Посланник с палитрой

Неприкосновенный запас Шагала

  Ницца для русских — это:
     — Лазурный Берег;
     — роскошная жизнь;
     — отель “Негреско”;
     — конечно же, казино Монте-Карло, где старые и новые русские просаживают собственные и народные денежки.
     За этим сладостным занятием им даже невдомек, что Ницца — эта прежде Богом забытая деревушка — мощнейший очаг русской культуры. Кто здесь только не наследил: Чехов, Гоголь, художники... Именно здесь находится уникальный музей Марка Шагала. Уникальный потому, что согласно завещанию мастера его картины нельзя трогать и вывозить за пределы Ниццы. Нельзя перевешивать и менять местами. Этот музей русского художника — чуть ли не единственный на территории Франции, который имеет статус национального.
Кто, куда, зачем шагал?
     Можно даже не спорить — все равно проиграешь: на пляжах теплого Средиземного моря, подпирающих местный психодром — Променад Англез, множество тел — русских. Среди них я и устроила тест на культурологическую вшивость.
     — Девушка, а где в Ницце Шагал?
     — Кто-кто шагал?..
     Бронзовый бюст лениво приподнялся и рухнул на гальку:
     — Дура, что ли? Это художник такой.
     Мокрая головка не была настроена на дискуссию.
     — Мужчина, не знаете случайно, как пройти в музей Шагала?
     — Зачем тебе музей, крошка?! Море, пляж!.. Поедем в Монте-Карло! Ночью...
     Вид у дяденьки, как у шестисотого “Мерседеса”.
     — Граждане, в конце концов, кто знает — где тут музей Шагала?
     Несколько голосов:
     — А я знаю — это там, наверху (неопределенный жест рукой)...
     — Между прочим, у меня есть его последние духи. Сейчас модельеры все выпускают духи. Очень модный бизнес!
     Ну что тут скажешь? Эти бедные богатые соотечественники... Им что Шагал, что Матисс, что отель “Негреско” с Коко Шанель — все один черт. Великий русский, один из самых дорогих художников ХХ века, для них — белое пятно. Тем более — музей его имени.
     — Но русские у нас бывают, — говорит мне архивариус музея Франсуаза Россини-Паке. Последние десять лет жизни Шагала она работала с ним в тесном контакте. — Вот только аудио-гидов на русском у нас нет. Возьмите с английским или немецким.
Ницца как Земля обетованная
     Музей Шагала расположен на одном из семи холмов Ниццы, на авеню дю доктор Менар — таком нешироком и очень похожем на провинцию, с ее Абрикосовыми и Виноградными улицами, с бесконечными полисадниками, розочками, цветущим шиповником. За зеленой изгородью сразу и не заметишь музея. Тем более что вид у него совершенно не музейный, т.е. не монументальный. Одноэтажное кремового цвета здание как будто бы стелется между зонтичных сосен и других диковинных деревьев.
     Надо заметить, что изначально музей Шагала в середине ХХ века планировалось открыть в Израиле, и израильские меценаты спали и видели иметь его на Земле обетованной. Известный архитектор даже сделал макет, и, судя по всему, на нем никто не собирался экономить. И тем не менее в последний момент Марк Шагал передумал и выбрал для музея Ниццу. Она стала Землей обетованной для его библейской серии. Хотя сам художник к тому времени обосновался в Сен-Поль де Вансе — крохотном городке в получасе езды от Ниццы.
     Объявили конкурс на лучший проект музея, и выиграл его ученик Корбюзье — Анри Арман.
Баснословная сумма за день рождения
     Шагал настолько велик, что биография его не нуждается в подробном пересказе. Выходец из бедной еврейской семьи. Учился в хедере в Витебске, затем — в Петербурге, Париже. В 23 года уже выставлялся на Берлинской выставке. После революции был комиссаром губернского отдела народного образования в Витебске. И даже руководил оформлением города к празднику годовщины революции. В Москве оформлял спектакль Камерного еврейского театра. Учил рисовать еврейских детей в колонии для беспризорников.
