У него какая-то маниакальная тяга к воде. Как только увидит водоем — сразу в него ныряет. Не важно — море это, океан, озеро. Окажется на берегу — и все, немедленно думает, как бы поскорее под воду уйти, приключений на свою голову отыскать. С аквалангом или без него — это уже второй вопрос.
Я даже поинтересовался: “Андрей, может, ты в этом глубоком одиночестве музыку новую сочиняешь?” Он отмахнулся: “Там живешь другими ощущениями…”
Но если говорить серьезно, страсть к погружениям — та же машина времени, возвращающая его в детство, к любимым фильмам: “Последний дюйм”, “В мире безмолвия”…
— Не так давно ты вернулся из Королевства Тонга, где общался с китами.
— Да, представился уникальный случай. На острове Фиджи проживает эдакий сумасшедший капитан. И раз в год, всего на один месяц, он появляется на островах Тонга. Гарантирует близкое общение с китами.
— Похоже, гарантии он свои выполнил?
— На двести процентов…
— И как впечатления?
— Много чего видел и пробовал, но это что-то совершенно отдельное. Во-первых, сам капитан — личность потрясающая. Он целую жизнь посвятил китам. Все о них знает. Плывет семейство — он наблюдает за ними и вдруг заявляет: ничего не получится, это не наши киты. Забирается на мачту, видит — еще семейство: вот это “наши” — сейчас они нами заинтересуются.
И в какой-то момент киты действительно подходят. Один раз они подошли к самой лодке и терлись о нее. Мы тихонько оделись и спустились в воду. И увидели огромных, дружелюбно настроенных, абсолютно мыслящих существ. Они все время поют под водой. Перекликаются в океане и слышат друг друга.
— Выходит, им никакие телефоны не нужны.
— Капитан рассказывал невероятные вещи. Киты-горбачи, которых мы наблюдали, разговаривают на расстоянии сорока миль, а звуки голубых китов разносятся на полторы тысячи километров! Еще, помню, он говорит: вот здесь сейчас около пятнадцати семейств китов, и все они беседуют между собой.
— Где-то я видел фрагмент, как ныряльщики путешествуют под водой, забравшись на спину кита. Ты не пытался?
— Это очень опасно. Кит огромный, как автобус, и… пугливый. Я как-то не удержался и захотел попробовать, какой он на ощупь. Подплыл к хвосту и двумя пальцами нежно-нежно прикоснулся. Я был уверен, что не почувствует. 20-метровая махина все-таки... Но он испугался и махнул хвостом. Вылетел я наверх, словно из катапульты. Потом капитан сказал, что мне повезло.
Плохо бы пришлось, если бы он попал по рукам или ногам… Они невероятно чувствительны к касанию. То есть плавать можно как угодно близко, но трогать не следует. Мы даже ныряли без аквалангов, потому что киты не любят пузырей — уходят.
— Киты — замечательные животные. Но что ты скажешь об акулах?
— На самом деле мне всегда интересно встречаться с этим хищником. Впервые моя мечта сбылась на рифе Керлес в Красном море. По слухам, там жила одна рифовая акулка. И то мне сказали, что мы вряд ли ее обнаружим. Но удалось застать ее “дома”. И я, конечно, заорал под водой от счастья. Она испугалась и ушла очень быстро. Маленькая — метра полтора, но зато настоящая.
— Позже, наверное, были встречи посерьезней?
— Последний раз, в замечательном Королевстве Тонга, акула на меня наконец напала. Серая акула. И это даже заснято на пленку. Видимо, мы вторглись в ее владения, я щелкнул вспышкой, и она разозлилась.
Я впервые видел, как она становится в угрожающую позу — сводит вниз плавники. Почему-то она кинулась не прямо на меня, а на пузыри. Раза два яростно их кусала. Слава богу, что она предпочла пузыри. Потом инструктор, который плыл рядом, снял с ноги ласту и, как собаку, ее отогнал. Но я совершенно не успел испугаться — она была небольшая и кидалась как абсолютная дворняга…
Один раз был случай в Южной Африке, точнее в Мозамбике, когда мы уже всплывали и висели метрах в трех от поверхности. Я смотрю вокруг и вижу, что снизу идет на меня акула-молот — откровенно раскрыв пасть. Дошла до ласт, я махнул ногой, она развернулась и унеслась обратно.
— А знакомство с большой белой состоялось или еще впереди?
— Мы специально ездили в Южную Африку, три дня болтались на боте. Нужно, чтобы акулы были голодные. Тогда с бота спускают кормежку, и они появляются. А в этот момент было полно тюленей, морского котика… Подходила большая белая, делала круг и, пока мы одевались, исчезала. Ей было неинтересно.
Меня интригует порт Судан — мутная вода, много тигровых акул. Говорят, человек пять в год они пожирают. Хотелось бы там побывать…
— Может, не стоит известному кулинару и гурману так отчаянно предлагать себя этим тварям на обед?
— Постараюсь не доставить им этого удовольствия.
— Я слышал, хищники всегда агрессивно ведут себя в грязных прибрежных водах, потому как предприимчивые дельцы зачастую спускают отходы прямо в море. А акулы буквально пасутся рядом с этими стоками — рвут все, что попадается на зуб...
