Так начинается один три года уж лежащий в столе киносценарий “культового музыкального фильма для молодежи”. В гипотетическом фильме есть такие персонажи: тинейджер Децл и главарь рэп-клана Шефф, предводитель секты Раскольников, Иван Царевич, а также компьютерный гений Си-Ди-Ром. Самый мегаглавный же герой — “экс-поп-стар, экстрасенс, мистический наркобарон” Бо — это Богдан. Титомир, между прочим. Автор сего сценария Тимур, друг Бони, писал роль исключительно под своего стародавнего кореша, с учетом всех его имиджевых особенностей и судьбы поворотов.
Но не успел еще данный проект (в финале которого, кстати, наркобарона-дракона испепеляют силы добра) запуститься в видеопроизводство, как полукриминальная фантасмагория воплотилась в действительность: “наркобарон” Бо реально был “принят” две недели назад спецслужбами на латышской границе. Московский шоубиз вздрогнул: все, доигрался богемный парень Титомир, светит ему теперь срок за драгдилерство. Светит он, правда, в комфортной стране Швеции, где в конце мая путешествующий Богдан вместе с модным приятелем Иваном (Царевичем—?) были задержаны на автомобиле, наполненном “таблами” и “травой”. В Стокгольме тогда “подставленный” (как он сам полагает) Титомир, аки колобок, от полиции укатился. Да и из рижской тюрьмы его через три дня отпустили “за отсутствием доказательств”. Тем не менее эта мутная история по-всякому обмусоливается-интерпретируется в испуганной шоубиз-тусовке (не чуждой, как известно, наркосоприкосновений). Сам же Богдан, с которым как бы “имидж сыграл зловещую шутку”, спокойно и уверенно вот откровенничает с “Мегахаусом”.
Немножко сувениров из Голландии
— Слушай, брат, ты же сам культивировал такой романтический образ: Титомир — это трубадур-тусовщик, который объезжает на огромном своем джипе “Хаммер” все эксклюзивные закоулки мира, торчит на точках “расширения сознания” (Гоа, Ибица, Майами-Бич) и тем живет. А посему, когда пришла из Риги “криминальная инфа”, шоубиз-тусе такая картинка приглючилась: открывают, мол, на очередной таможне твой могучий джип-перевозчик, а там — понапихано всяких стимулирующих средств!
— Джип, кстати, был совсем другой — “Land Cruiser” с портретом Че Гевары на капоте и номером (555) участника ралли “Пушечное ядро: Москва—Монте-Карло”. В мае в этом автопробеге приняло участие немало знаменитостей, все туда на своих авто поперлись со смокингами наперевес, поскольку по концовке в Монте-Карло должен был состояться весенний бал, который давала принцесса Монако. М-да, первый раз я поехал в путешествие на чужом автомобиле, на новеньком “круизере” товарища... И все ведь было очень “жирно”, очень круто: успели съездить и в Париж на вечеринку в замке, потом на яхте зависали во время Каннского фестиваля... Еще умудрились на Ибицу завернуть, в Барселону, в Милане шопинг сделали и засветились на канале Fashion TV... И все было ровно, красиво: много информации, много развлечений, много полезных “коннектов”...
— Но по пути домой вы, видимо, заехали в злачный город Амстердам!
— Злачный — если в нем искать злаки... А у меня во время бурной молодости все было уже перепробовано и оценено, и уяснено, для чего существуют все эти катализаторы-стимуляторы-допинги, и стало это все уже неинтересно. Тем более моя девушка поставила ультиматум: либо продолжение любовных отношений, либо я остаюсь наедине со своими “трипами”, фантазиями, иллюзиями и миражами! Я выбрал, конечно, ее. И очень редко в последнее время — ну на студии, для улучшения творческого процесса — мог себе позволить покурить “косячок”...
— То есть везти голландские “злачные сувениры” тебе-то было и незачем, и неинтересно... Но как-то они оказались в вашей машине и всплыли при пересечении немецко-шведской границы?
