Что нужно, чтобы вид спорта, имеющий стабильных поклонников, вдруг расширил свои владения и притянул в ряды фанатов новые слои? Годы стабильности? Горы золотых наград? Гены таланта, проявляющиеся в каждом новом поколении?
Все это, а еще — харизматический лидер.
Главное рекламное лицо художественной гимнастики сегодня — это Алина Кабаева. Ее хотят все — телевидение, светские тусовки, глянцевые журналы, спонсоры. Будущее лицо гимнастики — это Ляйсан Утяшева. Умненькая, раскованная, очень талантливая девочка. Пройдет совсем немного времени, и у Ляйсан будут брать большие серьезные интервью, за ней начнут свою охоту спонсоры и подиумы. Но кумирами не рождаются, ими становятся. У девочки сейчас проходит этап именно этого становления. Есть уже победы, есть результат. Осталось только найти своего Максима Бузникина (как это было у истоков славы Алины Кабаевой), который задерет на каком-нибудь футбольном матче майку и явит миру портрет Ляйсан во всей ее хрупкости и привлекательности. Смешно? А что — миру болельщика зачастую нужен очень простой, общедоступный толчок к обожанию.
Тростиночка Ляйсан Утяшева хочет еще подрасти. До Олимпиады в Афинах два года. Подрасти Ляйсан надо как в художественном смысле, так и в прямом. Что вы хотите, гимнасток оценивают не только с технической точки зрения, но и с визуальной...
— Ляйсан, ты же не кроха — вполне приличный для девушки рост.
— Мой рост — 168 сантиметров (а вес — 44 килограмма). Это средненько — нужно еще вырасти. Ну, буду стремиться.
— Так говоришь, как будто рост — это вес: не поел пару дней, глядишь, килограммчик и сбросил... Тебе уже семнадцать лет, а женщины растут до восемнадцати.
— У меня родители высокие, то есть ростовая планка в семье достаточная. За этот сезон я выросла на пять сантиметров, так что, думаю, у меня получится. В конце концов, и запретить себе расти я тоже не могу, хотя коленки очень сильно болят.
— Врачи это обычно объясняют, кажется, тем, что мышечная масса не успевает за ростом костей. Чем спасаешься?
— Разогревающими мазями — они как-то затмевают боль, не так чувствуется. И очень помогает, когда ноги наверх на стенку закидываешь.
— Когда ты еще не закидывала ноги на стенку, а только начала заниматься гимнастикой, то понимала, куда и зачем тебя привели?
— Ну, во-первых, меня же нашли.
— То есть?
— В магазине нашли. Мы с мамой зашли в продуктовый магазин — я стояла в очереди, а мама около кассы. И на меня все время смотрела какая-то женщина. Она даже испуг у меня вызвала — мама тогда пугала: бабайки, цыганки вокруг — не разговаривай ни с кем... Так вот эта женщина ко мне подходит и начинает: девочка, как тебя зовут, сколько тебе лет, где твоя мама... Я стою и упорно молчу. Мама издалека увидела, занервничала — подошла разбираться. Познакомились, и женщина говорит: я тренер, у вашей девочки способности...
— Ты что, на мостик в магазине вставала?
— А маленькие дети обычно или пальцы сосут, или ногти грызут, а я пальцы выгибала. (Тут Ляйсан показала, как она это делала — мизинец, вывернутый в обратную сторону, почти коснулся кистевой косточки.) У меня привычка такая была, мама меня вечно за нее ругала. Потом мне уже объяснили, что, если так гнешь пальцы, это означает гибкость суставов. Тренер это увидела и решила свою версию проверить — гнусь ли я сама так же. “Приведите в зал, мы посмотрим — не подойдет, не будем мучить ребенка, ни к чему это...”
Привели в зал и вот там уже поставили на мостик. А я сразу коснулась головой попки. А я еще сразу понеслась к девчонкам, бегать с ними, играть — и мама поняла: мне здесь будет хорошо. Тренер был очень хороший — Надежда Александровна Касьянова, — и так все это началось.
— То есть в спортивном зале ты сразу прижилась. Но, как думаешь, мама понимала реально, куда и на сколько она тебя отдает?
— Честно говоря, она отдавала меня не в большой спорт. А так просто — для фигуры, чтобы делом занималась... Потом я должна была учиться в гимназии, то есть все это было до поры до времени. Как видите, затянулось...
— Сама ни разу не пожалела? В твоем возрасте многое можно успеть, хотя лучше, конечно, успеть хотя бы в одном, но так, чтобы всем было ясно — твое.
