Исключение — Фидель Кастро, которому на прошлой неделе исполнилось 76 лет. А ведь менее года назад он едва не получил эту почетную награду. И все потому, что в отличие от упомянутых “коллег по цеху” Кастро воспринимается на Западе не как исчадие ада, а скорее как некий опереточный персонаж. Этакий Карабас-Барабас... с карибским оттенком.
В американских газетах Фидель предстает как главный герой бульварной хроники. Открытый, общительный, харизматичный команданте даже из своей смерти обещает устроить шоу: “Я не вечен, но в тот день, когда умру, никто в это не поверит”.
Списать эпатаж команданте на обыкновенный старческий маразм не представляется возможным, ибо не только последние годы, а вся жизнь Фиделя — одно красочное латиноамериканское шоу. От начала кубинской революции до построения “пляжного” кубинского социализма.
Вопреки советским легендам мощного революционного движения на Кубе не существовало. Братья Кастро — Рамон, Фидель и Рауль — сыновья далеко не бедного плантатора, представители местной элиты, просто хотели занять место Батисты. Средний брат, ставший главой заговора, не был даже коммунистом. Иногда он шутил: “Готов стать им немедленно, если меня сделают Сталиным”.
Первая попытка переворота провалилась. Фиделя даже бросили в тюрьму, но “под давлением общественности” выпустили. Помогли семейно-плантаторские связи. А вскоре Кастро объявился в Мексике, где стал готовить новое восстание. Единственным марксистом среди его соратников был Эрнесто Че Гевара. Аргентинский революционер-романтик колесил по Латинской Америке в поисках какой-нибудь хорошенькой драки, пока наконец не повстречался с Фиделем. “Я помню, наш первый разговор был о международной политике, — вспоминал Че Гевара. — И в ту же ночь спустя несколько часов, на рассвете, я уже стал одним из участников будущей экспедиции”. Хотя программа Кастро по-прежнему укладывалась в формулу: “Скинем Батисту — устроим счастливую жизнь!”.
Это мгновенное увлечение идеей, свойственное всем латиноамериканским революционерам, не дает им времени на подготовку материально-технической базы для восстания. Они сразу бросаются на амбразуры, полагаясь на случай. На Кубе Фиделю невероятно повезло, однако последующие предприятия подобного рода, устроенные им вместе с Че Геварой в Конго, Боливии и других странах, как правило, терпели поражения.
Итак, декабрьской ночью 1956 года два десятка отважных парней грузятся в маленькую залатанную яхту “Гранма” — эту опереточную “Аврору”, под дулом сторожевых кораблей Батисты пересекают пролив, отделяющий материк от родного острова, и высаживаются прямиком в... болото, потому что яхта начинает тонуть. Но и здесь словоохотливый Фидель находит время, чтобы “спеть национальный гимн и произнести короткую речь”, — вспоминает участник экспедиции Абилио Кольядо. Затем герильос пробираются сквозь топь, чтобы выйти на засаду. После непродолжительного боя двенадцать оставшихся в живых революционеров отступают в горы. Здесь строится партизанский лагерь. Герильос произносят клятву “не брить бороды до победы” и устанавливают для себя самое высокое воинское звание — “команданте” (капитан). Привлеченные этим родным, чисто латиноамериканским эпатажем и смелостью партизан, в лагерь начинают переходить крестьяне, а затем и подразделения правительственных сил.
Поразительное везение сопутствовало Фиделю и дальше. Так, например, агент Батисты Эутилио Герра за десять тысяч песо втерся в доверие к повстанцам и проник в их лагерь. Че Гевара позднее вспоминал: “В одну из последних ночей, перед тем как мы узнали о предательстве, Герра попросил у Фиделя одолжить ему свое одеяло. В горах было тогда холодно. И Фидель сказал ему, что под одним одеялом будет холодно, и предложил спать вместе”. Смысл в том, что... промучившись всю ночь, Герра так и не смог убить Фиделя и утром во всем сознался.
Наконец, спустя два года, Батиста неожиданно бежит из страны, “полевой командир” Кастро вступает в столицу острова Гавану и на импровизированном митинге объявляет о проведении “демократических выборов”. В ответ народ дружно скандирует: “Не надо выборов! Хотим тебя!”