     Оглядываясь на его жизнь, понимаешь, что вообще-то этот человек был счастливчиком, несмотря на все тяготы и лишения. Не стал жертвой еврейских погромов, революции, Холокоста. При жизни ему предлагали открыть музеи несколько государств. Его любили женщины. Он считался одним из самых дорогих художников. Так, его картина “День рождения”, принадлежавшая музею Гуггенхайма, была продана японскому коллекционеру за 14,5 миллиона долларов. (Не удивительно, что 7 июня 2001 года в Еврейском музее Нью-Йорка ранняя работа “Над Витебском” (20X25) была-таки похищена. А как с этим обстоит в Ницце?..)
     Прожил без малого сто лет.
Райское слияние на синем
     Когда вошли в зал, Франсуаза сказала:
     — Шагал радовался музею, как ребенок. Все время был на стройке. Обратите внимание: все стены в залах стоят, как ширмы, как детская книжка-раскладушка. А когда уже строители все сделали, Шагал сам развешивал картины.
     Действительно: когда входишь в 1-й зал — ощущение, что тебя из брандспойта облили синей краской. Потому что картины художник развешивал не по сюжетам, а по сочетанию цветов. Первый зал — синий. Второй — розово-сливовый c всевозможными оттенками. И третий — белый. Только здесь нет картин Шагала: с самого начала (так захотел художник) здесь выставляются живописные и скульптурные работы только на религиозные темы. В двух остальных — работы мастера. Причем — и это самое главное — все 17 картин согласно его распоряжению никогда никуда не должен из музея вывозить. Также их нельзя перевешивать. Вот он как повесил в 1972 году свой неприкосновенный запас — так картины с тех пор и висят.
     — Видите, “Ветхий Завет” — синий: любимый цвет Шагала. А цветы знаете какие любил? Васильки. И синий купается в радуге, которая вспыхивает на картине “Неопалимая купина” (“Le Buisson ardent”), а с нее перетекает на все остальные полотна...
     На картине “Рай” (“Le Paradis”) темный зверь, похожий на быка, но являющийся химерой, что-то нашептывает отдельно стоящей Еве. Правее — Адам и Ева о трех ногах и двух руках. Для художника два любящих существа были неразделимы, как сиамские близнецы.
     Но картины — не просто иллюстрации к Ветхому Завету. В каждой обязательно присутствует еврейское местечко, Витебск, Покровская улица, петух... Петух — это символ надежды. Поэтому Петух — в раю, между Иаковом и ангелом... Далее везде.
     — Но если честно, ведь не все посетители знакомы с Библией. А картины достаточно зашифрованы. Как он сам объяснял свои картины?
     И тут выяснилось, что никак. Более того, Шагал — человек достаточно добрый — больше всего на свете не терпел толкования своих картин. И... ненавидел экскурсоводов.
С женщиной — только к небесам
     Из иссиня-синего моря попадаешь в розовое пространство со всеми его оттенками. Его нежность, обволакивающая всех входящих, посвящена его второй жене Ваве — Валентине Бродской.
     Самое интересное, что сценарий взаимоотношений Шагала с женщинами как будто был написан одной рукой. Его первая жена Белла Розенфельд была дочерью известных ювелиров. Вторая — Валентина — дочерью сахарных королей. Это, казалось бы, гарантировало безбедную жизнь художественному таланту, но революция перечеркнула надежды на материальное благополучие. Белла была актрисой. Валентина — держала модный салон в Лондоне. И та, и другая по-матерински опекали Шагала.
     — А какая ваша любимая картина в этом зале? — спрашиваю Франсуазу.
     Она подводит меня к большому полотну, которое сразу обращает на себя внимание.
     — Все это пространство — женский живот, очертания груди. А внутри, ровно посередине, видите, два города: Сен-Поль наверху и его зеркальное отражение внизу — Витебск. Внизу, вот здесь, сам Шагал с Беллой прилегли. У Беллы глаза закрыты — она умерла. А слева слилась пара — в белом и черном: это художник с Валентиной. Они улетают вверх.
Американская муза Шагала
     Однако между первой и второй женой в жизни Шагала была женщина, имя которой всячески старалась вычеркнуть из биографии художника его вторая супруга. Это американская история любви Шагала, перебравшегося в США из Франции, когда в Париж вошли фашисты. Ее звали Вирджиния Макнилл-Хаггард, и она появилась в доме Шагала после смерти его первой и обожаемой жены Беллы.
