— Я готовила завтрак и относила ему в постель. Я была первой женщиной, которую он по-настоящему любил. Ему было 85. Мне — 27.
Четыре года мы писали друг другу письма. По нескольку писем каждый день! Я чувствовала, что продлеваю ему жизнь. А ведь за все эти годы мы ни разу не виделись. Я слишком страстно любила его. И я боялась. Он ведь так стар. Вдруг он уродлив? А я хочу его, хочу чтобы он был молодым. Разочарование убило бы меня...
Светлана Хоркина задумчиво распахнула глаза. Поэтично взмахнула рукой, проследив, чтобы кисть на некоторое время красиво зависла в воздухе... Будь я мужчиной, мне бы, вероятно, следовало пасть ниц и, рыдая, обнять ее колени. А так пришлось ограничиться удивленным взглядом: Хоркина на моих глазах превратилась в актрису Бренду Венус, возлюбленную великого Генри Миллера. И спортивная раздевалка показалась настоящей сценой.
Но вдруг волшебство исчезло. Из соседней комнатки донесся смех и довольное чавканье. Юные гимнастки стягивались после выступления на чемпионате России:
— Так, девочки! Извольте-ка жевать покультурней! — Хоркина мгновенно стала сама собой.
Шум тут же стих. Гимнастки попытались задобрить недовольную богиню: “Светочка, может, тебе чего-нибудь принести? Ну там чай, бутербродик?” — “Спасибо, девочки, ничего не надо. Главное, ведите себя прилично!”
— Здорово же ты их строишь! Может, стоило пойти прямо в режиссеры, а не в актрисы?
— Мне до сих пор не верится, что я играю в театре. И как только пошла на этот шаг? Это же полный бред: чтобы я — и вдруг стала профессиональной актрисой... Может, пива хочешь? — она протянула мне маленькую бутылочку “Клинского”. — Я иногда люблю выпить немного после тренировок или соревнований. Действует как слабое снотворное. А то последнее время много думаю и плохо сплю.
— Мучаешься над ролью?
— Ой, не пойму, как согласилась на такую авантюру. Я же раньше больше половины слов неправильно говорила: ну там “ездию”, “ложи” и все такое. Так еще и дурацкий провинциальный акцент за все годы в Москве вывести не смогла... Гэкаю и гэкаю, ну хоть ты тресни!
— Однако Сергея Виноградова это не отпугнуло. Несмотря ни на что, предложил роль Бренды Венус именно тебе...
— Сергей увидел меня на Олимпиаде в Атланте, в 1996 году. Отметил пластику... И вот однажды он пришел ко мне в номер на базе “Озеро Круглое”. Как назло, я тогда отдыхала после тренировки. Был тихий час, я спала. Вдруг появляется непонятный человек и начинает рассказывать душераздирающую историю о своем будущем спектакле. Я с трудом продираю глаза, а он предлагает мне главную роль. “Света, — говорит, — я так долго вас искал. Когда вы выступали на Олимпиаде, я потерял дар речи. Я увидел ваш взгляд... Понимаете, я искал Девушку С Луны. Я решил, что в моем спектакле будете играть только вы...”
Потом он протянул мне толстенную пачку каких-то листков, пояснив, что этот текст я непременно должна прочитать. Я фокусирую на нем мутный взгляд: мол, извините, но мне надо готовиться к следующей Олимпиаде. А он — свое: ну ничего, может, посмотрите на досуге. Тогда я даже не поняла, что это был вовсе не текст, а письма — страстная любовная переписка Бренды Венус и Генри Миллера.
Когда Сережа ушел, я сразу отрубилась, заснула. А злосчастный “текст” отложила куда подальше и думать о нем забыла. Правда, Сергей периодически звонил и осведомлялся, как дела. А я со спокойной совестью врала: читаю — аж зачиталась... Что? На какой странице? Ой, не помню.
В общем, Сережа ждал меня пять лет. И все допытывался: “Ну что? Когда будем репетиро-
вать?” — “Думаю, никогда. Я же просто не смогу!”. И вдруг задумалась и спрашиваю: “А что для этого надо?” — “Ничего особенного, — успокаивает Сережа. — Только выправить речь и выучить роль”. Тут я мысленно представила ту огромную пачку писем и как закричу: “Да вы что! Как я, по-вашему, все это выучу?!”
Сережа понял, что лед тронулся. Взял меня за руку и отвел за кулисы Театра Моссовета. Там и познакомил с преподавательницей по сценречи Ольгой Васильевной. Она с тихим ужасом на меня посмотрела: “Ну как ты можешь так говорить? “Шо”, “попозжее” — господи, какой кошмар!”.
Какая же это была мука, эта злосчастная сценречь! Упражнения с идиотской мимикой, разработка челюстей, утиные вытягивания шеи... И все это в течение двух часов, до полного умопомрачения. В общем, шла как на Голгофу. Даже ставила часы, как во время шахматной партии, лишь бы сразу сбежать, как только урок закончится. И ничего-ничегошеньки сначала не получалось. Не могла я избавиться от жуткого говора! Как же меня тогда от всего этого ломало...
— Ну а на сцене трудно было?
— Вовсе нет.
— Ну да... В обычной жизни ты частенько работаешь на публику...
— Разве? Хотя... возможно. Мне нравится быть особенной. А на сцене я сначала одного понять не могла: как это я буду перевоплощаться в кого-то другого?
— Интересно, у тебя много общего с твоей героиней?
— Вообще-то у нее густые черные волосы и пышный бюст... — Света расстегнула заколку, и ее светлые кудряшки рассыпались по плечам.
— Решила сменить имидж — отращиваешь шевелюру?
— Да, и что самое интересное, волосы начали виться, чего раньше за ними не наблюдалось... Кстати, представляешь, Бренда Венус до сих пор жива. Она знает о нашей постановке и даже обещала приехать на премьеру.
— Значит, вы общались?
— Нет, ни разу. У меня просто времени нет!
— Неужели тебе не хотелось расспросить Бренду, побольше узнать о ней, об их отношениях с Миллером?
— А зачем? Ведь я же не Бренда. Я только играю ее. И у меня есть свое видение этих отношений.
— Помнишь, что чувствовала, когда первый раз вышла на сцену?
— Холодок. Особенно когда Ольга Васильевна села в последний ряд и закричала оттуда, что ничего не слышно. Еще помню, как долго привыкала к своей новой профессии. К примеру, очень странно звучало: “Актриса Хоркина, на сцену!” Сначала я думала, что это не мне. Должны же были объявить: “Гимнастка Хоркина, на помост!” В общем, я и лексикон частенько путала.
— Театр изменил тебя?
— Кардинально. Он сделал из меня женщину. Мне понизили тембр голоса. Он стал глубже — ой, ну ты, наверное, и сама чувствуешь... Интонации стали мягче. К тому же я стала думать, прежде чем говорить.
— Значит, раньше...
— Да уж. Такое могла ляпнуть!
— Кстати, как отреагировал тренер нашей сборной Аркаев, когда ты объявила, что собираешься стать актрисой?
— Спросил, когда на премьеру приглашу...