— Ну, не хочу говорить плохого о своем друге... Он молодой еще, зеленый типа, купил и скрыл, выходит, от меня... Чтоб я не волновался лишний раз или на него не наезжал... В общем, была мелочь — пара джойнтов “травы”, пара “шишек” в пачке сигарет, прямо в кармане моего друга. Ну, начали шмонать, и поехало... Машину загнали в бокс, а я тем временем дал Дэвида Копперфильда, зашаманил всех таможенников и пограничников... Прикинулся гофрированным шлангом, случайным попутчиком по фамилии Титоренко, который просто присел на паром...
— Тут надо, думается, сделать некое отступление... Про то, что ты вовсе не Олег Титоренко, как пишут некоторые...
— Ну да! В мамином паспорте записано черным по белому, что у нее имеется один-единственный сын — Богдан Петрович Титомир. И папа мой Титомир, и дедушка с бабушкой по отцовской линии... Но где-то в первой половине 90-х пресса, помнится, всех взялась выводить на чистую воду: что Пугачева не Пугачева, и Распутина не Распутина, а Маша Пупкина типа. И я тоже вместе с Серегой Огурцовым-Лемохом (с которым составляли некогда дуэт “Кар-Мэн”) попал под эту тему. Сначала обозвали меня Тимошенко, потом — Титоренко. И вдруг на шведской границе у меня это из подсознания вылезло: я не стал понтовать из себя рок-звезду и рашн-знаменитость, а скромно назвался простенькой фамилией и тихо слился. В результате чего у шведов на меня ничего не осталось: ни фото моих, ни отпечатков пальцев, ни показаний, ни объяснений. А моего товарища в Швеции тормознули на 45 суток. Но ему сразу же оплатили (влиятельные родители— К.Д.) хороших адвокатов, те нашли в шведском законодательстве лазейку; и по американскому примеру товарищ “пошел на сделку со следствием”. Зацепил меня, как паровоз, рассказав, что это был никакой не Титоренко, а Титомир Богдан Петрович, и все добро в машине — наполовину мое.
— А что за добро-то лежало в багажнике?
— Лучшие сорта марихуаны в пакетах — 347 граммов и “гостинцы для девочек” — таблетки MDMA и “экстази”. Про последнее я вообще знать не знал, про траву — догадывался (поскольку она вынималась откуда-то и курилась во время путешествия). Но я этого добра не касался, потому там моих отпечатков и нет. Хорошо еще, что это был не героин, кокаин или амфетамин. Тогда бы другая статья светила: перевозка “тяжелых” наркотиков. Я, кстати, всегда выступал против “тяжелых” наркотиков. Даже во времена мощных рэйвов и бурных экспериментов с разными спецсредствами. Я тогда, в середине 90-х, был ведь экстраэксперт во всем этом и давал дельные советы, всех инструктировал (как и чего правильно принимать). Поэтому те рэйвы, что проходили под патронажем “профессора медицины” Доктора Бо, — все были ровные, без неприятных эксцессов (читай — передозировок. — К.Д.). А потом я уехал в Америку, висел на Майами — и у меня там был, признаюсь, белый-белый порошковый период. Со временем это все надоело, я вернулся обратно, влюбился в девушку и стал путешествовать с ней, зависать на любовной волне...
Баланда в рижской “одиночке”
— Когда ты полетел в Ригу спустя четыре месяца после благополучного “стокгольмского исчезновения”, то понимал, что могут тормознуть за ту историю?
— Я поинтересовался в российском Интерполе — никаких намеков вроде, никаких обо мне запросов из Швеции!
— А у тебя друзья, что ли, в Интерполе?
— Нет, но все же хранится в компьютерах, а значит, туда можно влезть и что угодно разузнать. Я в Ригу полетел контракт заключать на выступление в центровом клубе. Летел первым классом, все было “жирно”, выходил через VIP-зал... Латыши меня знают, любят, поэтому прямо руками развели: “Извините, вынуждены задержать, поскольку паспорт высвечивается в Интерпол-розыске”. Потом переправили меня в центральный следственный изолятор: до выяснения обстоятельств.
