Народная артистка СССР Клара Степановна Лучко живет в высотке на Котельнической набережной. Ее небольшая квартирка похожа на дом-музей. Старинные резные серванты, широкий диван с мягким сиденьем, но деревянной спинкой. Здесь оставлена наспех закрытая книжка — современные американские романы. Высокие напольные вазы с диковинными рисунками. На стенах — керамическая тарелка “Иисус Христос” — подарок Пикассо. А еще сувенир от Фернана Леже с подписью “Кларе”.
За свою долгую творческую жизнь она побывала на всех мировых кинофестивалях, была знакома со звездами Голливуда, европейскими писателями и художниками. Ее принимали в Канне у Симоны Синьоре, во Франции — у Жерара Филипа. В 1997 году чопорные англичане назвали ее “женщиной тысячелетия”...
— Клара Степановна, прежде чем начать нашу беседу, ответьте, вы всегда говорите правду?
— Я всегда говорю только то, что думаю. И вы знаете, после того, как поняла, что нужно говорить только правду, мне стало легче жить. Это же замечательно!
— Тогда начнем. Вы родились и выросли в селе на Украине. Часто там бываете?
— У меня там осталась двоюродная сестра, похоронены мама, папа, бабушка. Так что иногда приезжаю в родные края.
— Но чтобы добраться из Москвы до родной Полтавщины, в последние десять лет нужно пройти таможенный контроль, предъявить на границе паспорт. Как вам такие новшества?
— У России с Украиной взаимоотношения как у двух влюбленных. Они для начала клянутся в любви, потом ссорятся, иногда мирятся, могут изменить друг другу, после опять говорят: “Будем всю жизнь дружить”. И все заново... Мне кажется, что если бы собрались представители Украины и России и просто сказали друг другу правду, то все было бы не так печально. А сейчас одно сплошное лицемерие! Конечно, высокопоставленные чиновники встречаются, целуются, подписывают важные документы, а про себя думают: нет, мы будем действовать не по договору, а с точностью до наоборот. Народ на Украине живет очень тяжело...
— Простите, а вы не пытаетесь ему помочь?
— Меня никто не просил, чтобы я помогала. И потом, как я должна помогать? В смысле денег — это смешно. Я работаю не в шоу-бизнесе, у меня нет финансовых возможностей. В мутном потоке воды, который проходит на границе Украины с Россией, я лишь маленький ручеек.
— Откуда взял начало этот маленький ручей?
— Вообще-то я казачка по происхождению. Жила в Полтаве, а на лето меня привозили к бабушке в село. В школу пошла рано, с шести лет. Моя лучшая подружка была постарше меня и уже ходила на уроки. Я ей завидовала. Как-то раз она взяла меня с собой. Я была рослая девочка. Мне пришлось пообещать, что никому не помешаю, буду вести себя как мышка. Учительница смилостивилась. Она сказала: хочешь, будешь вольнослушателем. Вот так я пошла в первый класс. После окончания школы приехала в Москву, поступила во ВГИК и осталась в столице навсегда.
— Родители сразу одобрили актерскую профессию?
— Нет, не сразу... Но мне очень повезло с родителями. О моей маме вообще можно книжки писать. Она окончила в селе церковно-приходскую школу. Была очень умная, способная девочка. Учитель пришел к ней в семью и сказал, что ей надо учиться. У них в семье было восемь детей. Они были очень бедные. Отправить ребенка учиться не представлялось возможным.
Когда началась война, мама пошла на фронт, работала медсестрой в передвижном госпитале. Также играла в театре классический украинский репертуар. Мама замечательно пела. Был даже такой период, когда пела в церкви вместе с Козловским. Так что моя мама героиня. Наверное, я пошла в нее. Она хотела, чтобы я стала врачом или юристом. Но в детстве я была замкнутой, молчаливой. Когда я вдруг объявила, что хочу стать артисткой, — родители спорить не стали. Сперва они были против. Когда уже “Кубанских казаков” показывали в Полтаве, папа с мамой ходили смотреть. К ним подходили люди, говорили приятные слова про меня. Им это было очень приятно. Так что я благодарна советскому времени, которое вырастило меня, помогло состояться как актрисе и прежде всего как человеку.
— Странно слышать. Почти все актеры, которые стали звездами в те времена, сейчас его ругают...
— Мне это непонятно. Как можно так говорить? Ведь они сложились как актеры именно тогда! Я согласна, что было и хорошее, и плохое. Но нужно признать, что в великой державе было великое кино. Я помню, как на фестивалях, несмотря на холодные отношения с Америкой, звезды Голливуда очень хотели с нами познакомиться. Мы для них были загадками. В Советском Союзе снимали прекрасные фильмы. Мы получали очень престижные, почетные награды. Так что я не принимаю такой точки зрения. А все, что говорят эти люди, — чистой воды лицемерие.
— Неужели провинциальную девушку с Полтавщины с распростертыми объятиями встретил кинематограф?
— Нет, с распростертыми руками меня не встречали, более того, были случаи, когда я думала: все, больше не могу. Но приняла решение: я должна здесь остаться и поэтому должна выстоять. Я бы могла многое рассказать. Например, как поступали наши великие режиссеры с артистами, по какому принципу утверждали на роль. Но называть фамилии, как это делают мои коллеги в своих воспоминаниях, не буду...
Был такой случай: я попробовалась на одну очень интересную роль. Видела, что интересна режиссеру, что он хочет меня снять в необычном для меня амплуа. Но меня на роль не утвердили.
Проходит время. И вдруг я получаю письмо от этого режиссера, в котором он пишет, что очень хотел снимать именно меня. Но обстоятельства так сложились — он не смог меня отстоять. Проходит еще время, и я узнаю: утвержденная на роль артистка кое-куда ходила и просила эту роль. Некоторые мои конкурентки добивались роли и более низкими способами... Вы понимаете, о чем я говорю?
Постепенно я выработала эмоциональный щит против недугов. У меня появилось скептическое отношение к подобным ситуациям. Иногда даже юмор. Вы знаете, я сейчас делаю ремонт, и рабочие принесли мне в качестве образцов десятки оттенков зеленого цвета. Я посмотрела и удивилась. Надо же, как много. А потом поняла: вот так и в кино. Я уже знаю все оттенки, всю палитру моего дела. Меня ничем не удивишь.
— Ваш первый фильм “Кубанские казаки” принес головокружительный успех и встречу с первым мужем. Расскажите, как вы с ним познакомились.
— Мой первый муж, Сергей Лукьянов, играл Гордея Гордеича. Он был старше меня на 16 лет. Встреча произошла как-то странно: я с большой компанией сидела в гримерной и ждала, пока утвердят на роль. И вдруг открывается дверь, входит он, смотрит на меня и говорит: “Ой, я пропал” — и закрывает дверь. Мы поженились, у нас родилась дочь Оксана.
— Потом он умер, и вы остались одна с маленькой дочкой.
— Да... Мне было очень тяжело...
— Клара Степановна, а как же вас утвердили на роль в фильме “Двенадцатая ночь” по Шекспиру после сыгранной героини труда в “Кубанских казаках”?
— Кино — страшная штука. Именно из-за стереотипности. Я сыграла в “Кубанских казаках”, и все решили, что я гожусь только на такие роли. Хотя, когда Герасимов после окончания института писал на меня характеристику, в графе, какие роли играть, написал, что я вообще тургеневская героиня. Но такую роль я ни разу не сыграла.
А с “Двенадцатой ночью” связана одна занимательная история. Когда выдвинули мою кандидатуру, в худсовете начали возмущаться: “Да вы что?! Шекспир? Она же бытовая актриса, да и вообще у нее украинский акцент. Как она может это играть?!” Но меня попробовали на роль и... утвердили.
— Как складывалась личная жизнь после смерти мужа?
— Через два года после его смерти я встретила своего нынешнего мужа — Дмитрия Мамлеева. В те времена он работал ответственным секретарем газеты “Известия”. Познакомились совершенно случайно. Я пришла в гости к приятельнице. А ее соседка Аза Лихитченко, диктор, зашла к нам и говорит: “Вы здесь посидите, сейчас ко мне приедет один человек из “Известий”, посидим, чайку попьем”. Приехал Дима. Когда пришло время расходиться, он поехал меня провожать. Так мы подружились, начали встречаться и поженились.
— В основе вашей семьи лежит доверие? С чувством ревности не знакомы?
— Нет, во мне нет такого чувства. Совершенно бесполезное чувство. Особенно оно ужасно для женщин. Женщина, сраженная этим чувством, становится неприятной, непривлекательной. Взгляд ненормальный. Как следствие — скандалы. Да и вообще, зачем бороться за человека, который уже влюбился в другую? Если бы мой Дима полюбил другую женщину, я бы собрала вещи и ушла в тот же день. Не выясняя отношений.
— Этой мудрости вы научились у своей героини Клавдии из фильма “Цыган”?
— Может быть... Ведь Клавдия — настоящая русская умная женщина. Она эмоциональна и в то же время сдержанна. Мне очень повезло с партнером. Будулай, он же Михай Волонтир, очень талантливый и внимательный. Сейчас ему тяжело. У него диабет, причем тяжелая форма. Ему нужно было сделать операцию. А это очень дорого. Мне позвонил режиссер Гибу, у которого я снялась в восьми картинах, попросил помочь материально. Я пришла на передачу “Моя семья” и обратилась за помощью к зрителям. Вы не представляете! Подходили старенькие бабушки и отдавали по десять, двадцать рублей. Подошла девочка, протянула деньги и сказала: “Я хочу, чтобы Будулай был жив”. Оказывается, это деньги, которые ей давала мама на обеды. Слава богу, деньги собрали. Сейчас с Волонтиром все в порядке.
— После выхода “Цыгана” поклонники донимали вниманием?
— Что вы, у меня были такие интересные встречи с поклонниками. Как-то раз выхожу на улицу в черном состоянии души. Был какой-то нервный срыв или депрессия... Сажусь в троллейбус, и водитель в микрофон говорит: “Извините, пожалуйста, вместе с вами едет Клара Лучко. Я остановлюсь на минуту, хочу взять у нее автограф”. Он подходит ко мне, за нами все наблюдают. Но никто из пассажиров не сердится. Мне до ужаса неловко. Я быстро оставляю роспись на клочке бумаги, и троллейбус едет дальше. Нет, встречи с поклонниками меня вдохновляют, я словно расправляю крылья.
— Встреча со звездой Голливуда Грегори Пеком тоже наверняка вдохновила?..
— Да, конечно. У американских актеров есть удивительная особенность — они всегда улыбаются.
— Злые языки поговаривают, что у вас случился роман?
— Ой, вы знаете... Ну ладно. У нас с ним была микроромантическая история. Он приехал с картиной “На том берегу” к нам в Дом кино. Вообще в Москве он оказался впервые, с очень коротким визитом. Ему хотелось увидеть много мест в городе. Мы с ним вдвоем сели в машину и поехали по освещенной Москве. До сих пор помню: был зимний вечер, падал чистый, белый снег. Приехали в “Националь”, взяли бутылку водки. А на салфетке он написал “До встречи в Голливуде”...
После этого знакомства, когда наши актеры приезжали из Америки, то передавали мне от него привет. Мне говорили, что Грегори у себя на ранчо повесил шляпу, на которой написал мое имя. Пек рассказывал, что Клара Лучко напоминает ему героинь Достоевского.
Прошло лет пять или шесть после нашей встречи. И вот с делегацией Союза кинематографистов я полетела в Америку. Мы с ним встретились в компании, перебросились парой фраз. Чуть позже он позвонил мне в отель. Мы сложно разговаривали, так как я не знаю английского, а он русского. Но я поняла, что он хочет показать мне свое ранчо. Было поздно. Наша делегация уезжала в Мексику, отложить поездку было невозможно...
— Клара Степановна, честно говоря, зрители уже соскучились по фильмам с вашим участием.
— Мне предлагают очень плохие роли. О них я даже и говорить не могу. После успехов в кино я не собираюсь снижать профессиональную планку. Почти два года работала на телевидении. У меня был проект, где я была автором и ведущей, — “Фильмы нашей памяти”. Программу смотрели в Китае, Германии, Прибалтике, Польше. Потом ее закрыли. Кроме того, я езжу по стране с концертами, творческими встречами. Не так давно снялась в украинском фильме “Притча”. Скоро мы с Волонтиром будем вместе сниматься в мелодраме. Боюсь даже говорить об этом, чтобы не сглазить.
— В фильме “Солнечный удар”, который вышел на экран несколько месяцев назад, вы опять появились в шляпке. Говорят, их у вас целая коллекция?
— Шляпы я просто обожаю. Буквально со счета сбилась, даже не могу сказать, сколько их у меня. Я вообще много внимания уделяю внешности. Например, очень умеренна в еде. Мой принцип: ничего жирного. Покупаю молоко 0,5% или 1% жирности. Также творог и сметану. Когда я узнала, что сыр 30—40% жирности, перестала его есть. Последний раз ем в 19.00. Не ем белого хлеба, пирожных. Ну иногда, раз в два месяца, съем кусочек на приеме. Единственное, что я позволяю себе, — по утрам кофе с крекером. Но крекер малокалорийный.
— А косметика?
— Сейчас покажу вам один крем.
Клара Степановна подходит к тумбочке, берет темно-синюю баночку и протягивает мне. “Попробуйте на пальчик, он душистый...”
— Посмотрите, здесь написано “против морщин”. Не знаю, может, действительно он чудодейственный? Ведь посмотрите, я перед вами без маскирующего тона...