— У меня был выбор. Сложилось так, что родители должны были уезжать в Москву, и я понимала, что могу остаться одна. А у меня очень хорошая школа была, и я успевала и там, и там. В школе был английский уклон, я участвовала в олимпиадах разных, и была вполне реальная возможность поехать в Америку. Очень тяжело было выбрать, но все же я выбрала гимнастику.
— Никто не давил? Все же — Америка...
— Мама сказала: это твоя жизнь, я могу лишь тебе помочь. Чтобы ты меня потом не корила: “Вот засунула в школу, а я могла бы в гимнастике ого-го!”
— Вы выходите на помост — красивые, легкие, изящные, делаете что-то немыслимое с лентами и мячами... Помнишь какую-то рекламу спортивного гимнаста, который раскачивался на кольцах с ведром на ногах? В каком углу зала спрятаны ваши ведра?
— Они у нас не такие бытовые, что ли... Прыгаем с утяжелениями на ногах, на руки такие колечки надеваем — сейчас стали продаваться в спортивных магазинах: внутри песок. Резинки к ногам привязываем, махи делаем.
— А мяч как на место возвращаете? У вас же вон ленты даже кондиционер сдуть может, приходится их мочить, чтобы влажными были...
— Когда идет упражнение с мячом, нельзя растопыривать пальцы — это очень грубая ошибка. Резиночки надеваем на пальцы, стягиваем — это очень тяжело, но должна вырабатываться механическая память. Потому что когда гимнастки выходят и показывают красивые линии и во-о-от такую растопыренную лапу — это ужасно. А вообще у меня мяч — самый любимый предмет, хотя и самый тяжелый. Я всегда помню слова тренера: мяч нужно любить, и тогда он будет всегда с тобой и никуда не улетит.
— Свое снаряжение вы тоже, как и фигуристы, из рук не выпускаете, в багаж не сдаете? Вообще ходят какие-нибудь легенды о гадостях в гимнастическом мире, устроенных соперницами?
— Нет, не знаю такого. И думаю, это просто объясняется — мы же еще девочки и вместе буквально с детсадовского возраста.
— То есть ты хочешь сказать, что, выступай гимнастки лет до двадцати пяти, вот тут-то всю свою женскую стервозность и проявили бы...
— Надеюсь, что нет. Я знаю, что лыжницы, например, не очень дружно живут. Но они же взрослые уже — может, злости у них побольше. А потом у нас такая преемственность, что ли: нас опекают старшие, потом мы опекаем малышей...
— А несоответствие возраста и взрослых атрибутов: накрашенные глаза, губы — тебя это никогда не смущало? Со скольких лет ты начала краситься?
— С восьми. Полтора часа мы тратим на прическу и на покраску. Сами все делаем — стилиста нет, но тренер советует. У нас тренер — и мама, и стилист, и парикмахер, и все... Много лака уходит или геля — волосы короткие надо зализать, чтобы все аккуратно было. А все остальное — просто.
— Не бывает, что от тренера получаете нагоняй — выстроит вас и скажет: вы что накрасились, как... Не у всех же есть врожденный вкус?
— Я одно время очень любила вишневую помаду: яркую такую, ее издалека видно. А Ирина Александровна мне как-то сказала: ты же девочка, ну попробуй вот такую сиреневую, например...
— Вы долго остаетесь детьми в силу того, что живете в замкнутом мире и живете по своим законам, отгороженные от основного мира, тоже со своими, не всегда порядочными, законами... Не волнует, что кто-то, например, в твои годы уже замуж выходит, детей рожает?
— Я вообще считаю, что мир художественной гимнастики — это как отдельная планета. Мы тут живем, и в принципе даже и не хочется выходить туда, за забор, скажем. И чем дольше мы здесь остаемся, тем лучше, потому что взрослую жизнь успеем попробовать.
— Ляйсан, ты говорила, что любишь одну большую тренировку, чтобы вечер оставался свободным. Для чего? Английский вот, например, забросила?
— Честно? Да. В школе более-менее поддерживала, а сейчас закончила одиннадцатый класс и... хотим с мамой по выходным заниматься. Люблю телевизор смотреть, читаю — сейчас Брюсова, всего Гарри Потера проштудировала... Очень нравится.
— Девочкам свойственно преклоняться перед кумирами. Ты через это прошла?
