Многие не поверят, но было в России такое темное время, когда никто не знал католического святого по имени Валентин.
Страшно вспомнить, но и православных святых тоже тогда не знали. В общем, так и умерли бы все дураками, если бы не перестройка и демократия.
А уж о том, что этот Валентин отвечает там, на небесах, за любовь, не писали даже в жутко откровенном журнале “Семья и школа”. Про онанизм писали, а про него — молчок.
Видно, был он заклятым врагом советской власти. Вместе с его безыдейной любовью, которую в нашей школе только самые отпетые хулиганы, да и то шепотом, называли сексом.
А потом секс взял и как-то сам собой появился. И Валентин пришел вслед за ним. Чуть позже турецких курток, но чуть раньше мобильной связи.
С тех пор и повелось на Руси отмечать День всех влюбленных.
Никогда не писал любовных записок. Занятие, по-моему, глупое, если ты не Пушкин или не Бальмонт на худой конец. Да и стеснялся, наверное. И боялся к тому же. Записки, если их учителя перехватывали, у нас зачитывали и разбирали в пионерском отряде.
— Вот ты пишешь, Петров: “Хочу с тобой дружить, Маша!” А Маша, между прочим, отличница. А у тебя тройка в четверти. Подтянись сначала по математике! — стыдила “ловеласа” наша классная, которая, честно говоря, была так себе.
Член парткома школы, она не только ела чеснок по утрам, но и плевала на Маркса со всей его диалектикой. Не понимала, что у Петрова потому и тройка, что он любит Машу. Но самое обидное, что Маша этого тоже не понимала. Противно хихикала и ни за что не хотела давать Петрову. Списывать.
Сейчас — другое, славное, любвеобильное время. Сейчас можно все. А 14 февраля, в День влюбленных, вообще все можно.
Представляю себе, какие записки пишут друг другу нынешние подростки...
“Хай, Маша! У тебя такие красивые глаза (ноги, руки, далее — по мере распущенности)! Я хочу любить тебя (сидя, лежа, спереди, сзади...)! Целую (туда, сюда, еще куда-нибудь). Твой(я) Ваня (Петя, Люда...)”.
При чем тут, скажете, Люда? Да ладно вам, ей-богу, лохи какие-то из двадцать лохматого века...
...Прошлым летом я был в маленьком провинциальном русском городке. Где-то между Москвой и Урюпинском. И зашел на местный рынок. А у входа — палатка со школьными принадлежностями (учебный год уж не за горами). Ну, там ручки, альбомы, тетрадки.
— Мама, мама, — канючит девочка лет восьми у дамы с авоськой, где задумчиво звенит пиво, — купи мне вон тот дневник!
Девочка натурально плачет и рвет мамину юбку. Чувствуется, маме плоховато с утра, и она молча тычет пальцем в товар и дает продавщице деньги — лишь бы сопливое чадо замолчало.
Еще секунд пять — и девочка, утирая слезы, прижимает к тому месту, где у нее когда-нибудь будет грудь, вожделенный мамин подарок.
Я случайно присмотрелся. Просто не заметить было нельзя — такая яркая цветная обложка у дневника, не то что серо-белые картонки моего детства. Присмотрелся и офигел.
На фото во весь формат целуются девчонки, прижимаясь друг к другу едва оформившимися прелестями. Та ту обнимает за плечи, ту та — за шею.
Это только потом я, музыкальный кретин, узнал, что это — группа “Тату”.
Не извращенки никакие, а нормальные девочки. Простые среднерусские лесбиянки.
Помню, класса до третьего я думал, что дети бывают от поцелуев. Потом стал сомневаться. Все по своим местам расставил порножурнал, купленный одноклассником у фарцовщика в конце четвертого класса.
И тут меня как током ударило. И тут я давай влюбляться.
Сначала мне нравилась Маша М. Она рисовала для меня лошадей и даже трогала за руку.
Потом я влюбился в Лену Р. Но она была председателем совета отряда и не любила меня за то, что я неправильно повязывал галстук. Эту несчастную любовь в конце концов пресекла моя бабушка.
— Ну ее, эту Ленку, — сказала она. — Похудел ты, бледненький весь, а таких девчонки не любят.
С тех пор я начал плотно кушать, подтягиваться и влюбился наглухо. Сразу в четырех одноклассниц: Ларису М., Ларису Е., Таню А. и Свету К.
Любить четырех было трудно, но интересно. То одной заглянешь под юбочку. То у другой лямку бюстгальтера на голом плечике разглядишь — и давай получать от этого удовольствие. Что еще пионеру надо?..
Так я однажды, слово за слово, выпив для храбрости, и стал комсомольцем. Причем не с этими четырьмя, а не помню с кем-то еще.
