Вокруг концертного зала, где чеченские террористы со вчерашнего вечера удерживают зрителей и актеров мюзикла “Норд-Ост”, — без перемен. Из захваченного ДК на Мельникова нет никаких вестей. И это гнетет всех: что там сейчас происходит, по какому сценарию будут развиваться события? Свой прогноз “МК” предоставил психотерапевт, заведующий кризисным отделением ГКБ №20 Вадим ГИЛОД.
— Насколько серьезно то, что террористы объявили себя камикадзе и утверждают: “Мы пришли сюда умереть, а не выжить!”
— Для идейного самоубийцы смерть — это всего лишь переход в лучший мир. И чем эффектнее будет теракт, тем больше шансов попасть в рай. Поэтому угрозы боевиков взорвать ДК с психологической точки зрения очень серьезны. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что чеченские боевики — амбициозны, любят эффектные действия, сейчас они упиваются своей властью, тем, что внимание всей России и даже других стран приковано к ним.
— Значит, гарантировать им личную безопасность бесполезно — на это они не поведутся...
— Нет, шансы для переговоров всегда есть. У любого человека, который говорит, что хочет умереть, всегда остается путь для отступления. Желание жить сильнее желания умереть, даже если он сам об этом не догадывается. И в переговорах нужно использовать любую ниточку, любую зацепку, чтобы установить психологическую связь.
— Но террористы не хотят вступать в контакт.
— То, что они не выходят на связь, может быть простой уловкой — выжидают, тянут время — нормальный тактический ход.
— Может, лучше воздействовать на чеченок, все-таки женщинам свойственна жалость в большей степени, тем более они сами похоронили своих мужей?
— К сожалению, в этой ситуации женщины ведут себя хуже мужчин. Более брутально, более жестоко. Их дети — уже сироты, чего же им жалеть чужих... И потом не нужно забывать, что террористы — люди психически ненормальные, у них явное расстройство личности, плюс они находятся в состоянии сильного стресса, поэтому надеяться на адекватные действия не приходится. Спровоцировать террористов на жестокость, агрессию может любое неосторожное слово или движение заложников, нажать на детонатор могут просто от испуга.
— А как себя в такой ситуации обычно ведут заложники?
— Первая реакция — шок, потом испуг, но после бессонной ночи люди скорее всего впали в состояние “что воля, что неволя — все равно”. Через столько часов дикого стресса у них должна наступить фаза торможения. То есть они пассивны и подавлены, вряд ли кто-нибудь из них предпримет попытку освобождения. Тот, кто хотел сбежать, тот уже сбежал.
— Как заложники оценивают тот факт, что на их стороне численный перевес. Это вселяет в них какой-то оптимизм?
— Скорее наоборот. “Нас так много, но мы ничего не можем! Нас удерживает кучка террористов — вот какие они сильные”, — такой вывод могут делать люди. А вообще действия толпы во многом определяет вожак. Если их удастся сплотить, то заложники могут предпринять активные действия. Нет — будут сидеть и ждать. В любом случае очень важно дать им знать любым способом, что они не брошены, что власти работают над их спасением.
— Может у кого-нибудь из заложников сейчас случиться инфаркт, инсульт?
— Если и мог, то уже случился — в первые часы. А сейчас у людей могут обостриться хронические заболевания: у диабетиков — подняться уровень сахара в крови, у астматиков есть риск возникновения удушья, есть опасность сосудистых кризов. А самое тяжелое их ждет через несколько месяцев после трагедии, посттравматический синдром проявляется через 3—6 месяцев, у некоторых даже через год.
— Некоторые психологи говорят, что во время длительного заключения у заложников появляется стокгольмский синдром. В данном случае такое возможно?
— Возможно все. Люди измучены и хотят сохранить себе жизнь любой ценой. Они думают: если для этого нужно прекратить войну в Чечне, то, значит, нужно прекратить...
— И тогда они будут помогать террористам?
— Смотря как те себя поведут. Если будут бить прикладами по голове, то вряд ли. А будут вежливы, то вполне смогут склонить хотя бы часть из заложников на свою сторону.
— Каково сейчас родственникам тех, кто находится в ДК?
— Родственники переживают панику, а это очень плохое состояние, оно может спровоцировать любые немотивированные действия от самоубийства до стихийного штурма. Поэтому они нуждаются в психологической помощи в первую очередь.
— Как следует вести переговоры с террористами с психологической точки зрения?
— Прежде всего спокойно и уверенно. Уговаривать нельзя — это проявление слабости, но и выдвигать ультиматумы тоже не стоит. Угрозы тут не помогут. Нужно воздействовать на их инстинкт самосохранения, как бы он ни был подавлен фанатизмом. Если даже один из этих камикадзе захочет жить и начнет сотрудничать с властями, это уже будет большой победой. В общем, переговоры нужно вести не останавливаясь — шанс на успех есть всегда.
Телефон круглосуточной “горячей линии” психологической помощи 924-60-01.
