Один из самых громких процессов начала 80-х годов — дело казанской банды “Тяп-Ляп”. Группировку так прозвали за район Казани — Теплоконтроль, где собирались на свои сходки бандиты. “Подвиги” тяпляповцев вызвали шквал газетных публикаций. О банде сообщала модная тогда радиостанция “Голос Америки”. “Литературка” опубликовала статью “Экстремальная модель”, где о “Тяп-Ляпе” говорилось исключительно как о феномене.
Даже в свете сегодняшнего расцвета бандитизма банда “Тяп-Ляп” заметно выделяется. 28 подсудимых, четверо из которых были приговорены к смертной казни, — такого, пожалуй, не “удостаивалась” ни одна подобная группировка.
В 1973 году зам. министра внутренних дел СССР генерал-полковник Шумилин вызвал на совещание сыщиков тех регионов, где официально фиксировались случаи бандитизма. После того как всех заслушали, встал начальник уголовного розыска страны профессор Игорь Иванович Карпец и задал очень честный и правильный вопрос: “Не пора ли перестать закрывать глаза на очевидные факты? Бандитизм в Советском Союзе есть, и чем быстрее это признают, тем больше шансов будет его одолеть”.
Карпец предложил написать письмо в ЦК партии, поставить в известность первых лиц государства. Но система оказалась сильнее. В резюме высокого совещания вновь прозвучало — с бандитизмом покончено. А монстр, которого хотели представить умирающим, на деле только поднимал голову…
Стычки молодежи были не новы. Новостью стало другое: мальчишеский кодекс чести сменился кодексом силы, подавления, запугивания и жестокости. Прежде драки велись до первой крови, с “открытой рукой”, в которой не могло быть ни ножа, ни кастета...
...29 августа 1978 года один из главарей “Тяп-Ляпа” Завдат Хантимиров дал указание своим подручным на мотоциклах с обрезами проехать по улицам Новотатарской слободы и обстрелять попавшихся на пути людей. Цель — устрашить, запугать, подчинить молодежь влиянию банды. Рейд сорвался — на улицах было много милицейских патрулей. Однако через 2 дня…
Из оперативного дела на банду “Тяп-Ляп”:
“31 августа в 20.30 группа хулиганствующей молодежи в количестве 40—50 человек, вооруженных огнестрельным оружием (обрезами) и металлическими прутьями, в масках двинулась от речного вокзала по улицам Новотатарской слободы. Банда рассредоточилась по обеим сторонам улиц с целью забивать и стрелять в граждан. В результате беспорядочной стрельбы в направлении стоящих на обочине людей убит 74-летний Абдулбарий Закиров, ранены 10 человек, в том числе двое сотрудников милиции, пытавшихся остановить толпу”.
Обстрелян микроавтобус, двое мотоциклистов, еще один автобус — с прибывшими милиционерами. Случайно своими же тяжело ранен один из членов банды. Через месяц он скончался в больнице. В людей, гулявших в палисаднике, полетела осколочная граната. Она оказалась учебной, о чем никто не знал. Это был знаменитый “жесткий” рейд теплоконтролевских, после которого существование банды наконец-то признали официально.
На головы милицейских чинов посыпались наказания. Проверка шла за проверкой, “строгачи” и “неполные служебные” получили десятки сотрудников. Начальник Приволжского РОВД Кагадуллин, на чьей территории произошел “инцидент”, был снят с должности.
В октябре 1978 года на Коллегию МВД СССР в Москву прибыли министр внутренних дел Татарии Демидов, начальник УВД Казани Халиуллин, начальник уголовного розыска республики Новиков и новый начальник Приволжского отдела Савинов. Перед министром внутренних дел страны генералом армии Н.Щелоковым с докладом выступал Халиуллин, с содокладом — Новиков. Щелоков, сверкая погонами и большой маршальской звездой, сидя в крутящемся кресле, сосредоточенно слушал выступающих. Когда отчитывался Новиков, он вдруг резко повернулся и перебил: “Полковник, вы какое взыскание получили по партийной линии?”. Услышав, что никакого, тут же объявил Новикову выговор. До этого такое же (наисерьезнейшее по тем временам) взыскание получил Халиуллин. Не пострадал лишь Демидов в силу недавнего заступления на должность.
