России вновь не удалось выпрыгнуть из пут несвободы, хотя попытка была предпринята отчаянная. Впрочем, нет, намерение лишь казалось нешуточным, а вот само его воплощение скорее напоминало прыжок играющей рыбы: короткий миг незатемненного матовостью воды света, глоток непривычного, возможно, опьяняющего, как наркотик, воздуха — и юрк назад, в родную стихию. Где все знакомо и приелось до отвращения: хороводы глупых секелявочек, караулящие в водорослях и камышах добычу щуки и судаки, приглушенно доносящийся сверху шум моторок и больших пароходов, привкус втекающей в русло по трубам отравы и так далее... Стихия свободы вновь, как и много веков назад, оказалась для России неприемлемой, была ею отторгнута; ярмо надзора, диктата, кнута опять возобладало. Рыбы ведь так устроены, они не могут жить вне воды. Не их вина. Русские не способны существовать в условиях разрешенности всего и вся. Сперва начинаются демонстрации непокорности и неповиновения, возникают яркие ораторы и смелые вожди, одухотворенные вроде бы высоким идейным и политическим смыслом зачинщики; массы бурлят и волнуются, если толпа не испугается пятерых повешенных властью, она пускается в собственный, не согласованный с изначальным замыслом пляс: развинчивается пресса, журналисты быстро научаются врать и хамить, прохожие на улицах в открытую пьют и сквернословят, алчные богатеи торопливо прихватывают кусок за куском — и так уж выходит, что окрик и строгий приговор отдельным зарвавшимся элементам просто необходим, те, кто еще недавно требовал безграничной вольницы, сами первые эти наглядные расправы поддерживают, приветствуют, а вскоре выступают их инициаторами. Что в этой логической цепи неправильного? Неверного? Все логично: погуляли и будет. Делу, то есть палочной дисциплине — время, все оставшееся время, ибо час, отведенный потехе, — миновал.
Есть ли в России какое-либо чудо света? Которое можно было бы приравнять к тем, что возникли недавно или существовали издавна и на которые ездили дивиться путешественники? Пирамида Хеопса — чудо? Бесспорно. Эйфелева башня — чудо? Кто станет спорить. (Речь о рукотворных жемчужинах, а не о природных ландшафтах — водопадах и горных вершинах.) Что же есть в России такого-эдакого? Помимо подкованной блохи или рисового зернышка, в которое мастер-умелец швейной иглой вписал различимое лишь через лупу: “Слава КПСС!”? Восстановленный храм Христа Спасителя? Не тянет. Петербургские соборы? Их аналоги в Риме и Флоренции будут повпечатляюще. Днепрогэс? Вот уж есть чем любоваться! Что же тогда сыщется на наших необъятных просторах? Чего нет у других? А вот, пожалуйста, — мумия вождя мирового пролетариата. Надо относиться к ней именно так — как к чуду света. Диковинному порождению нашей отечественной игры ума. Раньше такие же (скопированные у нас) мумии вождей наличествовали в Монголии и Болгарии (я сам однажды наведался в мавзолей Димитрова в Софии), теперь подобная забальзамированная кукла экспонируется только на Красной площади. Эксклюзив! Сталин тоже мог бы остаться в перечне подобных чудес, но проштрафился, вот его и вычеркнули из списка.
В продолжение сказанного: в Москве один за другим открываются супермаркеты, представляющие не просто продукцию отдельных известных фирм, но — многопрофильно — целых государств. Китайские и турецкие, голландские и немецкие, огроменные комплексы. Здесь есть и можно приобрести все: от шнурков до космических кораблей. А вот интересно: открыла ли хоть в одной стране похожий сверхмощный магазин Россия? Сколько ни езжу, не вижу. Не попадаются. Хотя и шнурки мы производим, и космические причиндалы. Но почему-то наши достижения в области шнуркоплетения никого не интересуют. А нас — вот она широта души — всевмещающей, всепоглощающей, пылесосной — устраивает все без разбору.
Думаю, что выдающиеся политики могли бы стать писателями. Ибо — чем они заняты? Тем, что плетут интриги. А что есть интрига? Это захватывающий сюжет.
Чем талантливее политик, тем головоломнее и головокружительнее закручивает он хитросплетение своих ходов и пассов, тем больше вовлекает в свои сети людей. Порой его усилия — это ненаписанная “Война и мир”, порой — не воплощенное на бумаге “Преступление и наказание”.
Есть, правда, еще одно необходимое условие, без которого литератор невозможен — язык художественного произведения. Большей частью политики не владеют образным языком. У них в ходу казенные, чиновничьи обороты. Редкие политические деятели могут мыслить образами, таких фантазеров легко пересчитать по пальцам: Черчилль, Наполеон, Троцкий... Да им это и не нужно.
Игры, которыми хотят привлечь внимание радиостанции и телепередачи... Эти игры ведь рассчитаны на определенного слушателя и зрителя. Согласно последним научным данным (с которыми не могу согласиться, но что-то рациональное в этих наблюдениях и выводах есть), это люди, в чем-то схожие с алкоголиками. Они не могут в своем азарте остановиться. Значит, радиостанции и телестудии ориентированы прежде всего на таких вот азартоманов и именно их и приваживают? А то и — в конечном итоге — формируют? Тогда становится ясна и наша ближайшая перспектива — в смысле торжества подавляющего большинства игроков в бирюльки. Впавших в детство и прячущихся от реальных проблем. Неужели важнее количество — достигнутое любой ценой — все равно чем интересующихся и безразлично какого уровня граждан? Но это ведь целая модель государства, модель всего мира, всего человечества...
