Когда Прохору было всего полтора года, его сняли в телепередаче “Веселая семейка”, которую тогда делал его отец, Дмитрий Калинин. Отец не собирался поскорее сделать из сыночка телезвезду, ему просто больше неоткуда было взять ребенка подходящего возраста. Прохору пришлось туго: в день съемок у него начался сильный стоматит, поднялась температура под 39. Но делать нечего: мама Анастасия подхватила его в охапку и привезла в студию. По сценарию мальчику следовало заплакать, и чтобы добиться этого, ему сказали, что мама уехала. Потом Прохор должен был рисовать красками на стене, и в процессе этого занятия он то и дело совал кисточку в воспаленный от стоматита рот. “Отлично, здорово!” — кричал режиссер. Настя молча рыдала, наблюдая за сыном в дверную щель. Лишь когда съемка закончилась, она бросилась к ребенку — мазать ему рот лекарствами.
Когда я спросила Дмитрия, не жалко ли было так мучить сына, он только пожал плечами:
— Жалко, не жалко... Съемки дело такое — их не отложишь, не перенесешь. Надо — значит, надо. Это как в театре — уважительная причина для неявки на спектакль только одна — смерть. Другие не принимаются.
Вместе со своей любимой (это слово он подчеркнул особо) женой Анастасией Дмитрий вот уже более восьми лет руководит детским театром под названием “Я сам артист”, в котором играют дети от 6 до 17 лет. Если учесть этот факт, то его слова про единственную причину неявки на спектакль прозвучали для меня жутковато.
— И что, все всегда приходят?
— Слава богу, все живы, так что ни один спектакль отменять не приходилось.
Театр Калининых имеет кучу дипломов и лауреатских свидетельств, телевизионные премии, опыт работы со МХАТом им. Чехова и “Геликон-оперой”. Детишек туда отбирают по конкурсу — в этом году из более чем трехсот желающих взяли десятерых. Все занятия бесплатные. Это единственный театр, в котором дети наравне со взрослыми актерами играют главные роли на профессиональной сцене: в репертуар Московского театра на Юго-Западе входит несколько их спектаклей.
Однако наш разговор с Дмитрием почти сразу вышел за рамки театральной темы и перешел на вечную как мир проблему отцов и детей.
— Вот вы говорите: жаль маленького. А что, взрослого актера, выходящего на сцену с травмированной ногой, не жаль? Какая же разница? На самом деле особое, снисходительное отношение к детям только тормозит их развитие. Они люди небольшого возраста, имеющие такие же, если не серьезнее, чем у взрослых, чувства, желания и собственную позицию. Поэтому у нас дети не посещают театральный кружок, они работают. Все по-настоящему. Реальные репетиции, занятия, спектакли, билеты за деньги, зарплата. А если дело настоящее, то и ответственность должна быть настоящей. Без скидок на возраст. У нашего театра четкий устав: занятия пять раз в неделю, сезон заканчивается в конце июня, три пропуска без уважительных причин — до свидания. Кому не нравится, может найти другой коллектив. Но пытаются возражать обычно только родители: “Ах, ему надо отдохнуть, ах, как же ребенок весь июнь не поедет на дачу!” А детей такие правила вполне устраивают.
Конечно, мы учитываем, что нежный возраст наших артистов имеет свою специфику. Поэтому кормим их на рабочем месте, развозим на микроавтобусе по домам, когда занятие или спектакль заканчивается поздно, отмечаем вместе все дни рождения. Это, так сказать, забота руководства театра о соцзащите сотрудников.
Правом на собственное мнение пользуется и семилетний сын Калининых Прохор. Он интересуется работой родителей, посещает все премьеры их театра, но в труппу пока не просится. Дмитрий и Анастасия, проводящие в театре, по их собственному признанию, 24 часа в сутки, на решение сына влиять не пытаются.