...В 1959-м американская эскадра в считанные часы могла преодолеть расстояние от Флориды до Кубы и покончить с удачливыми мятежниками. Но дело в том, что Белый дом (и это еще одна счастливая для Кастро случайность) воспринял победу кубинских герильос как обычный военный переворот, которые столь часто происходят в Латинской Америке, что их можно считать некой местной особенностью. Более того, многие в ЦРУ симпатизировали Кастро. Эксперт по Кубе Фрэнк Бендер настраивал своих коллег: “Кастро — не коммунист, наоборот, он борец против коммунизма”.
Реформы по советскому образцу кубинцы восприняли на ура. Национализация, коллективизация, введение пятилетнего плана и помощь Союза — все это на первых порах дало стране приличный экономический рост.
О последовавшем вскоре Карибском кризисе очень много написано: мир был на пороге третьей мировой... Однако “хищники” — СССР и США — все же договорились: мы вывезли с Кубы свои ракеты, а Вашингтон пообещал не трогать промосковский режим Кастро. Сам Фидель, по слухам, тогда ругал Хрущева за мягкотелость последними словами: “Сукин сын! Негодяй! Задница!” С тех пор Куба проводила практически независимую от Москвы политику. По крайней мере в Латинской Америке. Скажем, победа сандинистов в Никарагуа — дело рук Гаваны. Советский Союз не имеет к ней никакого отношения. Советские партчиновники, по мнению кубинцев, отличались жутким догматизмом: “Они все ждали, когда в тропической сельве “вызреет рабочий класс”. Кубинцы, напротив, бросали свои отряды, едва заслышав о какой-нибудь переделке, чем навлекали на себя недовольство главных центров “красного мира” — Москвы и Пекина.
Международная активность Фиделя очень беспокоила Белый дом. Однако казалось, даже самые ученые мужи Пентагона и ЦРУ, сталкиваясь с опереточной латиноамериканской действительностью, глупели до детсадовского уровня.
Планы по устранению Кастро отличались потрясающей безумностью. Некоторые западные эксперты, например, полагали, что сила Кастро, подобно библейскому Самсону, заключалась в его “барбудос” — бороде, которую команданте не брил с тех пор как начал партизанить. Спецагент ЦРУ получил задание: проникнуть в спальню диктатора и... насыпать в его тапочки соль таллия. Попади это химическое соединение в организм Фиделя, тот лишился бы абсолютно всех волос на теле! Но коварный план сорвался.
Тогда шпионы попытались поместить в вентиляционную трубу радиостанции, где Фидель регулярно выступал с речью, порошок ЛСД. “Наглотавшись наркотического вещества, Кастро понес бы полную чушь в прямом эфире...” — злорадствовали империалисты. И здесь спецслужбы потерпели фиаско.
Самый же безумный проект по устранению Кастро предложил бывший сотрудник британской разведки МИ-6 и автор “бондианы” Ян Флеминг. А предложил он — ни много ни мало — устроить явление Христа народу. По замыслу Флеминга, на закате некий субъект, загримированный под Сына Божьего, должен был чинно прошествовать по морской глади. Ритуальную подсветку обеспечили бы водолазы, шумовое оформление — стоявшие неподалеку американские корабли. Поскольку, утверждал Флеминг, кубинцы весьма набожны (что, кстати, подтвердил визит в Гавану главы римско-католической церкви), эта демонстрация станет началом восстания против безбожника Кастро. Впрочем, в ЦРУ от этой идеи благоразумно отказались...
В свою очередь, Кастро не оставался в долгу перед Штатами и время от времени устраивал им “мелкие пакости”. Например, в 1980 году несколько десятков тысяч уголовников были посажены на лодки и отправлены в сторону Флориды под видом “жертв политических репрессий”. Что из этого получилось, лучше всего опять же показали голливудские кинематографисты (“Лицо со шрамом”) — кубинская мафия устроила в Майами перевалочный пункт для колумбийских наркотиков...