Да, вся беда в том, что уголовный розыск знал про “Тяп-Ляп” задолго до их “жесткого” рейда. Но беда была в том, что право открыто говорить о групповой преступности появится нескоро. А пока само государство дало группировкам время и возможность встать на ноги, хотя и начинающему оперативнику было понятно — чем дольше действует банда, тем сложнее ее ликвидировать.
“Тяп-Ляп” не был хаотичным образованием. Напротив, это была четко организованная группа, построенная по принципу боевых комсомольских дружин. Здесь, как в БКД, были свои командиры, их замы, боевики делились на “пятерки” и знали только свое окружение, но никак не “высшее руководство”. Верхушка “Тяп-Ляпа” собрала “пехоту” в единый кулак. Железный закон группировки гласил:
1. Не курить, не пить, в беде не бросать.
2. Обязательно проверять силу воли (если первый удар в лицо или туловище не валил с ног, то кандидат считался прошедшим отбор).
Постепенно государство выпускало из рук организующие и карательные функции, за правдой и реальной защитой простые люди шли не к участковому. Шли к соседу — крепкому, авторитетному пареньку, за которым десятки, а то и сотни “братков”. Руководство республики это понимало. Первый секретарь обкома Мусин кричал на своих замов по идеологии: “Прекратите валить все на милицию! В том, что “Тяп-Ляп” состоялся, виноваты в первую очередь вы!”.
Стоявший чуть особняком Сергей Антипов, не раз судимый, со временем собирался стать депутатом — лицом неприкосновенным. То, что весь “Тяп-Ляп” проголосует за него, сомнений ни у кого не вызывало.
Сергей Скрябин, непревзойденный аферист и гений махинаций, был мозгом банды, разрабатывал все планы “операций” — шантаж, вымогательства, разбои, грабежи, за что высоко ценился другом Антипом.
Завдат Хантимиров, Джавда, своим несгибаемым поведением на суде укрепил и без того непререкаемый авторитет. Никакие, даже самые убедительные доказательства вины, не заставили его признаться. С каменным лицом, без тени страха или раскаяния, на все показания товарищей Джавда отвечал одно и то же: “Он врет. Я ничего не совершал”.
Искандер Тазетдинов, развитой парень, студент торгового техникума, напротив, не запирался даже в убийстве, прекрасно при этом понимая, какое наказание ему грозит. Быть может, инстинкт самосохранения пересилило желание очиститься, покаяться.
Внутри “Тяп-Ляпа” одни мелкие банды занимались квартирными кражами, по наводке лезли в обеспеченные дома и выносили оттуда роскошь 80-х: ковры, хрусталь, кассетные магнитофоны (в квартирах оставляли подобранные на улице окурки, чтобы сбить с толку милицию, следы ног посыпали перцем).
Другие вскрывали дачи, угоняли моторные лодки, мотоциклы, машины, перебивали на них номера и продавали.
Третьи нападали на прохожих, отнимали деньги, джинсы, шапки. На Антипова работал целый цех малолеток. Они разогревали солидол и вазелин, тряпкой наносили тонкий слой варева на машину, потом все это опыляли краской из баллончиков, перевешивали номера. На таком авто ехали “на дело”, а потом краску теми же тряпками снимали за 5 минут, возвращая машине истинный цвет.
У “Тяп-Ляпа” 20 лет назад имелись связи, которые сегодня называются коррумпированными, — среди госчиновников, ответственных хозяйственных работников. Свой офицер в райвоенкомате делал отсрочки от призывов, свой врач, хирург Севостьянов, залечивал бандитам раны от ножей и пуль. Администраторы лучших ресторанов всегда держали для “тепловских” лучшие места и незаметно предупреждали, если в зале сидели сотрудники КГБ или милиции в штатском.
