концертов). И никто даже не догадывался, что было за сутки до этого: боль физическая, надорванные связки, противопоказания петь от врачей-фониатров, не говоря уж об убитом настроении после гастроли на отвратительно организованном украинском фестивале.
Что она — сильная, собирающаяся в комок, способная превозмочь ради музыки все, — это и раньше было очевидно. И еще очевидно было: что сила Земфиры — печальная, депрессивная, внутрь направленная. На “Мегахаусе” по сцене носился, летал, смеялся, разбрызгивал счастье другой человек — абсолютно светлый и силу свою раздающий.
Нужно бы сказать о песнях, о нюансах... Ну что: музыканты ее — в отличной форме, все песни с последней пластинки уже разучены наизусть и поются тысячами голосов на площадях. Но главное — другое: на “Мегахаусе” в Земфирином сете было что-то кармически-чудотворное, пробуждающее... Кто видел — тот понял, о чем речь. Страшно только за разбившиеся в этот вечер сердца!
