Когда случаются катастрофы, люди попадают в экстремальные обстоятельства, хотим мы того или нет, многое рассматривается под другим углом, обнаруживаются странные совпадения, о которых никто прежде не задумывался. И прежде всего сами участники событий. Картина, которую Сергей Бодров вылетел снимать в Кармадонское ущелье, имеет рабочее название “Связной”. С 20 сентября с киногруппой нет никакой связи. И единственной, кто смог пролить свет на события первого съемочного дня, оказалась актриса Анна Дубровская — исполнительница главной роли. Думала ли ведущая артистка театра имени Вахтангова, что выступит в роли связной не только на экране, но и в жизни?
Из досье “МК”. Анна Дубровская. 29 лет. Выпускница театрального училища имени Щукина (знаменитый курс Владимира Иванова). Была приглашена после окончания в Театр имени Вахтангова. Исполняет главные роли в лучших спектаклях театра. Работает с Евгением Гришковцом. Снялась в восьми картинах.
— Я прилетела во Владикавказ 18-го около 10 часов вечера, хотя должна была прилететь в 6 — самолет задержали на три часа. Мы успели с Сергеем немного переговорить насчет моей сцены в зоне, и я легла спать. Утром выехали на съемки.
— Аня, опасна ли обстановка в Осетии — все-таки Северный Кавказ, горячая точка?
— Я была слишком мало времени в городе, но мне показалось, что там очень спокойно. И атмосфера в группе была спокойная — никто не говорил, что надо защищаться. Лишь однажды, когда я сказала, что собираюсь пойти в магазин, меня остановили: одной нельзя. “Почему?” — спросила я. И мне ответили только: “Так велено”. На съемки местные службы выделили машину с мигалкой, она следовала за нашей группой. Но... Может быть, потому, что в группе собрались все молодые ребята, никто серьезно к сопровождению не относился. Даже шутили: с мигалкой едем.
— Ты сказала, что первый день провели в зоне...
— Да. Мы снимали в колонии строгого режима. Жутковатые ощущения остались. Когда за тобой закрывают дверь и ты слышишь такой страшный лязг засова — становится не по себе. Я, помню, сказала: “Лучше сюда не попадать”. А майор, он нас сопровождал, с акцентом так сказал: “Ну конечно, преступления можно совершать, а сюда попадать не нужно?”
— Расскажи немного о фильме.
— Сценарий написал сам Сергей. Но, честно говоря, он еще предупреждал нас, чтобы мы особенно его не рассказывали. И я понимаю почему — сюжет сложно рассказать, много параллельных линий, много мистики, связи с потусторонним миром. Но, когда я его прочитала, у меня осталось впечатление цельной, очень естественной истории. Поэтому я согласилась сниматься.
Моя героиня — Катя — наркокурьер, которую должны убить при передаче наркотиков. Но она выживает. Попадает в тюрьму, где ее находит режиссер местного театра, увидевший ее во сне. Ну я же говорю, что это сложно рассказать.
— А Сергей Бодров играет в своей картине?
— Да. У него роль частного детектива, он как будто мусорщик. С ним собака, в ошейник которой вмонтирована камера...
— Можешь вспомнить подробности первого съемочного дня?
— Он был замечательный. Приехали в колонию в 10 утра. Как это принято в кино, разбили о штатив камеры тарелку, на ней прежде все расписались. Каждый взял себе по осколку. И представляешь, мне достался осколок с росписью Сережи. Я ему говорю: “Смотри, что у меня”. Посмеялись. Этот осколок у меня в сумке теперь. Начали работать. Снимали в жестком таком темпе. Рассчитывали закончить в 8, но закончили в 10. Ребята были довольны, что отсняли даже больше, чем хотели.
— А заключенные участвовали в съемках?
— Нет, их не привлекали. Начальство очень здорово помогало. Надарили нам в конце всяких сувениров. Мне, например, шкатулочку, которую делали заключенные. А Сереже — нарды, четки. Вообще, колония оставила, конечно, сильное впечатление. Мы хотели убрать за собой, а полковник говорит: “Нет-нет, ребята, не убирайте. Сейчас козлы придут, уберут”. — “А кто такие козлы?” — поинтересовалась я. И тут они рассказали, вернее, раскрыли всю тюремную иерархию: козлы — это те, что в самом низу. За ними идут обиженные. Есть еще фраера — заключенные высокого уровня, и еще стремящиеся. Так вот эти стремящиеся, оказывается, живут лучше начальства. Такие у них порядки.
— Скажи, а какая была погода во Владикавказе в те дни?
— Вообще, местные жители говорили, что такого плохого лета и гнилой осени они давно не видели. Вместо жары все лето стоял холод, а осень началась с дождей. Когда я была, днем было тепло, а потом пошел дождь и резко похолодало.
Вечером, когда мы вернулись, Сережа и все ребята мне говорили: “Как жалко, Аня, что ты уезжаешь. Поедем с нами в ущелье. Там такая красота”. — “Я так хочу, и если бы не спектакль...” Мне нужно было вылетать в Москву, вечером 20-го у меня был “Отелло”. В съемочной группе с нами был артист Александр Мезенцев, он оставался на съемках и сказал: “Я хочу в ущелье, поеду с вами”. Но, когда мы вернулись в гостиницу, он передумал: “Я устал и поеду не завтра с ними (20 сентября. — М.Р.), а послезавтра, хочу поснимать там”. Вот не знаю, уехал он с ними или в гостинице остался ждать группу?
— Скажи, пожалуйста, а в эти дни, что вы были вместе, ты не заметила каких-то особенностей в поведении Сергея Бодрова? Говорят, что накануне страшных событий человек меняется.
— Да нет. Наоборот, все были очень веселые. И Сергей, и Даниил Гуревич — оператор, который приехал из Франции, — очень радовались, что так удачно прошел первый день. Я не настолько хорошо знаю Сергея, мы познакомились только на пробах, и я была потрясена этим человеком. Во-первых, его пробы не носили такого традиционно унизительного характера для артистов. Просто мы разговаривали с ним, он снимал это на камеру. С одной стороны, он человек современный, успешный и, как сейчас говорят, модный. Но при этом никакого цинизма, к которому все привыкли в нашей среде, даже беззащитным показался мне.
После первого съемочного дня он мне делал замечания, и я поразилась их глубине и мудрости. Я поняла, что он работает по гамбургскому счету. Вообще, вся его группа — ребята до 30 лет — меня поразила профессионализмом. Не было никаких простоев, все работали слаженно, продуктивно. Одно удовольствие.
— Как ты думаешь, почему часть группы вышла из-под лавины, миновала ее?
— Я знаю, что заранее решили — ассистентка останется в гостинице и не поедет в ущелье, потому что ей нужно было по местным театрам искать массовку. Других ребят оставили с оборудованием, которое не понадобится в других эпизодах, и они ждали, когда за ними приедет машина.
— Если бы не случилось этого стихийного бедствия, как дальше должен был строиться рабочий график?
— Я могу сказать о себе — следующие эпизоды мы должны были снимать в женской колонии в Пятигорске 29 и 30 сентября. Но не знаю... Да фиг с ними, со съемками, с фильмом — даже если он не выйдет, не жалко, лишь бы ребята были в порядке. Такой ценой фильм — ничего не надо.
— Ты, наверное, поддерживаешь связь с группой. Что говорят?
— Когда я последний раз говорила с ассистенткой, я поняла, что у них появилась надежда. Вроде бы сузился круг поиска: есть несколько мест в ущелье, куда еще не добрались спасатели. Туда вообще трудно добраться. Может быть, они там укрылись?
