В 11.00, и ни секундой позже, Вячеслав Колосков распахнул двери своего хорошо освежаемого кондиционерами кабинета. Как всегда подтянутый и элегантно одетый, он в свой 61 год все так же пунктуален, как 20 с лишним лет назад, когда начинал руководить футбольным ведомством. За это время менялись только его названия, но суть и человек, прочно сидящий в президентском кресле, остаются неизменны. Впрочем, через год с небольшим эра Колоскова может подойти к концу, если, конечно, Конференция РФС не поддержит в очередной раз его кандидатуру. Но даже если Вячеслав Иванович подаст в отставку, он все равно войдет в историю как фигура, побеждавшая своих противников и конкурентов на протяжении 23 лет. Пусть не на футбольном поле, но совсем рядом с ним. А это, как показывает жизнь, ничуть не проще.
— Как-то вы заявили, что уйдете после окончания действующего срока безо всяких оговорок. Сейчас ваши планы несколько изменились? — с этого вопроса, который уже много лет всплывает после поражений нашей сборной и при прочих неблагоприятных обстоятельствах, началась наша беседа с президентом Российского футбольного союза.
— Действительно, в декабре 2003 года кончается время моего президентства. Следующий срок растянется еще на 5 лет. Можно и не дожить. Не исключаю, что через год начнутся ко мне разного рода подходы: останься, дескать, порули еще немного. Но стоит позаботиться о собственном здоровье: 23 года беспрерывной работы в такой должности бесследно тоже, понимаете, не проходят.
До сих пор образ Колоскова связан с Женевой, Цюрихом, Парижем, Амстердамом. При этом никто не вспоминает о том, что я ежегодно по 5 раз провожу региональные совещания, где собираются по 120 человек. Езжу не только по миру, но и по стране. В 2 часа ночи прилетаю из командировки, а в 9 — уже на работе. Но это почему-то не в счет...
— Краем глаза вы уже подыскиваете достойного преемника, или таковых, по-вашему, не может быть в принципе?
— Навскидку могу назвать несколько достойных кандидатов: Алешин, Мутко, Тукманов, Толстых, Бауэр, Драганов. Иногда говорят, что нужен человек с высокой политической трибуны. Я категорически против. Футбол надо знать и отдавать ему всего себя. И речь не столько о футболе профессиональном. В России удельный вес профи всего-то 0,02% от общего количества занимающихся футболом, остальные — любители. И об этом, подыскивая кандидатуру президента, нужно хорошенько задуматься.
— Но разве хозяин “Лужников” Алешин или депутат Госдумы Драганов готовы отдать себя футболу, лишившись прежней работы?
— Почему бы и нет? Эти люди уже достаточно многого добились в привычных ролях и вполне могут попробовать себя на новом поприще. А футбол они знают хорошо — и с внешней стороны, и изнутри.
— Как такой человек будет восприниматься в высших футбольных кругах Европы и мира?
— Президент РФС не имеет автоматического места ни в Исполкоме, ни в президиуме ФИФА или УЕФА. Вышло, что я тружусь по совместительству.
— И такое совмещение идет на пользу делу?
— Безусловно. Я получаю всю информацию из первых рук. Ни одно серьезное решение не обходится без моего мнения. Россию уважают. И вот вам самая последняя новость: совсем скоро “Вестник ФИФА” начнет выходить и на русском языке, появится русскоязычная страничка на сайте ФИФА в Интернете. Стоит это удовольствие, между прочим, 450 тысяч швейцарских франков. И платим, заметьте, не мы. Семь наших функционеров-специалистов заседают в комитетах и подкомитетах УЕФА и ФИФА. Это тоже не само по себе происходит.
— В чем же тогда, позвольте спросить, дивиденды вашего труда?
— В том, что на международной арене мы выглядим не хуже и не сиротливее остальных. Хотя кто-то и считает, что Россия занимает в футболе неоправданно низкое место. Напрасно. Известный футбольный постулат “сильные клубы — сильная сборная” никто еще не отменял. Но Колосков не определяет политику клубов, не назначает по всей стране тренеров. Для РФС тема профессионального футбола не единственная и не главная. И это правильно.
— Но в любом случае сборная — ваша вотчина. Могла бы, наверное, играть и получше?..
