Постоянный автор нашей газеты Зиновий Высоковский рассказывает о себе и о тех, кто прошел через его жизнь и сердце. Это Владимир Поляков, Аркадий Райкин, Владимир Этуш, Анатолий Папанов, Андрей Миронов, Владимир Высоцкий, Татьяна Пельтцер...
n n n
После показа юбилея Театра сатиры по телевидению мой телефон разрывался от звонков. Звонили из разных городов, поздравляли; звонил мой родной Таганрог, звонили незнакомые мне люди, благодарили и, конечно же, звонили мои коллеги, придумывая всевозможные розыгрыши по этому поводу. И этим розыгрышам не было числа.
Наконец раздался звонок из далекого Биробиджана. Пожилая пара наперебой хвалила меня за чистоту речи, говорили, что они никогда еще такого по их родному советскому телевидению не видели и не слышали, и просили меня как Аптекаря прислать им в Биробиджан... она говорила — “флюкон”, а он говорил — “флукон” кокарбаксилазы. Я посетовал, что они так долго говорят, ведь это дорого. Они наперебой стали говорить, что им ничего не жалко, лишь бы слушать меня и слушать. Я был по-настоящему растроган. Тогда они сказали: знаете что, пришлите нам не “флюкон” и не “флукон”, а пришлите нам просто “пизигрёк”. Я спросил их адрес и фамилию. Они ответили: Москва, Петровка, 18, Александр Семенович Менакер и Мария Владимировна Миронова.
n n n
Все смеялись, все шутили... И только одна Татьяна Ивановна Пельтцер в несвойственной ей серьезной манере сказала: “Зямка, дурак, тебе Бог дал талант, не расплескай его по мелочам...”
n n n
В Театре сатиры мы все любили Пельтцер. За глаза ее ласково звали Пельтцерихой или Старухой. Эта Старуха давала сто очков вперед нам, тогда молодым... Я многие годы играл с ней в “Женитьбе Фигаро”. Я — Бартоло, она — Марселина. Дуэт был первостатейный. У нее был свой секрет вечной молодости... Она любила выпить, играла в карты, курила и была завзятой матерщинницей. У нее был колоссальный юмор.
70-е годы... Польша... Мы ездим по гарнизонам и обслуживаем наши войска из Западной группы войск. Поздно ночью автобус прибыл в Свиноустье. Нас встречает молодой капитан с фонариком. Первым из автобуса выходит Анатолий Папанов. Капитан направляет на него фонарик и говорит: “Ёшь твою мать... Волк!” За ним выхожу я. Он говорит: “Ёшь твою мать... Пан Зюзя... Заяц!” За мной выходит Татьяна Иванова Пельтцер. Совершенно обалдевший капитан криком кричит: “Ой! Мать вашу всех!!! Кого я вижу?! Бабушка Пизднер!” “Старуха” открыла рот, и капитана еле откачали нашатырным спиртом.
n n n
Я по-настоящему был влюблен в Татьяну Ивановну... На роль Марселины в “Фигаро” назначались актрисы помоложе, но ничего у них не выходило. Пельтцер выпархивала на сцену и мгновенно завораживала зал. И хотя по роли мой доктор Бартоло все время кричал: “Я на ней не женюсь! Не женюсь!” — к концу спектакля я, Высоковский, был готов на ней жениться, несмотря на разницу в возрасте. “Старуха” была очень волевым, жизнерадостным и жизнеутверждающим человеком. Она была к тому же еще и бесстрашна...
Когда ей было уже за 70, самовлюбленный главный кукловод Театра сатиры позволил себе в обычной для него оскорбительной для артистов манере на репетиции сделать ей грубое замечание. Она подошла к рампе... Выдержала паузу и бросила ему в зал: “Мудак! Старый и бессовестный...” После чего с гордо поднятой головой Татьяна Ивановна Пельтцер покинула Московский академический театр сатиры навсегда.
n n n
Ее сразу же пригласил в Театр имени Ленинского комсомола Марк Захаров, которого она боготворила еще со времен “Доходного места”.
Через несколько лет я поздравлял ее с 80-летним юбилеем в образе все того же одесского Аптекаря из спектакля “Интервенция”, где она, кстати, великолепно играла мадам Ксидиас. Среди прочего я сказал ей:
“...Что Вам хочется сказать, Татьяна Ивановна, у меня теперь другая Марселина, никто теперь не кричит в Театре сатиры: “Проснись и пой” (это был спектакль-шлягер Пельтцер), а в остальном все по-прежнему, как поется: “Все тот же двор, все тот же снег, и только вот Тебя не хватает чуть-чуть...” (“Старуха” всплакнула). И вообще, Татьяна Ивановна, когда я вижу Вас сейчас на этом троне с орденом на груди, в расцвете творческой молодости, я понимаю, что именно Вас имел в виду поэт, когда писал:
“Друзья мои! Какой раскол в стране,
Какой угар в кипении веселом,
Знать, оттого так хочется и мне,
Задрав штаны, бежать за комсомолом!”
Чтоб ВЫ у меня ВСЕ
были здоровенькими!
