С Володей мы познакомились на кинофестивале в Новгороде. Так уж случилось, что на одном из мероприятий к нам за стол подсел актер Александр Панкратов-Черный и представил своего сына. Обычный парень, каких миллион, разве что излишне строго одет и чересчур гладко причесан. Учится в ГИТИСе, пытается пойти по стопам известного родителя. Но почему-то разговоры с ним всякий раз сводятся лишь к двум, интересующим именно его, темам: актерская работа и Америка 50-х, страстным поклонником которой является Володя. Об этом он может говорить, без преувеличения, часами.
— Скажи, откуда у тебя это увлечение Америкой 50-х?
— Это еще от деда. Он хоть и умер в 83-м году, когда мне всего три года было, но дух его все равно в этой квартире остался. Дед был педант: одевался всегда с иголочки, на 21-й “Волге” катался, коллекционировал старые пластинки. Я как-то порылся в его вещах и наткнулся на старые французские журналы. Наткнулся на фотографию Элвиса и понял: 50-е — это мой стиль. Галстук селедочкой, стандартный классический костюм черный, бриолин на волосах — мне так удобно. Собираю книги того времени, пластинки, фильмы.
— Ты, помню, говорил о своей мечте поехать в Сан-Франциско, по-моему.
— Нет, я хочу поехать на юг Америки, в Мемфис. А если точнее, в Грейссланд. Там усадьба Пресли. Нью-Йорк, Лос-Анджелес — это все классно, конечно. Но я люблю Элвиса, мне хочется походить по местам, где зарождался рок-н-ролл, пофотографироваться там. А что в этом удивительного? Есть же у кого-то мечта на Луну полететь, а я мечтаю поехать в Мемфис.
— А чего ты не поедешь туда?
— Ну, я надеюсь, когда-нибудь поеду. Пока нету средств.
— У отца не просишь деньги?
— Нет, я сам зарабатываю, но деньги трачу только на музыку. Одних дисков у меня около тысячи, а еще же виниловые пластинки... Но какие-то копейки в кармане всегда есть — бутылку кока-колы могу себе позволить. А если что, одалживаю у родителей. Мне много не надо. Я не пью, не курю, никуда не хожу: ни в клубы, ни на дискотеки — мне это неинтересно.
— Молодой парень, 22 года. А чего ж ты делаешь тогда?
— Если есть свободное время — сижу дома, слушаю музыку. Сейчас стараюсь отгородить себя от лишних знакомых. Я понял, что общение с людьми мне в какой-то мере даже вредит. Я целеустремленно занимаюсь своим делом. Работаю, все время репетирую. Даже если просто иду по улице, все равно за всеми наблюдаю, записываю. Муза, она ведь не придет просто так. Знаешь, как всякие поэты: “Вот, ко мне не пришло вдохновение. Сейчас еще полежу на диванчике, отдохну. Глядишь — придет. Нужно только время”. Время проходит. Надо схватить это, зафиксировать и работать, работать, работать. Проснулся, привел себя в порядок, и начинается работа непрерывная. Паузу сделал на пять секунд — и снова работать.
— Где ты выступаешь?
— Ну, на фестивалях, на творческих вечерах разных актеров. Где придется.
— В Новгороде ты показывал свой номер “Стройка”. Скажу честно, зрелище весьма непривычное.
— Я использую элементы пантомимы, звукоимитации, пародии — мини-спектакль такой. Вот у меня есть номер под названием “Электричка”. Сначала немного текста — описание вокзала. Потом звукоподражанием я имитирую электричку. Дальше — наблюдение в поезде. И завершаю стихотворением про железную дорогу. Программы пишу сам. Я сам себе продюсер, сам себе режиссер и сам себе актер. Да, мне говорили, что получается плохо. Одна женщина, известный кинокритик, сказала: “Вам вообще не нужно этим заниматься”. Но если кому-то не нравится — можете на меня не смотреть. Все равно я буду этим заниматься. Пародии на президентов меня не интересуют. Они когда-нибудь все умрут, а железная дорога в любом случае останется.