— Сел с латышскими уголовниками в общую камеру?
— Сразу — в одиночку. Могу сказать, кстати, что рижская тюрьма немногим отличается от нашей.
— А в нашей когда посидеть успел?
— Сам не сидел, но много слышал по рассказам знакомых...
— А у тебя никогда, даже в тинейджерстве, не возникало проблем с милицией?
— Бог миловал, судимостей нет!
— Значит, в латвийской одиночке не то что в западноевропейской: никаких телевизоров, холодильников с мини-барами и все такое?
— Не-а, все жестко. Определенный шок даже был...
— Баланда, параша?
— Камера слишком маленькая (два метра на два с половиной) для того, чтобы в ней имелся туалет. Там только нары, и лежать на них можно согнувшись. А в туалет — надо стучаться, и охранник выводит не больше двух раз в сутки.
— Автографов охранники не брали?
— Когда уже выходил — попросили расписаться на моем отксерокопированном интерполовском изображении...
— Ты вроде как потребовал в тюрьму лекарств? Сдало здоровье из-за стресса?
— Честно скажу: трое суток просидел в одиночке — стало скучно, решил выехать в больничку и пообщаться там с молоденькими медсестричками, хотя бы под конвоем проехаться по ночной Риге. Ну и устроил легкий перформанс — в армии же служил, знаю, как косить: ссылаешься на проблемы с печенью или внутренними органами — ну, чтобы определялось только при помощи УЗИ или специальных анализов. А мне вполне достаточно было трех ночных часов обследования в больничке, чтобы развеяться и с новыми силами на следующий день уже выйти из камеры. Меня пробили по системам всех стран — не был ли где в чем замечен? А у меня все чисто (только в Америке раз я попал в крупное ДТП, несколько машин разбилось, но никто не пострадал)... Отпечатков моих пальцев нигде нет, стало быть, и претензий ко мне нет, и от требований на экстрадицию (препровождение в страну обвинения. — К.Д.) шведы отказались. Ну, я побыл еще в Риге, пожил в пятизвездочном отеле, поездил на 745-й новой “BMW”, которую друзья мне выкатили погонять. Заключил контракт, поиграл в нескольких клубах модную, продвинутую музычку — самые последние релизы из Гоа, новый стиль эйсид-техно-транс. Ди-джеил вообще-то в Риге, потому что был счастлив, что свободен, вновь дышу свежим воздухом и делаю то, что мне заблагорассудится. У меня такой подъем был, что, честно говоря, я даже забухал там на четыре дня (хотя раньше вообще никогда не употреблял алкоголя), но пил только хорошую водку с селедочкой, с огурчиками... Наклюкивался так, что был в полном неадеквате, бычило меня, играл под алкогольным опьянением в клубах for free (то бишь безвозмездно. — К.Д.).
— Но ты все равно, выходит, теперь невыездной? При пересечении границы, скажем, в лондонском “Хитроу” все опять начнется по новой?
— Да, имя-то мое пока висит в Интерпол-розыске. Так жить неприятно! Зачем вообще музыкантов, шоуменов, шоу-бизнесменов за ерунду дергать и устраивать какие-то показухи! Хотя, конечно, у меня есть враги, которым хотелось бы, чтоб у меня все рушилось и негативный имидж чтоб создавался!
Бремя борьбы за “легалайз”
— Кстати про имидж! Публика-то любит типаж романтического бандита, такого модного гангстера а-ля боевики от Гая Ритчи!