     Он действительно ее безумно любил — и когда она умерла, не прикасался к палитре почти год. Просто сидел и тупо смотрел в окно. И тогда на первый план вышла его дочь Ида, которая наняла в дом экономку — красивую молодую женщину. Вирджиния была замужем за художником, у них была маленькая дочь, но она являлась основным кормильцем в семье. Между молодой женщиной и 58-летним Шагалом вспыхнул роман, который продолжался семь лет. За это время на свет появился мальчик, которого назвали Дэвид, но фамилию сохранили материнскую.
     Надо сказать, что Вирджиния оказалась существом благородным и немеркантильным. Во всяком случае, когда она ушла от Шагала к фотографу-бельгийцу, она вернула художнику подаренные ей в разное время 18 работ, цена которых со временем только росла и гарантировала безбедное существование до конца дней. Вирджиния живет в Бельгии, написала книгу о Шагале, но без эффектных и скандальных подробностей. Незаконнорожденный сын Шагала Дэвид Макнилл стал музыкантом, писал песни для рок-групп, в частности, для “Роллинг Стоунз”, и никогда не пользовался именем великого отца. Его наследственные права оказались не ущемлены: французское законодательство признает за детьми, родившимися вне брака, право наследия.
Лучший способ потерять подругу
     Вава — вторая официальная жена Шагала — попала в дом так же, как и Вирджиния, которую она заочно не любила. Ее привела Ида и представила как свою подругу. Помимо этого Валентина Бродская была владелицей Лондонского салона моды и обладала железным характером.
     — Когда Шагал хотел позволить себе какую-то физическую вольность с ней, — рассказывал Франсуаза, — Валентина поставила вопрос ребром: “Сначала женитесь, а уж потом нежности”. Когда Валентина вошла в дом и построила в нем порядок по своему разумению, отношения с подругой Идой испортились. Видно, нет лучшего способа потерять подругу, как выдать ее замуж за своего папу. Не без влияния молодой супруги (разница в возрасте составляла 25 лет) Шагал перестал дарить дочери свои работы, и всякий раз, когда он хотел это сделать, Вава предупреждала, что картину уже кому-то обещали.
     Вава ревновала Шагала к прошлому, которого не знала. Так, художник Зураб Церетели, попавший в мастерскую Шагала, стал свидетелем не совсем красивой сцены. Церетели у случайных людей купил работу художника еще витебского периода. На ней была изображена первая любовь Шагала, которую, как многих евреев, сослали в Среднюю Азию. На прощанье Шагал подарил ей портрет, а она его потом продала, и так портрет переходил из рук в руки, пока не попал к Церетели. Тот отнес его Шагалу, но Вава, зная историю первой любви мужа, устроила ему сцену, и Церетели вынужден был унести портрет обратно.
     Но кто знает в таких деталях закулисную жизнь художника? Его любовь к Ваве на картинах — романтична, трогательна и наивна. Взять хотя бы белого Пегаса: на красном фоне поэтический конь летит куда-то. Одно крыло у него желтое, другое красное. Грива синяя, а в передних копытах зажат синий букетик. Двое наездников — мужчина с зеленым лицом и женщина в свадебном платье и фате, развевающейся по ветру, летят куда-то... Куда? На картинах Шагала все и всё парит в мироздании...
Он рисовал свои мечты
     Архивариус Франсуаза Россини-Паке десять последних лет жизни Шагала проработала с ним и знает о нем многое. Вот французский взгляд на русского художника, которого, впрочем, Франция называла французским.
     — Он действительно ненавидел экскурсоводов или это уже из области преданий?
     — Это единственные люди, которых он ненавидел. Обычно он приходил в музей. Вставал в центре зала и слушал, что говорят экскурсоводы, как они толкуют ту или иную его картину. В какой-то момент тишину разрывал его крик:
     — Неправда! Я так не думал! Неправда! Я такое не говорил!
     И при этом стучал палкой об пол.
     Но вообще он был очень добрым человеком. Знал всех детей наших сотрудников, приносил им конфеты, а они его звали дедушкой.
     — Щедрый был?