Будучи студентом юрфака, много читал Муссолини, Ленина, Сталина, Троцкого, Гитлера и Хосе Марти. В зрелом возрасте Кастро больше нравились мемуары политических деятелей. Фидель интересуется всем, что связано с военным делом, медициной и биотехнологиями. Он — блестящий оратор. Хотя часто заговаривается. Недавно, обсуждая проблему глобализации, говорил сорок минут и закончил такими словами: “Вот что я кратко хотел бы сказать по данному вопросу”.
По словам “кастроведов”, кубинский вождь чрезмерно эмоционален и психологически легко раним. Но человек волевой и стойкий. Допущенные ошибки и промахи признает не сразу. Фиделю нравится выступать в Гаванском университете перед молодежью и устраивать беседы в неофициальной обстановке.
Пьет мало. По одним данным, предпочитает виски. По другим — коньяк. Курил местные сигары, но в середине 1985 года бросил. Американцы сразу же усмотрели в этом признаки рака.
Сотрапезники Фиделя утверждают, что он неплохо готовит. Советский посол на Кубе в 1986—1988 годах Александр Капто называет “вкуснятиной” креветки в сметане, приготовленные по личному рецепту диктатора.
Что касается личной жизни, то бульварная пресса не устает смаковать имена жен и любовниц Фиделя, следить за судьбами его детей. По одним сведениям, он был женат три раза, по другим — четыре. Официально признанный сын Фиделя занимается атомной энергетикой. Дочь сбежала в Испанию, где опубликовала скандальные мемуары. По ее словам, отец никогда не баловал детей подарками. Однажды на день рождения он преподнес ей куклу... в виде бородатого человека в военной форме.
Кастро очень скромен в одежде, общении и оценке собственной роли в истории. Одним из первых законопроектов, принятых после революции, было запрещено воздвигать памятники партийным деятелям “при жизни”, присваивать их имена улицам, городам и предприятиям. “Вся земная слава вмещается в одном зернышке кукурузы”, — Фидель любит повторять эту фразу, сказанную писателем-философом Хосе Марти.
В основном кубинцы приезжают в Россию на несколько месяцев, чтобы подработать, поэтому не хотят неприятностей по возвращении на родину. Какой же социализм удалось построить Фиделю на Кубе? Чем живут рядовые кубинцы?
Жизнь кубинцев состоит из парадоксов. С одной стороны, засилье органов госбезопасности (службы революционного контроля), “кухонное диссидентство”, карточная система, дефицит, проверки холодильников — не дай бог, там окажется лишняя банка пива. Крестьянам запрещено пустить на мясо собственную корову — в старости она сдается государству за символические деньги! С другой стороны, ласковый климат, плодородная почва, безудержный оптимизм, бурный темперамент. Всегда приветливые бойкие кубинцы резко контрастируют с теми собратьями, что строят социализм в Северной Корее. Образ кубинской революции настолько притягателен, что находятся желающие купить “кусочек”. Мой знакомый испанец заплатил 500 долларов только за то, чтобы поучаствовать в уборке сахарного тростника вместе с кубинцами.
Одним из главных источников дохода, особенно в голодные годы, для многих местных девушек является проституция. Причем желание столь велико, а денежные клиенты столь редки, что, по словам наших коммунистов, гостивших в Гаване, “могут отдаться и бесплатно, ради укрепления революционного интернационализма”. Разумеется, чисто внешне правительство борется с проституцией. Но максимум, что оно может сделать, — это периодически устраивать облавы и свозить жриц любви “на картошку”. А через несколько месяцев улицы Гаваны снова покрываются “ночными бабочками”.
Потребность в любви у латино- и афроамериканцев настолько велика, что даже гомосексуализм, за который в СССР сажали, а в КНДР расстреливали, местным коммунистам вывести не удалось. “Дорогой товарищ Кастро, с таким обилием секса социализм не построить”, — сетовали высокопоставленные москвичи. Прислушавшись к голосу “старшего брата”, еще в начале 60-х Фидель приказал собрать всех “голубых” и отправить в перевоспитательные лагеря. Весьма пикантно, что на воротах подобных заведений было выведено: “Здесь становятся мужчинами”. Но в замкнутом пространстве, вне женского общества эти несчастные кубинцы становились еще более закоренелыми “голубыми”.
