Десять месяцев Валерий Волков находится в вегетативном состоянии, смотрит в одну точку, и никто не знает, вернется ли он к жизни.Валерий находится дома.
Каждый день двое его сыновей, вернувшись из школы, первым делом заходят в комнату, посреди которой стоит инвалидное кресло.
В этом кресле — их настоящее и будущее, их молодой отец, жизнь которого держится — нет, не на волоске, а на молекулах дыхания любящих его людей.
Статья о Валерии Волкове вышла в “МК” 19 июля.
Главное ощущение спустя несколько недель — невероятное облегчение.
Облегчение — это когда душа пробует расправить сломанные крылья, и оказывается, что они отзываются на упругость воздуха.
Облегчение пришло со звонками людей, которые предлагали помощь.
Четыре недели телефон звонил безостановочно.
Первым позвонил Андрей Константинович из Берлина.
Он сказал, что в России много богатых людей, и это значит, что есть кому помочь. В тот же день от него приехал человек и привез жене Валерия Волкова 500 долларов.
Потом позвонила Людмила Максимовна, и.о. главного врача подмосковного детского санатория №13 Восточного округа Москвы. Она сказала, что детям Валерия и Наташи необходимо отдохнуть, и две недели дети отдыхали в Болшеве. В это время мальчикам готовили международные паспорта, потому что позвонила женщина, которая, прочитав статью в “МК”, купила детям доктора Волкова две путевки в Грецию. Известно только ее имя — Лада Черкасова — и то, что у нее тоже двое детей, а муж долго лежал в больнице с черепно-мозговой травмой.
Любовь Савченко прислала из Барселоны 100 евро.
Из Сергиева Посада приехали к Волковым молодые супруги. Как и Волковых, их зовут Наташа и Валерий. Привезли овощи и сказали: денег у нас нет, но есть небольшое хозяйство, а скоро появится корова, будет молоко — звоните, привезем.
На счет в сбербанке поступило 36 тысяч рублей.
А еще есть толстая пачка квитанций на почтовые переводы: 100, 200, 500 рублей, не имеющих цены. Всех, кто прислал эти деньги, назвать не можем, но каждому Наталья Волкова отправила благодарственное письмо.
По-прежнему врачи Центра эндохирургии и литотрипсии в складчину оплачивают услуги сиделки и ежемесячно привозят в дом доктора Волкова деньги, на которые живет его большая семья.
Владимир с больным сердцем приехал в ЦЭЛТ к врачу и оставил для Волкова 100 долларов. Мы с ним разговаривали. Я хотела ему сказать, что сердце у него на самом деле очень здоровое.
* * *
В то самое время, когда люди собирали для семьи Волковых деньги на жизнь, правоохранительные органы хранили гордое молчание. Между тем следователь Мазепов получил заключение эксперта относительно механизма и тяжести телесных повреждений, полученных Валерием Волковым. Кроме того, следствие интересовали вопросы о том, могли ли повреждения образоваться при ударе кулаком в область лица, могли ли они образоваться при падении с высоты собственного роста и мог ли потерпевший с указанными повреждениями совершать активные действия? И находился ли потерпевший в состоянии алкогольного опьянения?
“Выводы: тяжелая черепно-лицевая травма, множественные переломы костей лицевого скелета, переломы костей свода и основания черепа... глубокая КОМА. Учитывая характер повреждений — образование последних при падении с высоты собственного роста — ИСКЛЮЧАЕТСЯ; при ударе в область лица кулаком — ИСКЛЮЧАЕТСЯ. Совершение активных действий Волковым В.Ю. с наличием указанных повреждений — крайне МАЛОВЕРОЯТНО.
Клинических данных за состояние алкогольного опьянения в меддокументах НЕТ.
Судмедэксперт Е.Н.Григорьева”.
То есть заключение эксперта подтверждает, что Валерий Волков не упал, а был избит ногами. А следователь 2-го отдела следственного управления УВД ЮВАО Сергей Евгеньевич Мазепов знает это теперь уже наверняка, как знает и то, что упыри, изувечившие Волкова, живут в том же подъезде и, в отличие от Волкова, прекрасно себя чувствуют. Потерпевшего Волкова следователь Мазепов так и не видел. Я его понимаю. Смотреть на Волкова непросто — человек находится в глубокой коме, а у Мазепова, судя по всему, чувствительное сердце.
Что не помешало ему сделать несколько смелых поступков.
Наталья Волкова вместе с адвокатом приехала к Мазепову с ходатайством об ознакомлении с актом экспертизы. А Мазепов ей и говорит: помнится, вы упоминали о том, что, обнаружив мужа на лестничной клетке без сознания, видели у него на лбу следы обувного протектора. Не могли бы вы сейчас изобразить рисунок этого протектора?
На Волкова напали 13 ноября прошлого года, а разговор имел место в августе нынешнего. Наталья Павловна честно сказала, что выполнить просьбу следователя не в силах.
При этом, находясь, очевидно, в состоянии глубокого душевного волнения, он допрашивал Волкову не как потерпевшую, а как свидетеля — а это разные вещи, совсем разные.
На прощание Мазепов попросил Волкову привезти в УВД одежду, в которой был ее муж в момент нападения.
Это до какой же степени надо было пренебречь своим профессиональным, а главное — человеческим достоинством... Наталья Павловна неделю не дотрагивалась до одежды мужа, все ждала, когда ее заберут на экспертизу.