— Мой друг придумал некое продолжение “Мастера и Маргариты”, фильм-мистерию, фильм-клип с участием многих шоу-персонажей, от Дельфина до “Тату”. Так я там — мистический наркобарон, человек-дракон, живущий с незапамятных времен, эдакий Воланд по кличке Бо. Еще запускается сейчас телесериал “Дела семейные” — в главной роли Женек Кемеровский (блатной “шансонье”. — К.Д.), а я играю Фрэша, продвинутого гангстера нового поколения. Дочка олигарха (Кемеровского) влюбляется в меня, навороченного гангстера. А я через нее пытаюсь к папаше подобрать ключи, чтобы присадить его на легкий рэкет.
— М-да, очень жизненно! Так что, богемно-злачный имидж вышел за рамки перфомансов и в реальности сыграл с тобой злую шутку?
— Шведы, кстати, увидели еще мои фотки в “Плейбое”, где я даю такого наркобарона из Майами по “стайлу” — и еще больше обострились, ха-ха... Крепи имидж, как говорится, делами своими ж. Но хорошо все, что хорошо кончается. Расцениваю это происшествие как экспириенс. Который сам собой рассосался. Какие-то уроки я для себя вынес — не сунусь пока за границу... Смогу в ближайшие полгода (пока адвокаты не закроют в Швеции все вопросы) только по Белоруссии тусовать да по Украине... Но я с 95-го года напутешествовался вдоволь. Легче сказать, где я не был!
— И где?
— До Австралии и Индонезии пока не доехал. В Африке, в Кении был; в Южной Америке был — в Бразилии, Боливии, Венесуэле, Аргентине... В Амазонии все облазили — жесткий экстрим там был...
— У некоторых возникнет вопрос: а на какое же, простите, бабло Титомир совершает столь жирные жизненные “трипы”? Ведь у него — никаких концертов, никаких альбомов, сплошная туса-муса. Рок-звезды пропахивают с турами все Сыктывкары и Сургуты — и то не всегда в состоянии квартиру себе купить!
— Хм, я чувствую себя путешественником... А для путешественника правило: не имей сто рублей, а имей сто друзей. К тому же у меня минималистично-аскетичный стайл жизни, трубадурский! Мне не нужен свой дом, не нужно шикарных евроремонтов, я готов лучше спать под открытым небом. Но где-то в таком месте планеты, где суперприрода и энергетический позитив. В Москве же позитива очень мало, здесь — смог, ужасная погода, задымленные напряженные лица. И только в некоторых местах, в чилл-аутах можно отвиснуть, кайфануть с умными продвинутыми людьми...
— То есть для мощного жизненного затуса деньги и не очень-то нужны?
— Если ты кремень, если ты “стронг”, если ты гуру, умеющий общаться с людьми; если чувствуешь, что они от тебя ждут, — всегда все разруливается. Ну как вот автостопом люди путешествуют и не парятся.
— А некоторые вот утверждают, что есть у тебя в Москве собственный клуб, где как раз продают всякие стимуляторы. И от этой бойкой торговли ты, мол, и получаешь средства на трипы и зависалова!
— Такое было, но еще до моей поездки в Америку. В 95—96-м годах на Знаменке, за домом Пашкова, у меня был пентхаус под 500 квадратных метров: две огромные студии. В одной я жил, а другая была отдана под домашний клуб. Там стоял “Турбосаунд” (профессиональный звук— К.Д.), 10 кВт, висели лазеры... И в том домашнем, так сказать, вертепчике Боланд принимал своих друзей. Но клуб был абсолютно некоммерческий, где все for free. Приходили только самые близкие, могли привести с собой кого-то только по рекомендации. Жесткий фейс-контроль, проходили лично через меня. Никакой платы за бар; холодильник всегда открыт — хавчик, бухалово, ну и стимуляторы, все бесплатно. Туда, правда, захаживали беспредельно жирующие в то время олигархи (деньги-то в 95-м росли на деревьях и сыпались с неба). И они, вставляясь от этого движения и пропершись от этого места, от красивой тусовки (а ко мне ди-джеи из Нью-Йорка туда заезжали, и наши все из Лос-Анджелеса, типа Жанны Агузаровой, которая на пару дней залетала), оставляли денег... Сами давали — на проекты, на клипы, на выезды-путешествия, на опен-эйры... Меценатствовали... У меня достаточно большое количество денег тогда накопилось — я поехал в Америку: искать счастья на “лавэ”.
— А кто из тех затусованных олигархов сейчас-то у руля? Или все сдулись, прожигают за океаном вовремя вывезенные капиталы?
— Ну из тех, с кем я тогда общался, только, пожалуй, Олег Бойко (“Олби-Дипломат”, огромная разорившаяся торгово-финансовая корпорация) сейчас восстанавливает свой статус. Он не сломился, хотя были проблемы, в том числе и со здоровьем... Он красавец, талантливый человек...
— А ты тоже задумался вдруг о статусе? Говоришь, в андеграунде уже нечего делать?
— Да, хочется уже поработать на широкую аудиторию. Поэтому я и согласился на главную роль в сериале, и вот музпроектик дописываю “БТР”: Мэрилин Мэнсон такой, скрещенный с Limp Bizkit. Участников группы всего три: барабанщик, гитарист и я, поющий, читающий рэп. Это заведомый live-проект, рассчитанный на live-перфомансы на стадионах, где стоит не меньше 25 киловатт... Очень коммерческий стайл для молодежи: хип-хоп в тяжелой, металлической, хард-панковой манере!
— От наркотиков-то, видать, теперь будешь бежать как черт от ладана? И на пушечный выстрел никого с “ганджубасом” не подпустишь к себе? Ты же — под “колпаком”?
— Мне все равно в принципе. Я знаю, что душа моя чиста: ни перевозкой, ни контрабандой, ни продажей я никогда не занимался. А если даже где-то как-то кто-то меня угощает — долго при этом упрашивает: почтем, дескать, за честь вместе кальян раскурить! К тому же я считаюсь с мнением моей девушки, которая сильно против всего этого. В общем, можно жить и не курить траву — такой серьезный вывод я сделал. Единственное, творческий процесс без этого идет все же не так гладко и сладко... Покурить ведь марихуаны — нервы сразу успокаиваются, не отвлекаешься на мелочное, пустое; все тебе по фигу... Зато хорошо получается то, на чем концентрируешься. Сконцентрировался на написании текста — он прет, как по маслу. Сконцентрировался на саунде — по-другому, обостреннее слышишь, осязаешь, ощущаешь...
— Стало быть, без “стаффа” трудноватенько музицировать?
— Ну под кайфом ты и музыку делаешь кайфовую; для тех, кто умеет и любит кайфовать. А когда ты на “трезвяках” — делаешь продукт для тех, кто кайфовать не любит! А любит упираться и тащиться на “чистяках”. Все — дифференцированно. Хотя дилемма все-таки стоит: делать офигенную музыку и умереть молодым или не делать офигенную музыку, но жить с любимой девушкой долго и счастливо... Я, честно сказать, все-таки сейчас на распутье... Растаманская философия-то мне близка...
Вообще, я с удовольствием взял бы на себя роль великомученика и понес бы бремя Че Гевары, чтобы здесь, в этой стране, побороться за “легалайз” марихуаны. В Голландии, Дании, Бельгии уже разрешено, в Швейцарии и Германии продается в небольших количествах полулегально. Все европейское сообщество через пять лет все равно слабые наркотики легализует. И у меня было бы полно последователей (особенно в шоубиз-среде), но и не меньшее количество врагов среди блюстителей порядка. А я не хочу быть козлом отпущения, зная, что времена Че Гевар прошли. Заведомо подставляться и сидеть, как Юрий Айзеншпис когда-то 18 лет просидел за доллары в кармане... Чтоб выйти — а тут, пожалуйста, в любом ларьке уже все легально! Не-а, я хочу любить, наслаждаться жизнью и приносить людям, между прочим, пользу.
Эх, как бы не прослезиться...