     — Ну как сказать... Вообще-то скуповатым считался. Вот Вирджинию — его американскую любовь — мучила скупость возлюбленного. Но с другой стороны, когда в музее открыли концертный зал и выступали великие музыканты, например Ростропович, Вишневская, музей был не в состоянии платить им огромные гонорары. Тогда Шагал сам платил.
     — В детстве Шагал учился в хедере, изучал Тору, и очень многие его работы связаны с религией. Он был набожным человеком?
     — Ответить сложно. С одной стороны, если посмотреть на его картины, то они — как молитвы. А с другой... Шагал, например, никогда не ходил в синагогу. Может, это и не относится к его религиозным взглядам — но он всегда рисовал. Это было так же естественно, как для другого человека просто ходить. Вот он сидит, разговаривает с человеком, а в руке — карандаш, и уже рисует. Но не человека, а что-то свое.
     — Каковы были его отношения с коллегами, другими художниками?
     — Ну, непростые, скажем. Например, он хотел дружить с Пикассо. И однажды по его просьбе дочь Ида устроила дружеский обед. За столом Пикассо спросил Шагала, почему тот не выставляется в Советской России. “Только после тебя, — усмехнулся Шагал. — Ты как-никак коммунист, а твоих работ в России тоже что-то не видно”. Пикассо не задумываясь ответил: “Я знаю, почему ты не выставляешься в России, — там нельзя заработать”. После этого случая они окончательно перестали общаться, не разговаривали друг с другом.
     — Шагал и женщины. Что можно добавить к этому?
     — Только то, что он очень нежно и трогательно к ним относился. Во всяком случае, не как Пикассо. Особенно в старости: если видел на улице женщину, брал за руку и переводил ее через дорогу. Между прочим, физический контакт с людьми для него был очень важен. Когда открывали концертный зал в музее, приехал министр культуры, друг Шагала Андре Мальро. Шагал взял его за руку, и так они вошли вместе.
     Овальный концертный зал оформлен тремя витражами. Причем все они смотрят на восток. По замыслу Шагала, когда всходит солнце, оно золотом окрашивает три синих витража “Сотворение мира”. На сцене — клавесин. Его внутреннюю крышку тоже расписал Шагал: множество женских и мужских фигур вокруг воды. Вода — это символ жизни.
     — О противоречивости натуры Шагала много говорят: застенчив и дерзок, сложен и прост... В общем, много чего. А кем для вас он был?
     — Он жил в мечтах и говорил, что рисует свои мечты. Я думаю, что он был посланник с палитрой.
Он остался в райском уголке
     Марк Шагал облюбовал для жизни Сен-Поль де Ванс. Этот райский уголок как будто создан для художников. Он крохотный, как игрушечная крепость на горе, а внизу — зеленые долины, утопающие в солнечном свете. Недаром его выбрали французские киношники и снимали здесь лучшие свои картины. А чуть позже тройка французских звезд — Ив Монтан, Симона Синьоре и Лино Вентура — купили один дом, открыли в нем кафе, и Сен-Поль де Ванс зажил бурной туристической жизнью.
     Шагал умер в возрасте 98 лет, и смерть его была символична, как будто его собственные картины: он умер в лифте, который шел вверх. Когда главный раввин Ниццы обратился к Валентине с просьбой позволить похоронить художника на городском еврейском кладбище, она ответила, что в этом нет необходимости, что он будет лежать там, где жил. “Но ведь там нет еврейского кладбища!” — сказал раввин. “Это не имеет значения”, — таковы были слова Вавы.
     Его отпевали два священника — иудейский и католический.
     Могила художника на маленьком кладбище Сен-Поль де Ванса очень скромная: длинная плита цвета слоновой кости и три фамилии: Марк Шагал, Валентина Бродская, Михаил Бродский (брат Валентины). Кто-то из туристов мелкими камушками выложил два сердечка, один могендовид, что-то наподобие цветочка...
     Вот и все.
Ницца—Москва.

     P.S. За 30 лет существования музея Шагала в Ницце не припомнят случая покушения на картины Шагала. Миролюбивые служащие — в основном молодые женщины — производят впечатление опытных агентов. Все попытки выйти, например, из концертного зала не в ту дверь резко пресекаются.
    

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру