Впервые я увидел его на одной из актерско-журналистских вечеринок. С появлением этого почти 2-метрового длинноволосого брюнета о неписанном регламенте подобных тусовочных мероприятий уже никто не вспоминал. Юные корреспондентки модных столичных изданий, до того без устали окучивающие кинознаменитостей, в момент побросали своих “клиентов” и сгрудились плотной кучкой вокруг нового гостя. “Что за персона?” — спрашиваю одну из знакомых журналисток. “Ты что? — удивилась та, — это же Костя Инин, сын Аркадия Яковлевича. У нас на журфаке его все знают”. И вот вторая встреча со звездой МГУ. Правда, узнать в коротко стриженном крашеном блондине того самого знаменитого Костю мне удалось не сразу.
— С чем связано твое преображение?
— Ни с чем конкретным. Я часто менял длину волос — от “ниже плеч” до стрижки “налысо”. А насчет того, чтобы покраситься... Давно хотел. Правда, боялся, что не пойдет и будет выглядеть как-то по-дурацки. Но вот решился... Мне нравится.
— Род деятельности для тебя был предопределен заранее? С детства хотел поступить на журфак?
— Нет, после школы я на психфак поступил. Собирался войти в большую науку, создавать глобальные теории. Но где-то через год... Не то чтобы разочаровался, нет. Просто у меня тогда был сложный период, когда я стал, так скажем, нелюдим и асоциален. И из института вылетел-то как раз из-за непосещаемости. А журфак — это то место, где мне чисто по-человечески комфортно. Очень тусовочный факультет.
— С чем был связан “сложный” период?
— Просто я поругался с родителями и ушел из дома. Мне было около 17 лет — нормальный подростковый конфликт, все как положено. Просто все, что я делаю, я делаю очень бурно — максималистски, до крайностей. Дружу, влюбляюсь, гуляю, работаю, ну и ссорюсь, конечно. Все довожу до логического конца. Кто-то может просто ляпнуть: “Уйду из дома”, а я взял и на самом деле ушел. Сейчас понимаю, что поступил не очень-то красиво. С моей любовью к крайностям обид выдал тогда родителям вагон и маленькую тележку. Стал снимать комнату в общаге университета. Прожил отдельно больше года, а когда все-таки вернулся, какое-то время просто приходил в себя. Почти не выходил из дома — тупо смотрел телевизор, играл в компьютер.
— Но и сейчас все-таки живешь отдельно...
— Да, просто пришло время. Я не считаю, что человеку, которому больше 20... ну хорошо, больше 22 лет, — правильно жить с родителями. Девушке еще куда ни шло, но молодому человеку надо становиться самостоятельным. Особенно в нашем городе, где у толкового парня всегда есть возможность заработать.
— Отец как-то пытается контролировать твою самостоятельную жизнь?
— Никак. Разве что его периодически привлекают к конфликтным ситуациям с моими соседями...
— С этого момента, пожалуйста, подробнее. Что не поделил с соседями?
— У меня тусовочный, ночной образ жизни. В доме, в котором я живу, большие проблемы со звукоизоляцией и очень малокоммуникабельные соседи. Наверное, в силу возраста — им ведь под 60. Они предпочитают не договариваться со мной напрямую, а обращаются в милицию.
— И что у тебя творится по ночам?
— Все что угодно. Случались действительно шумные тусовки — человек по 15. Но в милицию может поступить жалоба, даже если мы с друзьями втроем сидим и просто разговариваем.
— Тебе нравится то, чем занимается твой отец?
— Все, что он делает, — он делает хорошо. Но я никогда бы не стал писать такие тексты, какие пишет он. По-иному подходил бы к процессу создания произведения и в совершенно другом формате. Но я знаю, как зачитываются его вещами те, для кого они и были предназначены. Как потребитель я бы не стал читать папу... хотя, конечно, прочитал его всего.
— Говорят, те, кому по профессии приходится шутить, в жизни скучные и неразговорчивые люди...
— Папа и сам часто говорит, что дома произносит лишь две фразы: “Дай соль” и “Где ложка?” Он, конечно, не человек-фейерверк. Папа не склонен к шумному общению, но это совершенно нормально: дом есть дом, работа есть работа.
— Отцовское чувство юмора по наследству не передалось?
— Что ты! Я балагур, каких свет не видывал! “Костя, — говорят мне, приглашая на свадьбу, — только одна просьба: тамаду не очень часто перебивай”. Я юморист — знаю все анекдоты и придумываю новые на ходу. На любом дне рождения удержу аудиторию в 5—10 человек байками, историями и шутками. В этом плане насчет наследственности все в порядке.
— С такими талантами не возникало мысли податься в актеры?
— Я трезво смотрю на вещи. Я артистичен, но, наверное, не настолько талантлив, чтобы становиться актером. Я думаю, актер — это не совсем профессия. Это — болезнь. В актеры должен идти человек, который не мыслит себя как-то иначе. Я хотел бы заниматься шоуменством, хотел бы вести передачи. Знаю, это бы смог точно. Из-за подвешенного языка, из-за быстрой смекалки, из-за хорошей коммуникабельности. Я по своей сути публичный человек.
— Девчонки, наверное, на твои анекдоты слетаются стаями?
— Да, я влюбляюсь, разлюбляюсь, веду, так сказать, классический вариант беспорядочной половой жизни. И одной постоянной девушки у меня нет. Когда с какой-нибудь совершенно замечательной девушкой начинают проклевываться серьезные отношения, тут же сбегаю. Мысль о том, что потеряю всех остальных, меня просто убивает.
— Непросто им, наверное, с тобой.
— А я не скрываю того факта, что не собираюсь заводить роман. Я влюбляюсь... То есть нет. Я создаю на автомате какое-то совершенно романтическое настроение. И для себя, и для девушки. И каждая такая история — маленькая романтическая сказка, которая, увы, заканчивается наутро. Слава богу, девушки достаточно умны. Не настолько уж я красавец и выгодный жених, чтобы им сожалеть обо мне. Ну посмотри: что во мне интересного? Кроме роста, хорошей конституции и неокончательно уродливого лица. Да, подвешенный язык. Но я его перестаю подвешивать. И все.
— И не жалко бедных влюбленных девчонок?
— Жалко, но сделать ничего не могу. Вот здесь я эгоист и мерзавец. Я могу пропасть после первого же свидания, и голос мой по телефону звучит так, что она потом даже не перезванивает. Но любят бабы мерзавцев, любят... Нет, я хочу семью, детей — все как у родителей. Но пока... Я очень капризен. Готов быть с одной, но такой одной, которая свела бы меня с ума. Но именно такой пока не встретил...