— Нам эта одежда не нужна, — сказали ей в УВД ЮВАО, — делайте с ней что хотите.
Больше всего Наташа хотела брюки и куртку выстирать. Во-первых, потому, что они были залиты Валериной кровью, а во-вторых, потому, что у доктора Волкова не так много брюк и всего одна куртка, а она надеялась на то, что он придет в себя и одежда ему понадобится.
Она, конечно, отвезла Мазепову одежду мужа, но и она, и следователь Мазепов прекрасно понимают, что все это проваляется в УВД и будет возвращено за ненадобностью. Сейчас экспертизу одежды проводить так же бессмысленно, как вспоминать рисунок протектора, а кроме того, у отца и сына Журковых ни обувь, ни подногтевое содержимое эксперты не исследовали — с чем сравнивать одежду, год назад залитую кровью Волкова?
То есть имитация следствия будет длиться ровно столько, сколько понадобится времени на то, чтобы скандал утих. Следствие будет приостановлено до тех пор, пока Волков не придет в себя.
Скажем прямо: шансов на это мало.
Правда, доктор Галина Владимировна Алексеева, ведущий сотрудник кафедры анестезиологии и реаниматологии РМАПО, не устает повторять, что шансы есть, и постоянно приезжает к Волковым с дорогими иностранными аппаратами, проводит исследования, уточняет лечение. Приезжает, замечу, бесплатно. И уже нет сил расстраиваться из-за того, что аппараты сделаны не в России, а в “развитых странах”. А наша, выходит, какая?
Уже, видно, никакая.
Алексеева рассказала мне, что недавно такой больной, как Валерий Волков, пришел в себя и вспомнил, кто на него напал. Хулиганов взяли под стражу. А в суде сказали: потерпевший ведь стал инвалидом первой группы? Инвалидность получена в связи с тяжелой черепно-мозговой травмой. Вряд ли показания потерпевшего стоит принимать близко к сердцу. И хулиганов отпустили.
И сколько таких подонков, таких Журковых живет рядом с нами в подъездах, ими загаженных и заблеванных, залитых кровью людей, которые Журковым не приглянулись, не так на них посмотрели...
* * *
В 1974 году я вышла замуж за датчанина.
Его отец Нильс Питер Нильсен работал на пивном заводе “Туборг” и получил на работе травму, стал хромать и ходить с палкой.
Эта травма положила начало самому счастливому периоду жизни семьи Нильсен. Именно от свекра и свекрови услышала я впервые загадочное слово “Мальорка”. Именно на Мальорку ездили два раза в год бедные датские пенсионеры. И это в их подъезде сделали электрические рельсы, когда Нильс Питер Нильсен навсегда сел в инвалидное кресло. Ему стоило сделать одно легкое движение — и он без посторонней помощи мог выехать со своего третьего этажа куда и когда хотел.
А сестра моего мужа работала медицинской сестрой в приюте для престарелых. Прошло двадцать восемь лет, но я до сих пор помню эту датскую сказку для взрослых. Прелестные обои, запах плюшек, прекрасная еда, цветы, улыбающиеся врачи и общество вышивания крестом. И одна такая закладка с гномами, купленная на аукционе в пользу этого дома престарелых, до сих пор у меня хранится. И я надеюсь, что никогда ее не потеряю, потому что я верю в этих вышитых гномов.
А мы-то что с собой сделали?
Сколько надо было стараться, чтобы в конце концов нарисовать на карте мира страну, в которой болезни и травмы вот-вот впишут в Уголовный кодекс как преступления. Надо же наконец произнести во всеуслышание, что ни болеть, ни жить в одном подъезде с Журковыми у нас нельзя — а других подъездов у нас нет. Между тем семья российского инвалида — это группа лиц, приговоренных к пожизненному заключению: именно столько денег отпускает на существование инвалидов наш двуглавый орел.
Жена Валерия Волкова — единственный на свете человек, которому Валерий нужен. Но даже этот единственный человек давно бы сломался, если бы на помощь не пришли коллеги Валерия, врачи Центра эндохирургии и литотрипсии. Теперь именно от доброты этих людей зависит жизнь Валерия Волкова.
В буквальном смысле слова.
И ни о помощи от государства, ни о возмездии преступникам, изувечившим молодого, полного сил человека, — ни о чем нет и речи.
Поэтому нет-нет да и придет в голову: стоит ли выходить из состояния комы?
* * *
Мы сидели с Наташей на кухне, перебирали квитанции на получение почтовых переводов от читателей “МК”, я собиралась их сосчитать, а Наташа сказала:
— Это все были хорошие люди, и их было много.
Волковы по-прежнему очень нуждаются в помощи.
Деньги можно отправить на счет:
42301 810 8 3836 4300124
счет МФР 30301810500000603836
Сбербанка России г. Москва
БИК 044525225 ИНН 7707083893
Корреспондентский счет Сбербанка России
30101810400000000225
№филиала 8641/01593
Счет на имя Натальи Павловны Волковой.
* * *
“От слабости убежать нельзя. Когда-нибудь придется встретиться с ней лицом к лицу и победить или погибнуть; а если эта встреча неизбежна, то почему бы не вступить в бой прямо сейчас?”
Роберт Льюис Стивенсон.