— На данный момент — не могла. Нет у нас такого чемпионата, который заставит ее прыгнуть выше нынешнего положения. Что определяет силу национального первенства? Высокий уровень конкуренции, когда борьбу за призовые места ведут не 2—3 команды, а половина участников. А еще — наличие в каждом клубе выдающихся, именно выдающихся футболистов, которых отличают высокая техническая оснащенность, современные тактические навыки и отменная физическая подготовка. Но разве это про нас?..
— Кто виноват?
— Главная проблема — недостаточно качественная работа тренерского состава всех уровней — профессионального и детско-юношеского. Если тренер помимо опыта той работы, которая была в советские времена, адекватно оценивает новые веяния и внедряет их в свою практическую деятельность — это хороший тренер.
— И в чем, на ваш взгляд, мы отстаем в первую очередь?
— Сегодня мы отстаем не только в тренировочном процессе, но и в методике. Забыли собственный опыт работы. На чем зиждились успехи сборной Советского Союза разных лет? На высочайшей физической подготовке. Где она закладывалась? В клубах, где 3-разовые тренировки были абсолютной нормой. Атлетизм, скоростная работа присутствовали в куда большом объеме, чем нынче. А сейчас занятия строятся на игровых упражнениях, которые кроме аппетита, образно говоря, ничего не развивают. Этим объясняется низкий темп игры, отсутствие единоборств в матчах. Вот посмотрел недавно игру ЦСКА—“Крылья Советов”. По наши меркам, неплохой вроде бы матч. Но заметил, что игроки “Крыльев Советов” как вышли на игру в чистеньких белых трусах, так и ушли. Их и стирать не надо. А должны были уйти в зеленых трусах, в черных — в каких угодно, но только не в белых!
— Выходит, тренеры футболистов жалеют, боятся их перегрузить лишний раз. Не дай бог что случится...
— Щадящий режим, увы, вошел в моду. Да и наука не пользуется популярностью. Но только с таким подходом можно оценить необходимый уровень нагрузок и увидеть, каким образом эти энергозатраты нужно восстанавливать. У нас же все делается традиционно, по старинке: квадрат, разминка, удары по воротам, двустороння игра. Вот у Морозова “Зенит” атлетически подготовлен хорошо. Он следует методике Лобановского. Но куда больше обратных примеров. Вот вам история. Три тренера перед занятием приходят в раздевалку: “Ну, что сегодня дадим? Какие упражнения?” — “Может, квадрат 3—1? А может, 4—2?” Поспорят минут десять и выходят на тренировку.
— А как же семинары, тренерские советы, методические занятия?
— Обращаю внимание общественности на то, что мы бессильны заставить тренеров посещать такого рода мероприятия. Два года назад мы организовали семинар по итогам чемпионата Европы. Пригласили авторитетнейших европейских специалистов. Послушать их приехали только Аверьянов и Тарханов...
Или самый свежий пример: на созванный новым тренером сборной совет не прибыло большинство его коллег. Это признак отсутствия культуры, не говоря уже об уважении к людям и уровне профессионального долга. Мы понимаем, что тренеры — конкуренты. Но ведь их приглашали не на вечеринку и не на банкет. Мы хотели обсудить состав команды и взаимоотношения “клуб—сборная”. Я расценил поступок этих людей как безобразие, как наплевательское отношение к интересам сборной. Выходит дело, что на словах мы все заинтересованные, а вот на деле...
— Но вы пытаетесь как-то вмешаться в кухню того или иного клуба?
— Не имею права. Клуб — абсолютная прерогатива правления или президента, обособленное юридическое лицо, не подчиненное никому. В том смысле, что никто ему не указ.
— Но при назначении тренеров к вашему мнению, убеждены, прислушиваются. Однако не самые последние, такие, как Долматов или Аверьянов, по нескольку месяцев сидят без работы. Разве это нормально?
— Да, моим мнением интересуются, мнением Симоняна тоже. Но мы не можем сказать: этого берите, а этого не берите. Хотя те тренеры, которых вы назвали, действительно не должны оставаться без дела.
— Мало новых лиц среди тренеров...
— Я Газзаеву сказал: “Давайте прекратим ходить по кругу. У нас одни и те же тренеры кочуют из команды в команду. Но ведь есть ребята, прошедшие хорошую школу футбола за границей, имеющие спортивное образование. Так возникли кандидатуры Бородюка и Чернышова, которые скоро приступят к работе в новой для себя роли.