“Тяп-Ляп” еще в те годы практиковал рэкет. На месте сегодняшних коммерсантов оказались продавцы пивных и винных точек, спекулянты, фарцовщики, приемщики стеклотары, мясники, официанты, работники кладбищ. Первой жертвой вымогательства стал продавец магазина “Ласточка” Гришин. Не отдал деньги в срок — и обрез выстрелил в спину строптивца. Жизнь Гришину спас кожаный пиджак и надетое поверх кожаное пальто отечественного производства. Два слоя толстой, жесткой свиной кожи смягчили удар...
Интересно, что рядовые тяпляповцы вымогали и грабили под идеей социальной справедливости. Время красных знамен и серых одежд выстроило огромное зазеркалье — систему блата, двуличия, несовпадения слов и дел. Казанские подростки считали, что не столько нарушают общественный закон, сколько соблюдают свой собственный — справедливый. До последнего они отказывались верить, что деньги, сданные ими в “общак”, Джавда, Скрябин и остальная “элита” тратили на себя — кутежи, девочек, золотые побрякушки, дорогую одежду...
Первые дела по “Тяп-Ляпу” возбуждали “по кусочкам” — за хранение оружия, вымогательство, хулиганство, убийство. Доказать некоторые факты было невероятно трудно. У Степина, мастера спорта по боксу, имелся излюбленный прием. На рынках или в ресторанах он подходил к жертве и тихим голосом просил: “Дай куртку (кольцо, шапку) поносить, через неделю отдам”. А за его спиной стояли недобро ухмыляющиеся “качки”. В лучшем случае Степин сыпал в руку владельца мелочь — покупка состоялась. Оперативники, с невероятным трудом разыскав жертв вымогателей, слышали от них: “Ничего не знаю, я добровольно продал свою вещь”.
После своего ареста из камеры изолятора Скрябин передал на волю записку: “Особо опасаться нужно прокурора и полковника Новикова”. Начальник уголовного розыска Новиков был для бандитов опаснейшим противником. С его подачи оперативники стали использовать меморандумы — по одному и тому же вопросу на расчерченный лист бумаги писали показания разных людей, а потом сравнивали. Все несовпадения были видны, как на тарелочке; “качали на косвенных” — задавали вроде бы безопасные, второстепенные вопросы, при помощи которых незаметно выявляли несоответствие действительным обстоятельствам.
Когда встал вопрос об одномоментном задержании бандитов, розыску очень помогли ребята из БКД — боевой комсомольской дружины. Они выступили в качестве понятых при обысках и арестах. В доме у бандита Сауленко произошел курьезный случай. В его тайнике обнаружили 150 долларов, но приняли их за старинные деньги и не изъяли.
Сидевшие в изоляторе тяпляповцы планировали нападение на конвой и побег. Оставшиеся на свободе замышляли физическое уничтожение следователей и инспекторов УР. Следователя прокуратуры Виктора Красова охраняли все время, пока шло расследование.
Дело “Тяп-Ляпа” находилось на контроле МВД и Прокуратуры СССР, доклады о ходе работы министру Татарии шли ежедневно. Суд над бандой состоялся в 1980 году. Во избежание ЧП заседания шли в помещении следственного изолятора на улице Красина. Прокурор запросил высшую меру пятерым, но суд приговорил к расстрелу четверых — Хантимирова, Тазетдинова, Масленцева, Каюмова.
Последним двоим смертную казнь позже заменили длительными сроками заключения. Остальные получили по 10—15 лет в колониях усиленного режима. По статье “бандитизм” было осуждено 28 человек, им вменили 36 грабежей, 4 убийства, 15 покушений на жизнь.
Двадцать лет спустя, когда некогда знаменитые тяпляповцы стали потихоньку возвращаться из тюрем и зон, их встречало специально созданное 4-е городское отделение Приволжского РОВД Казани. Главной задачей милиции было не дать бандитам восстановиться, снова организоваться на кровавые преступления. Уголовный розыск буквально не спускал с них глаз. И Феникс не возродился из пепла. В жалкую личность превратился Степин, проигравшим вышел из конфликта с подросшей молодежью Туктаров. Убиты Скрябин и Кондрашин, а человека по имени Сергей Антипов больше не существует. Он взял фамилию второй жены, похоронив, спрятав свое настоящее имя...