А он задержался — хоть и не должен был, просто беспокоился.
Тринадцатого ноября прошлого года сосудистый хирург московского Центра эндохирургии и литотрипсии Валерий Волков после работы собирался поехать с женой на юбилей крестной матери своих детей.
Из клиники он выехал с опозданием. Он просто не умел уходить с работы как все нормальные люди — собрался и пошел. Он должен был убедиться в том, что на сегодня сделал все, что было в его силах. А сил было очень много: тридцать три года, рост под два метра, спортивный, ни грамма лишнего веса плюс неукротимый профессиональный фанатизм.
Так вот, он позвонил жене Наташе, сказал, что едет, — и как в воду канул. А около восьми часов в дверь позвонил сосед: “Это не ваш муж лежит у лифта?”
У лифта лежал Валера.
Точнее, лифт он уже миновал, и ему оставалось сделать шаг до двери холла.
Он был без сознания. И кровь, очень много крови.
Наташа позвонила врачам из отделения, в котором работал муж. Через полчаса приехали все пятеро и Волкова домчали до 68-й больницы.
На другой день его перевели в институт нейрохирургии имени Бурденко.
Он был в коме.
Из истории болезни:
“Диагноз: тяжелая открытая сочетанная черепно-мозговая и кранио-фациальная травма. Тяжелый ушиб головного мозга. Травматическое субарахноидальное кровоизлияние. Постигипоксическая энцефалопатия. Закрытый перелом лобной кости справа с переходом на основание передней черепной ямки, перелом верхней челюсти и скуловой кости справа. Закрытый перелом передней стенки левой лобной пазухи. Гематосинусит. Ушиб левого легкого.
Хроническое вегетативное состояние: лежит с открытыми глазами, взор не фиксирует. Больной себя обслуживать не может, требует постоянного ухода”.
Иначе говоря, человекообразные существа, напавшие на Волкова, били его только по голове и лишь раз-другой ударили в грудь.
Это говорит не только о том, что били его подонки, но также и о том, что первый же удар был нанесен внезапно, скорей всего сзади, и удар был такой, что могучий тренированный Волков потерял сознание. Поэтому не мог защищаться. Поэтому били как хотели — беспрепятственно. А хотели — по голове.
Первые пять месяцев Валерия Волкова лечили в институте нейрохирургии, причем вместо 500 тысяч рублей за лечение взяли только 83 тысячи. Помогала и Бассейновая больница. Потом Волкова перевели в больницу ЗИЛа. Там сделали все, что можно было сделать в такой ситуации, а может быть, и больше. Спасибо главному врачу Александру Львовичу Подольцеву.
Но неделю назад Валерия Волкова перевезли домой.
* * *
Сегодня, как и восемь месяцев назад, Волков находится в коме.
Он лежит с широко открытыми глазами, но связи с внешним миром у него нет.
Как и восемь месяцев назад, это называется “вегетативное состояние”.
То есть человек дышит и смотрит в одну точку.
Это все.
Теперь постарайтесь представить себе, как проходит день в семье Валерия Волкова.
Его жена — тоже врач. Рано утром она уходит на работу. К этому моменту в доме появляется сиделка. Она находится рядом с Валерием двенадцать часов. Жена Волкова получает 1600 рублей, поэтому услуги сиделки оплачивают в складчину все врачи отделения, в котором работал Валерий.
Как инвалид первой группы он будет получать около полутора тысяч рублей. На что будет жить семья из четырех человек и сколько долек одного яблока в месяц съедят семилетний Сережа и десятилетний Валентин?
Сережа после того, что случилось с отцом, стал заикаться.
Время от времени Валя подходит к отцу, обнимает его за шею и сидит рядом. Сколько дети смогут выдержать эту пытку?
Забыла сказать: кровать с противопролежневым матрасом привезли из ЦЭЛТа.
Если сложить зарплату Наташи и зарплату, которую все еще получает доктор Волков, а потом вычесть деньги на сиделку и стоимость этой баснословно дорогой кровати и лекарств, получится, что Валерий Волков, его жена и двое маленьких детей из списков живых государством вычеркнуты.
У нас, по-видимому, никого не интересует и никогда не интересовало, может ли в принципе такой инвалид выжить. Или правильно поставить вопрос иначе: инвалидность первой группы — это просто пощечина стране, которая со здоровыми-то гражданами не знает что делать.
Странно получается: люди, которые калечат других, в подавляющем большинстве случаев отделываются легким испугом. Закон-то вроде есть: изувечил человека — всю жизнь содержи его. Но только сначала надо доказать, кто изувечил, а если, не дай бог, докажут, обязательно выяснится, что платить виновник может только рубль двадцать в месяц.
Так вот насчет доказательств.
Люди, которые изувечили Волкова, найдены?
* * *
За несколько дней до нападения Валерий вернулся с работы и собрался гулять с собакой. Точней, даже не так: он набрал код домофона, старший сын побежал открывать отцу дверь, а за ребенком побежала собака. Щенок. В момент, когда Валерий, его сын и собака оказались на лестничной площадке, из лифта вышел сосед с колли. Щенок Волковых залаял, начал прыгать. И тогда хозяин колли начал бить щенка поводком с железной цепью.
Поскольку рядом находился ребенок, Валерий, не проронив ни слова, зашел в квартиру. Щенку пришлось накладывать швы. Жене он за ужином сказал: “Не выводите собаку без намордника, у нас совершенно ненормальный сосед”. А на следующий день он помогал другому соседу грузить вещи — тот переезжал. И вот ему-то он и рассказал о том, как хозяин колли избил его собаку и то же самое обещал сделать с Валерой.
Когда милиция начала искать людей, которые изувечили Валерия Волкова, люди рассказали оперативникам про историю с собаками. Хозяином колли в этом подъезде оказался рабочий завода ЖБИ Журков (фамилия изменена).
25 декабря, то есть спустя полтора месяца после нападения на Волкова, Журков был задержан. В этот же день он написал явку с повинной. Тогда же был допрошен как подозреваемый. Вечером провели очную ставку отца с сыном, который, как выходило из рассказа Журкова-старшего, был свидетелем избиения Волкова.
26 декабря следственная группа выехала на проведение следственного эксперимента, после чего сын сделал заявление, что его отец никого не бил.
А еще через день, 27 декабря, при предъявлении обвинения с участием адвоката Журков-старший, как водится, отказался от своих первоначальных показаний и заявил, что они сделаны под давлением следователя.
Видели бы вы этого “заплечных дел мастера”, миниатюрную Марину Станиславовну Городецкую... Пришлось проводить проверку показаний Журкова. Ни следов паяльной лампы, ни даже самой обыкновенной царапины на теле Журкова найти не удалось. Оказалось, Марина Станиславовна воздействовала на нежного рабочего завода железобетонных изделий грубым словом.
Дело об избиении Валерия Волкова ведет Сергей Евгеньевич Мазепов, следователь 2-го отдела следственного управления УВД ЮВАО.
Он оказался очень занятым человеком, и за неделю, которую я потратила на то, чтобы до него дозвониться, я узнала много интересного.
Во-первых, в Москве еще можно найти настоящих милиционеров. Один — старший оперуполномоченный уголовного розыска ЮВАО ОВД района “Жулебино” Виктор Николаевич Сошин, второй — старший оперуполномоченный того же отдела Алексей Юрьевич Акимов.
К сожалению, без разрешения руководства они не смогли встретиться с журналистом — но, может, оно и к лучшему. Как раз к ним-то вопросов у меня и не было. Я и так знаю, что это они провели всю первоначальную, самую грязную и непочетную работу, в результате которой удалось выйти на подозреваемых.
Во-вторых, некое ответственное лицо из вышестоящей инстанции сообщило о том, что дело Волкова очень сложное и запутанное, сейчас проводятся многочисленные экспертизы, в том числе — по микрочастицам, обнаруженным то ли под ногтями, то ли на одежде подозреваемых. Поэтому сроки расследования продлены до 14 августа. После чего дело будет передано в суд.
И тут я наконец дозвонилась до Мазепова. Сергей Евгеньевич сказал мне, что никакие экспертизы никто не проводит и не собирался, поскольку в этом нет никакого смысла. Доказать вину подозреваемых очень трудно, и сроки следствия продлены лишь потому, что он, Сергей Евгеньевич, надеется на то, что Валерий Волков выйдет из вегетативного состояния и сумеет опознать людей, напавших на него в подъезде.
Оказывается, Сергей Евгеньевич не видел Волкова (скажу честно, первый случай в моей многолетней практике: следователь не видел потерпевшего) и не считает, что в этом есть необходимость. Он просто ждет чуда.
Находясь в приятном ожидании, следователь Мазепов не изъял у жены Волкова одежду, в которой находился Валерий в момент нападения. Таким образом, сколько бы килограммов микрочастиц и крови Валерия не обнаружили бы, предположим, эксперты на руках, обуви и одежде подозреваемых — их не с чем сравнивать.
К тому же Мазепов даже не потрудился вынести постановление о проведении экспертизы по установлению механизма повреждений, нанесенных Волкову.
Отец и сын Журковы ехали с поминок.
На Валерия напали сзади.
Чем нанесен первый удар: кулаком, молотком — ?
