В субботу Авиньонский театральный фестиваль сворачивает свою работу. Трехнедельный марафон на юге Франции может подвести итоги и сделать выводы. Можно сказать, что Авиньон-2002 прошел под знаком тела. Песнь человеческому организму в целом и его отдельным частям пропели многие известные мастера.
Если итальянец Ромео Кастеллуччи показал общечеловеческую трагедию в стиле комикса, то поляки использовали тело в стиле хард-рока. Во всяком случае, по количеству обнаженных тел они оставили всех позади. Театр из Варшавы “Розмайтошчи” (режиссер Кшиштоф Варликовский) представил модную в Европе пьесу “Очищенные” Сары Кейн, которой уже нет на свете.
По ходу спектакля понимаешь, почему 29-летний автор добровольно ушел из жизни — ее идеалистические взгляды никаким образом не могли примириться с действительностью. Она, эта действительность, настолько отвратительна, что через 15 минут после начала спектакля публика тихо линяла из зала. Поляки играли в гимназии Святого Жозефа, и от вида того, что они показали, святой перевернулся бы в гробу.
На сцене ангароподобного зала нет декораций. Из темноты, как вспышки больного сознания, возникают сцены.
— Едешь?
— Еду. Я больше не могу это выносить. Не могу! Моя сестра...
Краткий монолог об инцесте молодого сломленного человека. Тот, что постарше, в очках, называющий себя доктором, что-то вкалывает ему, и тот отправляется в чистилище.
Вторая вспышка — два парня в обнимку.
— Ты будешь моим мужем?
— Я не буду ничьим мужем.
Краткий диалог. Поцелуй. Проблемные пары сменяют одна другую, и одну от другой отбивает тягучая песня в живом исполнении актрисы — ее вид, надломленный голос — воплощенное одиночество и тоска. Девочка переодевается в мальчика, мальчик становится девочкой. Стриптизерша с огромным бюстом, похожая на свиноматку в красном кружевном костюме, мечтает о любви худосочного доктора. Кто жертвы? Кто пациенты и исцелители? — все смешалось. Все проходят чистилище. Гомосексуалисту сначала отбивают легкие, отрезают язык, и он не в состоянии говорить. Затем его лишают рук, а когда он пытается объясниться с помощью танца, лишают и ног. Смотреть на это страшно. И тем не менее режиссер Варликовский не видит иного способа, как через крайнюю жестокость привести зрителя к простой и банальной мысли — позволить людям быть самими собой вне социальных условностей и навязанных норм.
Самый крупный специалист, работающий с человеческим телом, — известный немецкий хореограф Саша Вальц — показала на фестивале спектакль “NoBody”. В этой игре слов с присутствием тела и отсутствием какой бы то ни было персонификации хореограф попыталась высказать все то, что она думает о мире и о человеческом теле.
— Сейчас в театре, и это как нельзя лучше показал фестиваль в Авиньоне, очень много обнаженных тел. Что вы по этому поводу думаете?
— Для меня тело должно быть как белый лист. Я не хочу, чтобы оно несло сексуальный заряд, как в рекламе. Не хочу видеть его в историческом и социальном контексте.
— Каковы возможности использования тела на сцене? Есть ли у него предел?
— Меня интересует, насколько кожа, например, может растянуться. То есть как глубоко может войти ладонь в тело. В Индии, где я была, я встречала такие статические упражнения — за кожу на крючок подвешивали человека, и он таким образом вращался. Я хотела бы добиться того, чтобы можно было слышать звук кости.
В трехтысячном зале под открытым небом Папского дворца, где Саша Вальц показывала “NoBody”, трудно было услышать звук кости. Больше 20 артистов в течение часа метались по сцене, очевидно, пытаясь добиться воздействия коллективной энергетики на огромный зал. Но иначе, чем забег общества “Трудовые резервы”, это назвать трудно. Фактические удачи спектакля связаны не с хореографическими находками, а скорее декорационными и костюмными. Так, действие приобретает наиболее интересный образ только тогда, когда с высоты стены дворца сначала как будто бы струится вода, которая потом вдруг надувается и становится похожей на огромный целлофановый пакет. Это синтетическое огромное “чудо” мотается в воздухе, являясь угрозой для артистов. Эффектно появление танцоров в деревянных костюмах в стиле ансамбля “Березка” — до полу деревянные сарафаны, из-под которых не видно ног, плывут по сцене, как лебедушки. В финале Саша Вальц тоже всех раздела, но по пояс. Этот спектакль будет показан в России — его купили Санкт-Петербург и Казахстан, но назвать его большой творческой удачей сложно. Предыдущие работы Вальц (“Аллея космонавтов” и “На земле”) намного эффектнее.