Конечно, хотелось бы, чтобы Прохор поступил в театр, — хотя бы потому, что иначе совсем не остается времени на общение с ним. Воспитанием Прохора и его сестры, четырехлетней Агафьи, занимаются в основном бабушки, которым Калинины-старшие за это очень благодарны.
А еще руководитель детского театра очень не любит детское творчество.
— Обычно ребенок на сцене интересен только собственным родителям. Кому еще оно нужно, это творчество, если оно ненастоящее, то есть “детское”, а значит, игрушечное. Вот, например, возьмем женский праздник — все студии, кружки к этому дню готовят какие-нибудь спектакли, концерты. Все это, конечно, хорошо, но посмотрите, кто сидит в зале, — одни родители. Посмотрите на их лица: они терпеливо зевают, пока выступают чужие дети, и вытягивают шеи, только когда на сцену выходят свои. И так получается вовсе не потому, что дети бездарные или педагоги плохие. Просто и те и другие относятся к тому, что делают, несерьезно. А на самом деле совершенно неважно, сколько лет творцу. Есть творчество, а есть халтура, которую в исполнении малолетних халтурщиков почему-то называют детским творчеством. У нас в театре детского творчества, к счастью, нет.
А вообще театру не обойтись без детей, это мне стало ясно еще в школьные годы, на тюзовских спектаклях, при виде немолодых грудастых теток, изображающих пятнадцатилетних мальчиков и девочек.
Кроме того, Дмитрий Калинин убежден, что воспитание детей — совершенно бесполезное занятие. По его мнению, воспитывать детей не надо.
— Сколько ни читай Макаренко, все равно непонятно, то ли ремнем их лупить, то ли душеспасительные беседы вести. Так что лучше и не пытаться никого воспитывать. Просто жить рядом — жить так, как мы хотели бы, чтобы жили наши дети. Но даже и тогда вряд ли они вырастут такими, как нам хочется.
Вот кого мне иногда хочется повоспитывать, так это родителей. И то сдерживаюсь. Просто детей, у которых родители определенно будут лезть в наш процесс — почему, мол, делаете так, а не этак, а я книжку читала, а я профессиональный педагог, — мы стараемся не брать. Уже научились сразу вычислять этот тип. Да, вот так бывает — ребенок хороший, талантливый, но из-за мамы мы его не берем. Обидно, а что делать? Некоторые мамаши способны все дело отравить.
Зато о нормальных родителях мы заботимся. Для них у нас в театре оборудована специальная комната, где можно попить чаю, посмотреть телевизор или видак. Мы это делаем для того, чтобы не получилось так: приведет мама ребеночка на занятия и до их окончания должна болтаться на улице или сидеть в тесном коридоре. Ей это может надоесть, и тогда она ребенка из театра заберет.
Нестандартный подход Дмитрия к детям в полной мере отражается и на собственной семье. Дочь Агафья родилась у Калининых через три года после Прохора. На другой день после того как жена вышла из роддома, муж сказал ей: “Отдохнула — и хватит. Завтра пойдем в театр — там надо ремонт заканчивать”. Долго уговаривать ее не пришлось. Благо есть бабушки. Правда, они иногда обижаются: приходите домой бог знает когда, на детей ноль внимания, все разговоры только о работе...
Наверное, многим любящим мамам и папам отношение Дмитрия Калинина к своим и чужим детям покажется, мягко говоря, странным, а то и деспотичным. Но те, кого он, казалось бы, угнетает, напротив, без ума любят своего тирана. Дома его обожают жена и дети. В театре — юные актеры. А главное — ему удается ставить блестящие спектакли, в которых играют талантливые, раскрепощенные, обожающие свое дело дети. Так что не будем категоричными. Его точка зрения заслуживает внимания.
И еще. Нам бы хотелось продолжить этот разговор на страничке “СЕМЬ Я”. Ваше мнение: как нужно воспитывать детей? А как воспитывать родителей? Какие существуют проблемы в общении между различными поколениями в вашей собственной семье? Ждем ваших писем, на конвертах сделайте пометку “Советы отцов и детей”.