— Мне нравились многие, но они все же неповторимы. Никогда, правда, не испытывала такой оголтелости, что ли: ах, она мой кумир! Но вот, например, смотреть на Алину Кабаеву, Иру Чащину — вообще одно удовольствие. Алина вместе с Ириной Александровной Винер так вознесли гимнастику, что... Алина — гимнастка от Бога, она на ковре показывает то, что никто не может. Стоишь иногда на тренировке и просто смотришь. Мне говорят: “Ты чего? А, на Алину смотришь, давай-давай...” Мы очень за Алину с Ирой переживали, когда их дисквалифицировали. Конечно, поддерживали — это же наше общее горе было. Потом, ушли сразу два лидера: в замешательстве были все. Это горький опыт. Страшно, что где-то что-то выплывет? Нет, потому что выплывать нечему.
— Основная спортивная цель для тебя — Олимпиада, которая для той же Алины сложилась не так, как она хотела. Игры — это стресс на грани. Ты всегда психологически готова к турнирам?
— Не всегда, иногда мне нужна помощь.
— Нужно рявкнуть или по головке погладить?
— Чаще всего поговорить. Евгения Борисовна, наш психолог, приходит — иногда мы разговариваем даже вместо тренировки. Не так давно у меня была травма голеностопа, очень тяжело ее перенесла. Вы знаете, ведь в гимнастике два-три месяца потеряешь — и очень трудно наверстывать. Я даже подумывала: может, это уже все? Ну вот, каждую тренировку я плакала: психологически трудно наступить на больную ногу, а потом связки всегда же очень болезненны. Начну что-то делать, сяду — очень больно. Евгения Борисовна говорит: “Попробуй сконцентрироваться на боли и потихонечку ее отпускай. Докажи сама себе, что ты можешь ее забыть”. А когда звучит музыка и входишь в образ — действительно все забываешь. Иногда надо не то что заставлять, а поддерживать: “Ты же знаешь прекрасно, что это тебе надо”. Встаешь и начинаешь делать.
— До Олимпиады — два года, значит, еще по меньшей мере столько же — в мире детства и... без еды. А тебе будет уже девятнадцать.
— Да почему же без еды? Я все ем. У нас обязательно икра на завтрак красная, а если соревнования, то черная, чтобы организм поддержать. И с хлебом, и с маслом. Рыба, котлеты, курица... Главное — во время отдыха, когда нет больших нагрузок, не переусердствовать с желудком на пару, а так можно все.
— Нагрузки в вашем изысканном виде спорта — лошадиные. Не боишься чисто женских проблем?
— Нет. У нас есть доктор, все время находимся под контролем. Конечно, все женское задерживается, но это же естественно, как и то, что стоит, например, прибавить несколько килограммов — и все будет в норме. У веса пока есть планка, которую мы не можем перейти в этой, гимнастической, жизни, а если ее перейти — все будет хорошо. Я имею в виду, что по женским нормам я должна, предположим, весить на четыре килограмма больше. А по гимнастическим — с этими килограммами неуклюже себя чувствую.
— Ты настырная?
— Если надо, я могу горы свернуть.
— Что это значит?
— Скажут в лепешку расшибиться — расшибусь.
P.S. Первое место нашей сборной в абсолютном первенстве на чемпионате мира в групповых упражнениях — как бальзам на душу. “У меня президент нашей федерации спрашивает: “Зачем вам ехать в Америку?” — рассказывает Ирина Винер. — Отвечаю, что я — член технического комитета международной федерации. Не могу же я сказать, что мне просто необходимо было ехать, потому что мало кто из нас верил в победу...”
Нервничать было от чего. Состав обновили совсем недавно. Все гимнастки — молодые, неопытные... Из “ветеранов” — одна Наталья Лаврова. На чемпионат приехало двадцать сборных, а на Олимпийские игры берут только восемь. Конкуренция сумасшедшая.
— На самом деле было не очень страшно, потому что зал маленький и народу мало, — удивляется Ксения Джагания.
Зал оказался не только маленький, но и холодный. Сразу после выступления девчонкам пришлось выбегать на улицу, где стояла 50-градусная жара, чтобы погреться. А дальше — опять туда, к судьям, которые опять шли на поводу у своих пристрастий: красные карточки за необъективное судейство в отношении своих команд получили сразу четыре судьи — из Бразилии, Греции, Кореи и Бельгии.
— Мы должны быть в “золоте” по всем видам спорта, — подводит итоги прошедшему выступлению своих подопечных Ирина Винер. И неожиданно заявляет: — Я бы с удовольствием отдала все награды своих гимнасток футболистам, только чтобы наш народ был счастлив...
