У Котэ Махарадзе инсульт — эта тревожная новость волнует футбольных болельщиков на всем постсоветском пространстве со дня того самого “темного матча” Грузия—Россия. “Говорит и показывает Тбилиси”, — его ни с чем не сравнимый колоритный тембр голоса с легким кавказским акцентом стал символом целой республики. 76-летний Махарадзе в нашем футболе — это целая эпоха. 12 октября батоно Котэ смотрел отборочный матч чемпионата Европы Грузия—России, был бодр, по-спортивному азартен, с присущим ему темпераментом живо реагировал на перипетии игры, а потом...
Для того чтобы выяснить подробности того злополучного вечера, “МК” связался с одним из тех, кто находился тогда рядом с Махарадзе, — внучатым племянником его жены, известной актрисы Софико Чиаурели, футбольным телеведущим Рамазом Чиаурели.
В день игры, которую, как известно, не удалось завершить из-за вырубленного на стадионе света, в доме Махарадзе собралась довольно солидная компания: председатели парламентов Грузии, Армении и Азербайджана, а также глава Совета Федерации РФ Сергей Миронов. Посмотрели недоигранный матч, обсудили, как полагается.
— После игры я приехал к ним. Было около одиннадцати, — вспоминает Рамаз. — Все сидели за одним большим столом. Основная тема разговоров — конечно, футбол. Котэ был в хорошем расположении духа. Ему очень понравилась игра грузинской сборной. Шутил, смеялся. А я ему прямо с порога: “Котэ, не слышал новость, которую передают российские СМИ: вроде бы грузинские болельщики у стадиона забросали камнями автобус с российской командой? Только ты этому не верь. Ничего не было. Я только что оттуда”. Махарадзе тяжело вздохнул: “Вот отсюда и происходит Панкисское ущелье...”
Через десять минут Котэ попросил дать ему телефон — поговорить с отцом Рамаза, набрал номер, произнес фразу, которую даже толком никто не мог разобрать, и... выронил трубку. Но как сидел, так и продолжал сидеть. Никто из домашних не придал этому значения, подумали: пошутил. Махарадзе хоть и мучился последние годы аритмией, но давление его всегда держалось в норме: 120 на 80. Но Софико, зная, что у мужа уже было два инфаркта (последний — около пяти лет назад), все поняла: случилась беда. Через мгновение она уже с криками “Котэ, Котэ!” сжимала его безжизненную руку...
Правая часть тела оказалась полностью парализованной. 5—7 минут ожидания “скорой” превратились для семьи Махарадзе в вечность. Но и вызванные кардиологи сделать ничего не смогли. Только сказали: “Надо немедленно госпитализировать”. Сам Котэ, не потерявший ни на секунду сознания, хоть и не мог произнести ни звука, всем своим видом показывал свое нежелание куда-либо ехать. Он словно был раздражен на самого себя из-за своей беспомощности. Тогда Софико Чиаурели набрала номер домашнего доктора семьи Махарадзе, ведущего кардиолога республики Арчила Элами, который является также личным врачом президента Шеварднадзе. Тот примчался сразу, хотя на дворе уже стояла глубокая ночь, и констатировал ишемию, перешедшую в инсульт.
Через некоторое время Котэ Махарадзе уже лежал в одной из лучших клиник Тбилиси — 9-й городской больнице, которая по иронии судьбы находится как раз рядом с его домом. Началась тяжелая борьба за жизнь всенародного любимца. В первые сутки — никаких изменений. По-прежнему тяжелейшее положение. Но уже на вторые сутки произошло улучшение: восстановились двигательные функции. И вот позавчера он заговорил. Но Рамаза к тому времени уже не было в Тбилиси. Он вернулся в Москву и о состоянии своего дедушки узнавал по телефону.
— Для врачей стало полным откровением, что человек из подобной ситуации может так быстро выкарабкаться, — не скрывает своей радости Рамаз. — Спасибо Софе. К нему же пускали только ее да еще сына от первого брака Ивико. Софико не отходила от деда ни днем ни ночью — успевала лишь забегать домой, чтобы поесть и переодеться. А сегодня я с Котэ даже немного поговорил по телефону. Правда, он успел произнести лишь: “Алло, алло!” — и связь оборвалась. Но ничего, самое главное — идет на поправку. Врачи говорят, что, может, к следующей неделе уже выпишут.