— Хочешь сказать — они нас за говно принимают? (Я невольно рассмеялся такому неожиданному повороту. — авт.) По-моему, сколько бы ни изучали поведение акулы, до конца его спрогнозировать невозможно. На Галапагосах мы видели тучи молотов, тысячи. Первый раз мы спустились, я сел на рифовую стенку и стал считать. Сбился где-то на четырехстах. Днем и ночью они шли куда-то. И им было на нас просто наплевать. Фотографируешь — шарахаются в сторону и идут дальше.
А на Соккорро в Мексике нам не разрешили спускаться вниз ночью. Говорят — вы посветите фонариком. Внизу кружили си’лки — шелковые акулы. Мы на веревке опустили рыбу, и вода в момент забурлила…
— Начал ты свои путешествия в Египте, а потом...
— В Египте замечательное море, но уж больно много народу.
— Как сказал Задорнов, когда его обучали погружениям: “В Красном море шла путина из итальянцев...”
— Вот-вот. Пришлось осваивать новые просторы, океаны. Мне очень понравились Галапагосы, остров Кокос, остров Соккорро...
— А Гавайи? Помнится, вы с Максимом Леонидовым откопали там новую версию гибели капитана Кука.
— Версий множество. Просто эта показалась наиболее оригинальной. Она заключалась в том, что когда Кук приплыл на один из островов, там проходил праздник местного божества, и его в полном соответствии с ритуалом за это божество и приняли.
На руках вынесли на берег. Накормили, напоили, воздали почести. Кук и команда взяли с собой запас воды, пропитания и уплыли. На следующий день начался шторм, и они решили вернуться на этот милый, гостеприимный остров. А праздник к этому моменту уже кончился. Им сказали, что теперь вы, ребята, не божества ни фига… Это, мол, было позавчера…
А еще на Гавайях меня поразили черепахи. Им нравится, когда чешешь панцирь. Ты уже руки стер, а ей еще не надоело. Она плывет и снова подставляет тебе спину, и отделаться от нее невозможно — огромная, как стол, и абсолютно тебя не боится… Я нигде больше такого не наблюдал.
— У меня впечатление, что ты одинаково любишь всех подводных обитателей — и опасных, и безвредных.
— Надо воспринимать их такими, как создала природа. Глупо ждать от барракуды, чтобы она питалась водорослями. Хотя... На Кубе, неподалеку от Варадеро, живет мурена. Ее никто не дрессировал. Да это, наверное, и невозможно. Здоровенная мурена, ярко-зеленого цвета, которая выплывает к дайверам, ласкается, как кошка. Ложится на руки, позволяет себя фотографировать... Невероятно доброжелательное создание.
— Скажи, а что с подводной охотой? Или в большинстве стран она запрещена?
— Не совсем так. Нельзя стрелять в подводных заповедниках, национальных парках. А так — пожалуйста. Во Франции, Испании, Турции, по всем островам. В Таиланде, в Океании. Удивительно, в Америке охота разрешена даже с аквалангом… Я на океанскую рыбу пока не выезжал. Вот что касается наших больших рек и озер — стараюсь не пропускать. Настоящий адреналин! Молодеешь на десять лет сразу.
Надо сказать, что сейчас это дело здорово продвигается. Мы при клубе “Батискаф” открыли даже секцию подводной охоты, где человека обучают обращаться с оружием, правильно нырять, правильно дышать. Проводятся занятия в бассейне по стрельбе в цель.
— Мы не говорили о сокровищах. Или лавры кладоискателя тебя не привлекают?
— В районе Ялты у нас масса интересных мест. Одной из последних находок было римское судно с первыми чугунными якорями. Все это лежит на дне. Причем после каждого шторма обнажаются все новые слои. А якоря похожи на противотанковые ежи. Четырехногие. Нужно оборудование (ну, скажем, база с “пылесосом” этим). Ни у кого, как обычно, денег нет, да и желания. В общем, пытаемся это дело раскрутить. Черное море в плане археологии действительно клад…
Кстати, о находках. Помню, я нырял на острове Родос осенью. Просто надел костюм, маску — и поплыл. Нашел место старого причала и кучу амфор. Они все приросли ко дну. Глубина — метров двенадцать. Наколупал сколько мог, запомнил место… И не знал, что из страны все это нельзя вывозить. Сложил находки в две большие коробки и доставил в Москву. Это потом выяснилось, что я нарушил закон. Но дело даже не в этом: оказался там через два года — и не отыскал этого места. Летом все покрыто густейшей травой…
— А как ты относишься ко всяким новомодным штучкам — плеерам, которые можно слушать под водой, переговорным устройствам?
— Я в этом смысле ортодокс. Мне с избытком хватает впечатлений. Один мой приятель, человек обеспеченный, купил две маски с переговорными устройствами. Мы с ним надели, пошли под воду и поняли, что там не о чем и незачем разговаривать.
Пытались даже петь, но это было совершенно бессмысленно. Друг друга видим, и есть язык жестов, которого совершенно достаточно… Уж пусть лучше киты поют. В океане...
