— Вот так иногда бывает. Стремно мне что-то с тобой идти… — будто Виталик никогда этого раньше не делал.
Сегодня мы должны приобрести “модный” наркотик — экстази или LSD. В смысле, это мой проводник купит, а я своими глазами смогу узреть наркотическое движение в ночном клубе. А то непонятно: считается, что УБНОН с этим борется, руководители дискотек якобы тоже, а любой пацан за пару походов на дискотеку все равно садится на колеса.
Он придирчиво озирает мой внешний вид: бордовые гриндерсы, малиновые обтягивающие брюки и кофточка без рукавов. Добавьте к этому невинные голубые глаза. “Да, совсем девочка-паинька, ну, может, за начинающую наркоманку сойдешь”. На переодетого опера, по крайней мере, не похожа, хотя они такие хитрые: “Могут закосить даже под голубых, чтобы точно никто не догадался, а потом раз — и за руку тебя хватают”. Поэтому половина приходит в клуб уже “закинутыми” (то есть под кайфом), чтобы не рисковать. Но продажа, по словам Виталика, процветает, дискотечные барыги на недостаток клиентов не жалуются.
— На трансушных вечеринах (транс или хаус — такие музыкальные направления. — Авт.) никто тебе не дыхнет перегаром, никто не даст по морде. Пиши, какая там атмосфера! Человек улыбнется тебе, ты ему… Это просто другая, новая культура. Чистая, светлая и самая нормальная, — убежден Виталик.
В рамках этой культуры и промышляют барыги, благо подобных клубов по Москве хватает… Обычно они почти комнатного формата, только оформление каждый раз меняется: разрисовывают по-новому стены. По совпадению тот клуб, куда направились мы, находился недалеко от нашей редакции.
— Вон, чел на углу, у него с собой точно нет, но может сходить и принести. За этим тут и стоит, — Виталик кивнул на подозрительного типа метрах в 20 от входа в клуб. Чем ближе мы к нему подходили, тем настырней тот пытался сделать вид, что нас не замечает. — Есть чего?..
— А чего надо? — посмотрел с явным недоверием.
— “Марки” есть?
— Не, ребят, позже приходите… — отшил парень.
Первый облом привел Виталика в замешательство: “Застремался, гад! А внутри нам тоже могут не продать, если знакомых не найду, мне тогда там совсем беспонтово тусоваться, когда все, кроме меня, подогретые! Это раньше ходишь по клубу, высматриваешь, что-нибудь да предложат. Теперь все не так”.
В клубе все на виду, кстати, из-за этого еще непонятно: и как это продажа наркотиков укрывается от руководства, когда ее видно невооруженным глазом? Ходят на ночные тусовки по всей Москве практически всегда одни и те же, они могут не знать друг друга по имени, но физиономии-то уже примелькались. Новичка обязательно должен зарекомендовать кто-нибудь из своих. Ибо если лицо клиента обдолбанному барыге не припоминается, то он не пожалеет — оставит его без кайфа от греха подальше.
В 11 часов вечера клуб уже заходился от слоновьего топота танцующих. Провожатый молниеносно оценил ситуацию:
— Расколбас! Народ о прухе позаботился: видишь, чувак, как взбесившийся робот, зажигает, “фен” (фенамин-speed, “ускоритель” — один из распространенных наркотиков. — Авт.) проглотил и ускорился. А другой всем телом под музыку вибрирует — это экстази счастья так растворяет. Двойной эффект, когда в середине таблетки MDMI — кокаиновая прослоечка, правда, это от 70 баксов стоит, — мечтательно облизывался Виталик.
Долго искать движуху не пришлось. Провожатый пошушукался с парой кайфующих ребят: мол, где купили, — те указали на один из столиков. Выглядит это так: сидит себе парень лет двадцати пяти — глаза в разные стороны (сразу видно, собственным товаром не брезгует). Вроде как отдыхает. Общаются с ним через посредника: за пять минут одна и та же девушка шесть раз сбегала от него до молодого человека на другом конце зала. Закончилось все романтично. “Она барыге деньги, а сама наклонилась — и таблеточку себе в рот…” После чего посредница доскакала до клиента и страстно поцеловала его взасос. “Самый безопасный и незаметный способ передать экстази”, — констатировал мой проводник.
