Электропоезд Москва—Фрязино шел по расписанию. На перегоне между станциями Ивантеевка и фабрикой имени Первого мая на кабине машинистов повисла группа подростков. Стоя на фарах, малолетки начали палками разбивать лобовое стекло. Машинист вызвал по рации сотрудников транспортной милиции. На ближайшей платформе четырем хулиганам удалось убежать, одного задержали на месте преступления...
Случаи нападения на электрички подростков — не редкость. То состав обкидают камнями — окна разобьют, да еще при “благоприятном” стечении обстоятельств пассажиров убить умудрятся, — то на крышу полезут кататься (а ведь это смертельный трюк), то еще что придумают... В ответе же за все, что случается в дороге, — машинист. Он и есть “стрелочник”.
Дабы узнать, каково это — вести по рельсам такую привычную и простейшую, казалось бы, штуку, как подмосковная электричка, мы отправились по маршруту Москва—Узуново.
Пригородные электрички — те самые развалюхи зеленого цвета — оборудованы радиосвязью. Усилитель и специальная антенна, с помощью которой осуществляется соединение с дежурными по станциям, установлены на крыше головных вагонов. Справа от машиниста висит аппарат с продавленными кнопками. Вот это и есть “рация” машиниста.
— Бригада поезда шесть тысяч пятнадцать, к отправлению готовы? — прохрипела “рация” тревожным женским голосом.
Машинист с Павелецкого вокзала Александр Сергеевич Бражников быстро сорвал трубку:
— Полная готовность!
Я привык в окно поезда видеть деревья вдоль путей, иногда поля да дома пристанционных поселков, а здесь передо мной расстилалась одна и та же картина — рельсы и рельсы, плавно уходящие куда-то вниз, под колеса поезда.
— Любуешься? А нам эта картина по ночам снится... — говорит Бражников.
...На станции Тесна нас встречает первая неприятность: пьяный, очень многочисленный цыганский табор. Не успеваем загрузить нетрезвых гадателей судьбы в вагоны, как новая неприятность: на этот раз — в лице невидимой, но скорее всего пожилой пассажирки.
— Машинист, спишь, что ли?! — раздается в динамике сухонький старушечий голос. — Уже четыре минуты стоим, а я опаздываю... Я на тебя жалобу подам! До самого Путина дойду!
— Ты до дому-то дойди!.. — ворчит Бражников и прерывает связь с вагоном. — Это еще ничего — часто пьяные ломятся в кабину с претензиями: почему запаздываешь, не так затормозил, просят свернуть куда им надо — как будто это им не электричка, а такси... Даже деньги предлагают, чтоб сделал остановку там, где не положено. Я, может, и рад бы услужить, так ведь у нас бортовой самописец есть, как в самолетах — “черный ящик”. Вот видишь эту коробочку со стрелкой — это он, родимый. Там лента, на нее все записывается — время, скорость, тормозной путь, остановки. Потом премию снимают...
— Да, шалят пассажиры...
— Еще как шалят! Чего только не устраивают! Как-то раз, отработав смену, идем с помощником Лешкой по вагонам — мало ли кто там чего забыл. Вдруг слышим стоны и ерзанье. Ну, думаем, опять кого-то ножом пырнули... Вглядываемся — ба! — какая-то парочка прямо на лавках любовью занимается, да в таких позах, что “Камасутра” отдыхает. Я кашлянул деликатно, они, видать, испугались — как отскочат друг от друга... Что поделать: молодость, природа требует. А на дворе как раз весна была...
Поезд нехорошо подпрыгнул.
— Это нам камушек положили, — пояснил помощник Леша.
— Обыкновенная щебенка, — успокоил Александр Сергеевич. — Ночью искры из-под колес летят, когда на нее наезжаешь. Подростки развлекаются. Чего только на рельсы не кладут — холодильники, например...
По словам железнодорожников, как-то на этом же перегоне скорый поезд Москва—Саратов налетел на груду из автомобильных запчастей, досок и кирпича. У локомотива повредились песочные трубы и люк тяговых двигателей. Примечательно, что через час машинист пассажирского поезда Москва—Волгоград на этом же месте наскочил на пять трехсекционных батарей. Хотя рабочие клялись, что весь хлам с путей убирали.
— Александр Сергеевич, а много надо, чтоб поезд сошел с рельсов?
— Достаточно на полной скорости налететь на обыкновенный железнодорожный костыль. Это такой металлический стержень определенной длины и ширины. Его трудно заметить даже с 50 метров, а средний тормозной путь поезда на скорости 100 км/ч — 400 метров, так что можно и под откос улететь. Авария может случиться из-за 15 мм расширения пути...
— Почему люди попадают под колеса? Ведь, казалось бы, поезд хорошо видно и слышно, да и ходит он строго по рельсам, надо ведь еще умудриться...
— Умудряются! Кто-то пьяный, кто-то счеты с жизнью сводит, но чаще всего по невнимательности и из-за лени: есть, например, пешеходный мост, а человек прямо по полотну идет!
— Вам приходилось кого-то — ну это?.. — застеснялся я.
— Давить-то? — уточнил машинист. — На моей совести только один. Сам бросился. Ничего сделать было нельзя... Хотя, знаешь, есть ведь шанс спастись, даже когда поезд совсем близко. Можно броситься между рельсами и сильно прижаться к полотну — тогда, может, еще и пронесет... Если сердце, конечно, выдержит! Но они странные, не хотят спасаться. Да вот недавно было! Отъезжаем от станции Белые Столбы — гляжу: на путях мужик стоит, спокойно так! Ну, тормозим, благо скорость еще не успели набрать. Высовываюсь я из окна, спрашиваю — не совсем ласково, конечно: чего, дескать, надо?.. А он вдруг уперся в кабину руками, налег на состав, будто назад его вытолкать хочет. Пришлось силой с полотна убирать.
— Как у машинистов принято бороться со стрессом, вызванным наездом на человека?
— Как и у всех нормальных людей — водкой.
— А отгулы дают, чтобы хотя бы в себя прийти?
— Вообще не положено. У нас есть своя служба психологической разгрузки. Когда машинист совершает наезд, с ним беседует психолог, и уже на следующий день человек может снова выходить на работу. Но если несчастные случаи идут один за другим, машиниста отправляют в отпуск.
— Подростки нас больше достают, чем самоубийцы, — вклинивается в разговор Леша. — Стекла бьют, камнями состав забрасывают, на хвостовых кабинах катаются, рисуют на вагонах... На днях целых три вагона испохабили своим “творчеством”. Всем депо почти всю ночь оттирали соляркой... Вандалы еще нервы треплют: то сидения срежут, а то... печки. Там напряжение порядка 750 вольт — более чем достаточно, чтобы убило насмерть. Однако печальная участь почему-то пока никого еще не постигла. То окажется, что печь неисправна, то машинист в этот раз экономил электроэнергию и не включил рубильник. Но все ведь вопрос времени... Правда, на линию уже выпущены новые электрички, где печки надежно защищены от вандалов.
Поезд затормозил на конечной станции, пассажиры, толкаясь, начали выплескиваться, загребая сумками, на платформу.
— А нам через четверть часа — в обратный путь, — вздохнул Бражников, — туда и обратно — шесть часов езды. Для пассажиров это две дороги, а для нас — один рейс.