К тому же на Остров свободы стали чаще заезжать правозащитники типа Нельсона Манделы. “Что это, мол, за “голубой апартеид”, как же права человека?!” — возмущались они. Кончилось тем, что геям отвели уголок на окраине Гаваны. Теперь их поселение показывают туристам со словами: “Это наш недостаток, но когда-нибудь мы от него избавимся естественным путем”. Интересно, что СПИДа на Кубе, по официальным данным, нет. Здесь очень популярна профессия врача, и многие кубинки, занимающиеся проституцией, имеют в кармане диплом медицинского факультета...
— Интеллигенция, профессора уезжали в деревню, чтобы выменять на курицу семейные реликвии... — рассказывает Владимир Давыдов. По его мнению, выжить кубинцы смогли благодаря природному оптимизму, страху перед карательными органами и вере в своего харизматичного лидера. Надо сказать, Фидель быстро перестроился. Это хорошо видно на следующем примере.
Куба — один из крупнейших производителей никеля, стратегического сырья, необходимого для металлургии. (Помните, какую жестокую борьбу вели наши олигархи за “Норильский никель”?) Когда мы бежали с острова, на никелевый комбинат стали претендовать канадцы. Фидель согласился отдать добычу в руки канадской фирмы, потребовав взамен... ее контрольный пакет. Поскольку доходы обещали быть баснословными, капиталисты согласились.
По словам Владимира Давыдова, сейчас на Кубе вовсю идет подготовка к реформам по китайскому и вьетнамскому образцу. Учебные заведения страны осваивают новые современные дисциплины. Менеджмент, макро- и микроэкономику, налогообложение. Все бы хорошо, только команданте начал сдавать. Вовсе не факт, что ему удастся провести эти реформы.
Говорят, сам Кастро не верит, что кто-либо из соплеменников способен его заменить. Поэтому, по мнению экспертов, он рассматривает в качестве продолжателя дела латиноамериканского социализма президента Венесуэлы Уго Чавеса. Тот впервые пришел к власти в 1998 году и уже доказал свою состоятельность (подавив вооруженное восстание “черных полковников”) и приверженность режиму Кастро. Нынче Венесуэла, будучи страной с огромными запасами нефти, продает ее Кубе по смехотворно низким ценам. Фидель относится к 48-летнему Чавесу как к сыну и не раз намекал, что видит в нем “большую перспективу”...
Обитатели Острова свободы по этому поводу должны испытывать чувство глубокого удовлетворения. Пусть теперь социализм строят братья из Венесуэлы!
Будущее же Кубы без Кастро видится вполне определенно. Американцы снимут эмбарго, добьются свободных выборов и приватизации. Испанцы, уже прибравшие к рукам треть отелей и пляжей, поделят остальные с мафией, политиммигрантами и нуворишами. Шансы России удержаться на этом райском клочке суши невелики. Доля российского импорта в экономике Кубы за последние 10 лет упала с 80% до 7%.
Но сколько ни следуй учению классиков марксизма-ленинизма, а социализм везде получается разный. Пузатый, скучный, похожий на допетровскую Русь — при Брежневе. Жестокий, фанатичный, бескомпромиссный — при Мао и Ким Ир Сене. Неудивительно, что латиноамериканцы — под звуки самбы и румбы — построили опереточный социализм, сумбурный, словно пляжный секс. Как не удивительно и то, что Москва, Гавана и Пекин никак не могли поладить друг с другом.
Фидель — типичный представитель латиноамериканского лидера. Политика для него — это азартная игра со своими ставками. Это — коммерческий проект. Это — кино, в котором он играет главную роль. Отсюда и несравненный стиль команданте, его эпатаж, жестикуляция и сигары. Но, несмотря на эту “карибскую комичность”, Фидель остается последним из великой когорты фюреров, дуче, каудильо и отцов нации XX века. Новый век, похоже, станет веком мелких политиков, нанимаемых капиталистами для решения локальных задач. Так что в любом случае — удастся или нет кубинцам сохранить на острове “социалистические завоевания” — без Фиделя это уже будет история совсем другой страны...