— Почему вышла пауза с назначением Газзаева?
— Я же не мог назначить тренера в ходе чемпионата мира. К тому же Романцев до чемпионата говорил, что еще не решил, где будет работать потом. То есть мог остаться и в сборной. Не остался. Я был готов к тому, что мне придется искать нового тренера, и прежде всего связывал надежды с Морозовым, Газзаевым и Семиным. После поражения от сборной Бельгии, когда Романцев категорично заявил об уходе, мы начали активные консультации с иностранными и с российскими тренерами.
— Иностранца, признайтесь, разыскивали в унисон общественному мнению?
— Поиск тренера — служебная необходимость. Я это воспринимаю только так. Мне предложили семь более или менее подходящих зарубежных специалистов. По поводу каждого из них совещался с руководителями национальных федераций. Но сильной, бесспорной кандидатуры мы так и не нашли. К примеру, датчанин Нильсен. 10 лет назад он выиграл чемпионат Европы, а после этого — сплошные провалы. Можно такого человека приглашать?..
— Средства на такую сделку были выделены целевым назначением. Или это была шутка — с миллионом долларов на иностранного тренера?
— Это не шутка была и не рекламная кампания. Люди, выступившие с таким предложением, самодостаточные и в рекламе не нуждаются. Я встречался с Шахновским и убедился, что он был готов финансировать заработную плату заграничного тренера. Достойная похвалы инициатива! Однако главный тренер работает не один. Как правило, он привозит с собой несколько помощников, как привез в “Шахтер” Скала. И что же? Главный тренер получает миллион, а второй — 3 тысячи долларов?..
С другой стороны, насколько я понял Шахновского, он имел в виду не столько иностранного тренера, сколько менеджера, управленца, который занимался бы построением системы деятельности вокруг сборной. Но это скорее вариант для клубов, существующих в виде акционерных обществ. Там он может распорядиться деньгами. Но когда ты сидишь на бюджете, роль такого специалиста ничтожно мала. Сегодня бюджет есть, а завтра случилось стихийное бедствие — и бюджета нет. Погиб Лебедь, и красноярский “Металлург” остался без финансирования... А менеджер должен работать в тех условиях, где он может применить свои знания.
— То есть РФС не в состоянии предоставить условия для такого менеджера?
— Если он увидит наш бюджет — тут же развернется и уедет домой. Сейчас, впервые за 8 лет, мы получили премию за участие в финальном турнире. Но даже эта прибавка ничто по сравнению с финансовыми возможностями других федераций.
— РФС уже который год страдает из-за отсутствия генерального спонсора. Есть ли шанс найти замену отказавшемуся от вас “Газпрому”?
— За последние годы мы серьезно переговорили минимум с 50 ведущими компаниями, с так называемыми финансовыми олигархами. Генеральное спонсорство продается за 5 миллионов долларов на один отборочный цикл. Это двухгодичный бюджет сборной: 10 отборочных игр, 2—3 товарищеские. Сумма скромная. Совсем не то знаем мы на примере ведущих футбольных стран мира, где цифры финансирования на несколько порядков выше. Но у нас деньги вкладывают сообразно симпатиям. Например, Алекперов любит “Спартак” и лыжные гонки. Туда и идут средства. Никто не может обязать: сначала футбольная сборная, потом все что пожелаешь...
Хотя на встрече с Владимиром Путиным в Бору, которая состоялась еще до чемпионата мира и на которой присутствовали Фетисов, Романцев, Тягачев и Колосков, появилась надежда. Президент дал поручение Фетисову представить реальную картину по видам спорта: кто кому, попросту говоря, помогает в данный момент? Президент сказал о том, что иногда к нему приходят олигархи и предлагают свои услуги. И ему нужно знать, как распределить возможные денежные поступления. Будем считать, что свет в конце тоннеля появился.
— С президентом ПФЛ Николаем Толстых больше не конфликтуете?
— Общаемся менее плотно, чем прежде. Но более дружелюбно.
— Затишье перед бурей?
— О чем вы? Если увижу, что есть человек, достойный этого кресла, тут же поднимусь и уйду.
— И всем будет лучше?
— Лучше-то точно не будет.