— А отец что тебе говорит, как он оценивает твою работу?
— Я даже не знаю — нравится ему то, что я делаю, не нравится... Мы с ним не общаемся на эту тему. Все-таки у нас разные жанры. Я занимаюсь своим, эстрадой... Вот многие думают: природа в очередной раз отдохнула. Может быть. Может, я не настолько симпатичный, как отец со своими усами. Но я наблюдаю за многими детьми известных актеров. Про них говорят то же самое. Вот сын Ефремова — конечно же, не то, не то. Хотя на самом деле он отличный актер. Ну что ему, если у него отец такой великий, в стоматологи идти, что ли?
— Тебе так тяжело быть сыном известного актера?
— Ты понимаешь, что бы я ни делал, все равно ярлык на мне уже 22 года один и тот же — сын. И все. Все клюют только на фамилию. А был бы я без фамилии — и что тогда? Вот, помню, на фестиваль в Выборг я приехал раньше отца. И вот ходил я там сам по себе, никто меня не замечал. А приехал отец, и сразу все эти журналисты: “Ой, вы сын? Так, давайте сфотографируемся. Ах, вы тоже актер?! Ой, как интересно”. Стоило же отцу уехать — сразу ажиотаж пропал, моментально все куда-то испарились.
— Неужели папа не может тебя устроить в какой-нибудь театр?
— Н-нет. Он говорит: “В твоем возрасте я сам всего добивался”. Не помогает. Я сам. В кино сейчас пробую играть. Ходил и к Шахназарову, и к Грамматикову. Но почему-то не подошел. Я пришел к ним на пробы: дали мне сценарий почитать, сфотографировали. Говорят: если что, мы вас оповестим. Я ждал, ждал... Дома отрепетировал, выучил все наизусть. Но... У меня одно время не работал телефон, видимо, они не дозвонились.
— Признайся честно: популярности отца не завидуешь?
— Нет. Конечно, ему везде открыты двери, все узнают. Но я не стараюсь его повторять. Одно время я хотел пойти на радио. Очень мне нравились американские диджеи, быстро так говорят, смачно. Ходил с Костей Михайловым, смотрел, как он работает. Но это все попса. Потом практиковался в цирковом училище как конферансье. Но понял, что это очень сложная профессия. Потом в журналистику подался. Но и это не мое. Я слишком энергичный человек, чтобы вот так, как ты, сидеть и что-то строчить. Сейчас вот я нащупал свое: пантомима, монотеатр. Наконец я понял, что тоже что-то умею делать.
— Знаю, ты живешь сейчас с девушкой. Как ты с ней познакомился?
— Стандартно, через знакомых. Мы вместе уже три года.
— Она учится, работает?
— Оля — бухгалтер. Она работает... сейчас уже не помню где.
— Свадьба скоро?
— Пока еще нет. Нет времени. Сейчас нужно много работать, а уж потом мы будем думать о женитьбе. Я отвлекаться не могу.
— Оля старше тебя?
— Да нет... Не-е-ет!.. Ну, постарше чуть-чуть. Я сейчас не помню, на сколько. Неважно.
— Ну ладно. Ты равнодушен к современным атрибутам успешности? Машины у тебя нет, мобильник появился только на днях.
— А мне он вообще не нужен. Вот на Западе кто с мобильными телефонами — одни бизнесмены: купил-продал, пятое-десятое. У нас же все как сумасшедшие: “Лена, я купил лука, сейчас еду домой. В маршрутке нахожусь”. Ну и что? А машина... Я не умею водить, но, если бы у меня появился розовый “Кадиллак-Флит” 50-х годов, я бы научился.
— Тебе никто не говорил, что ты немного... странный, что ли?
— Я не знаю, кем меня считают. В любом случае, если люди меня считают странным, они мне об этом не скажут. Но мне кажется, у всех есть какой-то недостаток. Может, и у меня тоже.