Когда он упал, били скорей всего ногами. Но мог пригодиться и молоток или даже что-нибудь посущественней, все-таки пять переломов черепа. Пять.
И получается, что то, что с таким трудом сделали опера, растаяло, как мороженое.
Закреплять полученную информацию следствие просто не сочло нужным.
А теперь, скажем прямо, поздно.
Но это не все.
Остался еще один, возможно, главный вопрос.
Почему расследование ведет милиция, а не прокуратура?
Действия обвиняемых квалифицированы по статье 111 УК РФ — то есть речь идет о причинении тяжкого вреда здоровью. Дела такого рода расследуются милицией. А убийства или покушения на убийства — статья 105 УК РФ — расследуются в прокуратуре.
С каких же пор многочисленные удары по голове стали у нас называться причинением вреда здоровью?
Многолетняя судебная практика однозначно трактует даже единственный доказанный удар по голове как покушение на убийство.
С юридической точки зрения это дело выеденного яйца не стоит.
В ГУВД, услышав такое кощунство, хватаются за сердце: “Это очень сложное дело, поверьте”.
Шутить изволите?
Если вы не можете расследовать такое примитивное дело, что же вы вообще тогда можете?
Скажите правду: не хотите.
Деньги. Много денег. Очень много денег. Без них, видно, не работается.
Нет, я вовсе не хочу сказать, что Журков заплатил следователю, хотя и такие случаи известны. Просто если человек не делает того, что он должен делать, того, ради чего он сидит в кабинете и называется следователем, приходят в голову какие-то суммы. В рублях или в долларах. Логика подсказывает. А что можно сделать с логикой?
* * *
Все говорят, что Валерий умрет, а Наташа в это не верит.
В прошлом году они с детьми ездили отдыхать в Болгарию и привезли оттуда удивительную фотографию.
Наташа в платье девятнадцатого века и в шляпе с перьями, сыновья в цилиндрах и бабочках, и Валера — в белом парадном офицерском мундире.
Для Валерия Волкова это не был театральный реквизит.
Просто фотограф увидел его настоящим.
И теперь Валера смотрит на нас и, наверное, удивляется: что мы за люди?
Он людей от смерти спасал, а мы его спасти не захотели.
Когда в “МК” в рубрике “Срочно в номер” появилось сообщение о том, что случилось с Валерием, в больницу к нему приехал Андрей Евгеньевич Корнев, которого доктор Волков оперировал после автомобильной аварии. Волков ездил к Корневу в Люберцы на перевязки — сам. Потому что, как сказал Корнев, “таких чокнутых докторов больше нет”. И Андрей Евгеньевич пять месяцев ежедневно приезжал к Наташе за едой для Валеры и отвозил ее в институт нейрохирургии.
Все мы когда-нибудь уйдем из жизни, но не про каждого из нас скажут то, что сказали про Валерия Волкова его коллеги из отделения сосудистой хирургии ЦЭЛТа.
Доктор Давид Дундуа:
— Он очень легкий и ясный человек. Никогда не стыдится спрашивать, если чего-то не знает. Умеет учиться. И как мужчина он постоянно работал над собой, я это видел. И еще это очень хорошая супружеская пара. Он жил для семьи...
Теперь семья живет для Валерия.
Восемь лет назад утонул его единственный младший брат.
И Валерий постоянно думал об этом, терзался от бессилия помочь матери...
Наташа сказала:
— Когда я приходила к Валере в институт нейрохирургии, на мониторе было видно, как у него учащалось сердцебиение. Значит, он узнавал меня. Мы всегда были вместе. И всегда будем.
Я знаю, что все будет хорошо. Просто не завтра.
* * *
Когда наступает ночь, и знаешь, что уже никто не позвонит, и вроде бы сделал все, что мог, и пора спать, внезапно закипает отчаяние. И ты смотришь на человека, который без помощи даже не может лежать на кровати, а дышит вроде как тебе в подарок, потому что ты его об этом непрестанно просишь, — смотришь и думаешь: где взять силы? Еще до того, как появляется ответ, засыпаешь, потому что завтра...
А ответ: любовь. Она все может.
Она может даже то, чего, говорят, не бывает.
Не бывает — это когда не любовь.
Такой ответ.
* * *
Посмотрите на фотографии.
Только внимательно, не спешите отводить глаза.
Люди, которые изувечили доктора Валерия Волкова, живут с ним в одном подъезде, и у них все хорошо.
Мы простили их?
Значит, зря Волков нас лечил?
“Если ты здесь не для того, чтобы служить кому-нибудь, если твоему пути не суждено быть честным и прямым, тогда зачем ты здесь?”
Если вы хотите помочь семье доктора Волкова, звоните по телефону 722-71-34.