Сам Виталик хотел съесть “марку” (LSD). Бочком мы пританцевали к посреднице. Она выложила все расценки, видимо, признав нас за своих. Разные виды “фена”, LSD и экстази стоили примерно одинаково — от 25 до 30 долларов.
Виталик отдал деньги, а основной барыга их прикарманил и, смотрим, куда-то намылился — идет прямо к выходу. “Тебя кинули?!” — запаниковала я. “Вряд ли, ему ведь тут еще работать, а за кидалово могут и отомстить. Он, наверное, не весь товар с собой держит, и на улице у него щука, ну, крупный поставщик”, — рассудил опытный нарик. И барыга действительно вернулся. В благодарность Виталик галантно поцеловал посреднице ручку, перехватив при этом принесенную “марку”, и удалился в мужской туалет — дегустировать.
Через пять минут я нашла его откаблучивающим в центре зала. Еще через пару минут он меня узнал и обрадованно ткнул благовонной палочкой.
— Транс пришел из Индии… — начал он было лекцию, странно растягивая слова. Но тут же про нее забыл, окончательно растворившись в пространстве. Зато под утро, по его словам, он не будет чувствовать ни капли усталости и бодренько пойдет домой спать.
А мне без всяких наркотиков начали чудиться менты во всех углах. Поняв, что до утра в трезвости тут не протяну, я стремглав покинула наркопритон.
Другой пациент признался, что не может жить без тяжелого рока. Если он не слушал его целый день, то терял настроение и впадал в депрессию. Без наушников он ничего не ел, даже не получал удовольствия от секса.
— И это не частные случаи, просто далеко не все видят в этом такую проблему, чтобы идти к врачу, — считает психиатр Александр Данилин. — По-настоящему, если говорить о посетителях ночных клубов, то употребление наркотиков неразрывно связано у них с пристрастием к так называемой электронной музыке. Неспроста в таких клубах начинают “торчать” все без исключения.
Удивительно, но у нас в России никто и никогда не исследовал, как может повлиять популярная музыка на психику ее фанатов-подростков. Заграничные психологи уже давно этим озаботились. В Америке даже вывели одну страшную статистику: среди членов фан-клубов Курта Кобейна, который, как известно, умер от передозировки наркотиков, замечено в 18 раз больше суицидов в связи с наркотиками, чем в наркоманской среде вообще.
Что касается электронной музыки, то, только разобрав ее структуру, сделали леденящий душу вывод: не приняв наркотиков, слушать ее в принципе невозможно.
— Почему, например, классическая музыка не вызывает тупой маниакальной зависимости? Автор через нее пытался передать свои чувства, чтобы мы, слушая, пережили его боль и что-то поняли. Это достигается за счет диссонансов. Ритм транса и хауса напрочь лишен диссонансов, он призван уводить от боли, а не сталкивать с ней. А это то, что нужно “виртуальному” молодому человеку нашего времени — приспособиться к жизни самым простым способом, то есть убежать от нее куда-нибудь. Транс вводит его в состояние вроде медитации, многие даже рассказывают, что во время прослушивания видят зрительные образы, схожие с “кислотными” глюками. Он вызывает желание отойти, так сказать, в мир иной. Это желание выполняют наркотики, — объясняет Данилин.
Наверное, поэтому мой знакомый Виталик говорил, что трезвым ему в клубе делать нечего, зато под кайфом “звук входит в мозг через барабанные перепонки и наполняет тебя всего”. При этом он считает, что окружающие сливаются вместе с ним в единой гармонии.
