Все больше приходишь к выводу: голевое чутье развивает скромность. Это на поле он не щадит ни защитников, ни вратарей, а в разговоре — спокойный, каждое слово сначала взвесит, улыбается редко, но всегда по поводу. Словом, такой он, главный бомбардир московского “Торпедо”, которое, ни шатко ни валко оттрубив первый круг, взяло вдруг и замахнулось на четвертое (а может быть, и повыше) место. Да, забыл добавить: Игорь Семшов — лучший футболист месяца по опросу “МКФ” — первый за последние двадцать лет торпедовец, сыгравший за сборную страны на чемпионате мира!
— Интересно, а в клубе не планируют тебя по этому поводу в “Зал славы” отправить?
— О том, что я наследник Суслопарова, который был на чемпионате-82 в Испании, признаться, узнал из газет. Это меня приятно удивило. А что касается всяких знаков отличий, то это пусть без меня решают. И лучше — потом.
— Чемпионат мира — как будто водораздел. Не все ведь клеилось еще в мае, и тут бешеный взлет, победа за победой. А теперь и ЦСКА забить удалось...
— Мне кажется, после этого события я стал немного другим. Пусть для сборной Романцева все так обидно кончилось, я вернулся со стимулом. И даже в нашей Премьер-лиге пошли совсем иные эмоции. Я вспоминаю о турнире с удовольствием, особенно о японских болельщиках. У них и азарт, и уважение к игроку. Хотя, думаю, они не только нам так благоволили — всем 32 командам.
— Когда спрашиваешь наших ветеранов про поездки на какой-нибудь чемпионат, они, как правило, отвечают: “А что мы могли видеть — все только из окна автобуса”. Логично, время было такое.
— Да если бы что-нибудь изменилось. Собственно, и мы все видели из окна автобуса. Нет, вру, еще из поезда.
— Дима Сычев плакал, не скрываясь, Саша Кержаков, утешая его, сам опустил голову. А ты что чувствовал после финального свистка в матче Россия — Бельгия?
— Нет, я не плакал, но в раздевалке понял, что наступило полное опустошение. Мы все сидели и молчали, и ни у кого слов не нашлось. Мы на следующий день, чтоб отвлечься, легкую тренировку устроили. Правда, руководил ею не Романцев, а старший тренер Гершкович.
— Заранее извиняюсь, а тебя не замучили параллелями: вот, мол, Семшов гол не забил, увидев лежащего спартаковца, — и сразу же его в сборную вызвали?
— До отъезда в Японию мучали особенно. А я все время отвечал: да не за это ведь в сборную берут, а за кое-что другое! Обидно, когда “фэйрплей”, честная игра, оборачивается каким-то образом против тебя.
— А был, напротив, неприятный эпизод с твоим участием четыре года назад, когда ты на арбитра Фролова напал...
— А тот случай — это, получается, “антифэйрплей”. Думаю, такое не повторится. С годами просто стал мудрее. Но все люди в жизни могут преображаться, причем неожиданно. Когда жена смотрит игры с моим участием, она говорит, что иногда я зверею. Хотя вроде бы ничего грубого не сделал. Да всякое бывает. Могу в запарке не только нарушить правила или накричать на соперника, может и партнерам достаться, и судьям.
— Жена на каждый твой матч приходит?
— Ну, раньше такое часто было. Но после того как родилась дочь, она предпочитает по телевизору смотреть. Да ведь и на экране видно, что и как со мной.
— Мало того что за мужа волноваться приходится, так он и дома нечасто бывает.
— А к моим длительным отлучкам она привыкла: со мной с первого класса знакома — мы вместе учились. Так что уже знала, кем я буду, когда вырасту, и догадывалась, за кого выходит замуж. Вот мне, вдали от дома, если еще и проиграли, как в Японии, очень хочется в семью — от депрессии избавиться, сходить куда-нибудь. Помогает!
— Видимо, новые разъезды предстоят, со сборной. Кстати, что в ней новенького, по-твоему?
— Да не то чтобы прошлая и настоящая команды сильно отличались. Вот если бы всех новых набрали — тогда другое дело. Ну, конечно, два разных тренера — это всегда разный подход к тренировкам. А все остальное осталось прежним. Что особенно приятно, здесь нет деления на старожилов и новых людей. Новичков я понимаю: когда сам попал на первый сбор сюда, испытал волнение. Но такое приятное!
— Два разных тренера — это Романцев и Газзаев. Первый редко выплескивает эмоции, второй же, напротив, очень экспрессивен. Это не тревожит?
— Меня лично эмоции Газзаева даже как-то заряжают изнутри. Хочется самому играть в таком взрывном ритме. А по-другому, наверное, и нельзя.
— Еще не совсем ясно, на какой позиции ты будешь играть. А где особенно хочется?
— Я буду играть на том месте, на котором посчитает нужным Газзаев. Конечно, хочется и прямым образом поучаствовать в победах команды, как у нас в “Торпедо”. Правда, один раз мне выдали: а ты ведь чужим голам больше радуешься, чем своим собственным! Ну пусть будет так.
— И все-таки, где лучше?
— Я с детских лет, еще со времен футбольной школы ЦСКА играл центрального полузащитника. Никогда, помню, не выбирал между защитой, полузащитой и нападением. И сейчас мечтаю играть именно в центре. Не случайно ведь подмечено: футболисты этого амплуа становятся самыми знаменитыми. Я вот получаю удовольствие от игры Зидана.
— В последних играх за “Торпедо” ты стал часто отбирать мяч у соперника.
— Возможно. Но не сказал бы, что это мое излюбленное занятие. Лучше отдать точный пас.
— Кстати, а откуда столько прыти у “Торпедо”? Смена тренера повлияла или искусственная трава на вашем домашнем стадионе?
— Отставка Шевченко стала для всех нас полной неожиданностью. Но ведь игра пошла! А что касается искусственного газона в “Лужниках”, тоже не в этом дело. Мы по три матча выиграли — и дома, и в гостях. А нашим соперникам по разу в год сыграть на таком поле — не такая уж и трагедия.
— В столь бешеном ритме ты как-нибудь отдыхаешь от футбола? Вот сейчас, например, есть у тебя в номере что-нибудь интересное?
— Да ничего особенного. Форма, газеты, книжка про леди Босс (про леди Бомж я еще в Японии прочитал). А вот компьютер на сбор решил не брать: отвлекает.
— Ты, как вратарь Руслан Нигматуллин, над своей интернет-страничкой работаешь?
— Нет, просто копаюсь в Сети, играю в игрушки. Это помогает накануне игры, когда хочется ее поскорее дождаться. А иногда я пою. Так, мычу под нос какую-нибудь песню. Невпопад порой получается, но все равно приятно.
— А после игры — опять разговоры о футболе?
— Когда как. Некоторые у нас в команде семьями в ресторан ходят. Я — редко. Спешу домой, там моя дочь Виктория, ей, кстати, уже год исполнился. Ребенок — это такое существо, которое требует особого внимания. У нее много от меня, всегда хочет своего добиться: указывает на какую-нибудь вещицу и пытается до нее дотянуться. Правда, не всегда получается.
— Среди этих вещиц есть футбольный мяч?
— А как же! Тот самый, что из Японии привез с автографами всех ребят. Любимая игрушка...