А представляю себе, что было бы, существуй в то время дневники с группой “Тату” на обложке.
Лариса М. влюбилась бы в Таню А. Света К. целовалась бы в школьном дворе с Ларисой Е. А кто-то еще... нет, это даже страшно представить.
А я бы что делал?
Думаю, полезь я с поцелуями к своему другу Сашке, он бы этого не одобрил. А Серега по кличке Бык еще бы и в тыкву двинул...
Нет — нынче замечательное время настало. Любвеобильное. Жаль, не все россияне за ним поспевают. Не на всех хватает любви. Даже если считать с голубой и розовой.
Русская женщина — существо уникальное. Ни коня, ни избы не надо, чтобы это понять. Но любить им, родившимся в 1960—1970-х, сейчас практически некого. Лесбиянками они уже вряд ли станут. А нормальной бабе с любовью в современной России катастрофически не везет.
Согласно статистике, половина мужчин в стране регулярно пьет. Четверть пьет каждый день. Согласно самому последнему опросу, 82 процента мужиков пьет “от отсутствия жизненных перспектив”.
А как полюбить такого, нежизненного и бесперспективного? И где найти не такого? 18 процентами особо не разживешься.
И совсем бы пропали самые красивые и добрые в мире русские бабы, если бы не Президент России Владимир Владимирович Путин.
Согласно тем же опросам, но среди женщин, он у нас не только Верховный главнокомандующий, чекист, летчик, подводник, но и посланник святого Валентина на земле русской, гарант влюбленности.
Больше половины россиянок считают его мужчиной своей мечты. И каждая находит в любимом что-то свое.
Одни говорят, что у него необыкновенно красивые глаза и проникновенный взгляд.
Других доводит до блаженства его тихий бархатный голос.
Наконец, третьи без ума от него только лишь потому, что он — дас ист фантастиш! — не пьет.
Не сомневаюсь, что в эти дни на имя Владимира Владимировича придет в Кремль огромное количество валентинок. Что напишут россиянки своему красивому, сильному, доброму и непьющему? Не знаю. Но догадываюсь, что не о холодных батареях и ничтожных зарплатах. Как может быть нашей женщине холодно, если внутри горячо, и голодно, если ты всегда на диете?
Нет страшнее любви, чем безответная. Даже по переписке (см. Татьяну Ларину). Поэтому в целях дальнейшего укрепления стабильности в стране я бы рекомендовал администрации президента напечатать побольше красивых фотографий гаранта и разослать их всем-всем нуждающимся в любви женщинам.
После такой амурно-политической акции резко возрастет производительность труда, поднимется настроение, даже, быть может, взлетит рождаемость. Ведь бездетность — она тоже от грусти вообще и недостатка чувств в частности. Да и мужья этих женщин точно будут знать, на кого равняться.
Кого еще испокон веков любят на Руси? Конечно же, Родину.
Я прошу вас, дорогие сограждане, пошлите ей, бескрайней и прекрасной, каждый по валентинке. Хотя бы мысленно.
А то в последнее время меня стал посещать один навязчивый сон.
Снится мне, что я не русско-татарское нечто, а чистокровный араб. И живу в Ираке.
Я знаю, отчего это — от частого просмотра политических новостей. Поэтому вы их по возможности не смотрите. Иначе можно повернуться рассудком от речей наших политиков.
В последнее время в них (речах) о России почти не говорят. Только об Ираке.
И от войны его надо защитить. И положить все силы, чтобы он процветал в мире и благолепии...
О своей Родине так бы переживали. Ну, хотя бы раз в десять меньше. Россия — дама, не избалованная любовью, ей бы вполне хватило.
Любовь не вздохи на скамейке. Даже если эта скамейка в Совете Безопасности Объединенных Наций. Любить — значит каждый день делать что-то хорошее объекту любви. И здесь нет разницы, кто объект — страна, мама, девушка, солистка группы “Тату”.
Любовь — простые движения. Но не только в ванной и не только руками.
В этот знаменательный день я хотел бы признаться в любви этому чудному созданию с невзрачным именем РФ, похожим на вздох старушки.
Одному из немногих мест в мире, где не до всех девушек еще дошло, что такое феминизм и харрасмент. И поэтому они пока не отказывают нам во внимании.
Где жены спят с мужьями пока еще без присутствия адвоката.
Где, наконец, есть горячо любимая мной певица Земфира, которая поет о любви так, что я бы поверил, даже если бы ее не существовало.
“Хочешь, я убью соседей...” — вот что такое любить по-русски.
И никому другому это, слава богу, не объяснишь. Даже святому Валентину. Он ведь у нас недавно.