— Скорее, каждый замыкается в себе, просто транс плюс наркотик вызывает ощущение, будто ты растворился в окружающей среде. В этот момент человек особенно внушаем, — говорит Данилин. — Еще два года назад мои пациенты рассказывали, что тогда многие транс- и техно-клубы держали кришнаиты и вербовали в них себе молодежь.
А наши “пивные” дискотеки Виталик называет “деревенскими”:
— Чего я больше всего не люблю, так это — напьются там и начнут все друг с другом целоваться, чуть ли не любовью заниматься при людях. У нас никто не сосется, разве что когда таблетку передает. Люди пришли за звуком, а если рядом на пионерском расстоянии танцует девушка, так это и хорошо…
“Конечно, им вообще в этом состоянии больше ничего не нужно, — смеется Данилин. — К тому же под “кислотой” сильно повышается чувствительность, наподобие перевозбуждения, и физически такие контакты могут быть им просто неприятны”.
Всего в Москве 648 развлекательных заведений (включая бары и рестораны). За период с этого года по начало августа по ним зарегистрировано 30 уголовных преступлений, связанных с наркотиками, и 108 административных правонарушений (когда клиентов задерживали в наркотическом опьянении). Общий вес изъятых там наркотиков, в основном амфетаминового ряда, составил 185 граммов. По мнению оперативников, “кислотный” наркооборот в сравнении с прошлым годом в столице увеличился.
В УБНОНе даже создано специальное подразделение по борьбе в местах массового скопления молодежи. Иногда по клубам устраивают рейды, но пользы, по словам самих оперативников, от них мало. Это что-то вроде фейс-контроля при входе в заведение. У кого с собой наркота, мимо ее уже не понесет, разве что тех, кто приходит с пьяными глазами, задерживают.
Зато последняя крупная операция выявила целую сеть наркодилеров, которые снабжали наркотиками сразу несколько московских клубов.
Оперативные информаторы донесли, что некий москвич Константин Наумкин сбывает кокаин и экстази. За ним стали наблюдать. И заметили, что клиент у него всего один — Анатолий Ершов, который приходил к нему каждый день за партией, а потом лично наведывался в несколько клубов и распродавал ее там местным барыгам. Позже Ершов привел оперативников на Ленинградский вокзал, где сел в поезд и укатил прямиком в северную столицу. Наши опера связались с коллегами из Санкт-Петербурга и попросили не упустить след подозреваемого. Ершов привел к Денису Малюге, за которым давно велось наблюдение тоже в связи со сбытом “кислоты” и кокаина. Анатолий приезжал к нему по договоренности и каждый раз прикупал у него кокаин и экстази, а по возвращении сдавал их на хранение Наумкину. Вскоре троицу задержали: Наумкина и Ершова в Москве при сбыте кокаина, Малюгу за попытку продать 535 таблеток экстази. Удалось выявить еще одно звено, которое ходило под Малюгой в Питере, — Дмитрия Мищенкова, он хотел сбагрить клиенту 300 таблеток экстази. На этом московско-питерская цепь оборвалась. Установили только задействованный в этой сети круг покупателей, среди которых, кстати, оказались даже популярные деятели шоу-бизнеса — любители поживиться кокаином.
“В основном “кислота” приходит к нам с Запада. А поскольку Санкт-Петербург практически граничит с Европой, в него и завозят самые крупные поставки амфетаминов. Экстази и LSD там уже начинают вытеснять героин”, — рассказывают оперативники УБНОНа ГУВД Москвы.
...У нас несколько лет назад было много закрытых клубов, куда пускали только по членским карточкам. Там кокаин продавался в открытую. Естественно, с подачи руководства. И сейчас во многих элитных заведениях стриптизерши сбывают посетителям кокаин. Но кокаин — это для тех, кто постарше и побогаче.
А у молодежи новая мода. Так когда-то начиналась героиновая волна, потом пивная... Теперь с Запада, словно глюк, надвигается на нас таинственная “кислотная” гадость. Для продвинутых наркоманов XXI века.
