Дочь культового музыканта Бориса Гребенщикова Алиса никогда не бравировала своей звездной фамилией. Наоборот, пытаясь стать независимым человеком, сразу после окончания института она покинула Питер и уже несколько лет живет в Москве.
Алиса удачно работает в театре, снимается в кино. В общем, делает карьеру не на эстраде. Хотя данные ей это позволяют...
— Алиса, ты сейчас относишься к какому-нибудь театру?
— Нет, я работаю только в антрепризе. Недавно мы выпустили спектакль “С ума сойти”. Пока обкатываем его в дальних городах, чтобы московская публика оценила более-менее готовый продукт.
— Вроде бы Сергей Проханов приглашал тебя в “Театр Луны”.
— Это слухи. Никакого конкретного предложения не было. Честно говоря, я пока не готова полноценно работать в театре, потому что мне больше нравится сниматься. Мне очень хочется работать с молодыми режиссерами, как, например, в Центре драматургии и режиссуры, но пока не очень складывается.
— В Питере ты окончила актерский факультет?
— Да. Помню, в приемной комиссии нашего консервативного института все сильно удивились, когда я пришла с волосами красного цвета и серьгой в носу. Когда я училась, такого имиджа ни у кого не было. Сейчас я другая... Взрослее стала, наверное...
Вот, а сразу после окончания приехала в Москву и показалась во МХАТе им. Горького. Меня приняли, но через два года я ушла.
— В Москве легко устроилась? Или приходилось слышать: мол, понаехали тут...
— Что касается руководящих людей, на это никто никогда внимания не обращал. Зато коллеги по цеху действительно часто говорили: “Обязательно надо сюда ехать?!”. Просто в Петербурге не каждому найдется работа, там гораздо больше сложностей. В Питере есть две киностудии: “Панорама“ и “Ленфильм”. Если у тебя не сложились отношения с одной из них, у тебя нет никаких шансов — дорога в кино для тебя закрыта. Здесь есть возможность заниматься тем, чем хочется.
— В родной город не тянет?
— Не могу сказать, что скучаю по Питеру, потому что езжу туда каждые три месяца. Хотя очень романтично сидеть на Тверском бульваре и думать: “Боже, как хорошо сейчас на Фонтанке”...
— Что сейчас со спектаклем “Сильвия”, в котором ты сменила Чулпан Хаматову?
— Мне кажется, он постепенно сдает свои позиции. Чулпан сама привела меня на этот спектакль. Она мне очень помогла, передала свои ощущения. Меня очень поддержали мои партнеры, они мне полностью доверяли. Никто не говорил: “Чулпан это делает гораздо лучше”. Просто... мы разные. Было очень смешно, когда я поехала на гастроли в Ижевск под афишей Чулпан. В спектакле такой грим, что не очень понятно, кто на сцене. И когда я вышла на поклон, зрители кричали: “Браво, Чулпан!”.
— А твоя программа на ТВ? Как она, кстати, называлась?
— “Премьерный показ” — программа, посвященная новинкам кинопроката. Она постепенно сошла на нет. В этом году вместе со старой командой мы сделали игровое ток-шоу, но его никто не купил. Честно говоря, я устаю от телевидения. Конечно, это очень интересно, потому что эта область для меня новая и непонятная.
— Как ты попала к Дмитрию Месхиеву в “Американку”? По знакомству?
— Случайно... Мои фотографии лежали на “Ленфильме”. Вот однажды и пригласили на кастинг и встречу с режиссером. Месхиев меня утвердил. Кстати, Месхиев знаком с моим папой. И прошлым летом одна девушка мне сказала: “Знаешь, в картину тебя взяли только из-за фамилии”. Стало очень неприятно. Я встретила Диму и рассказала ему об этом. Он ужасно разозлился и сказал: “Я вообще не знал, кто ты такая!”.
— Неужели, как и все дети известных родителей, скажешь, что фамилия не помогает по жизни?
— Может, в чем-то и помогает, но очень часто это идет в негатив. Я вообще не очень люблю рассказывать про папу. Во-первых, потому, что у меня есть еще один папа, который меня воспитывал. Если я буду говорить про одного, то обязательно должна сказать и про другого, который, на мой взгляд, сделал для меня больше. К тому же есть люди, которые хотят через меня выйти на папу. Так как я нечасто с ним общаюсь, все их попытки сразу пресекаются. Даже мои хорошие друзья, которые занимаются музыкой, иногда просят: “Передай папе наш диск”. Они не могут понять, что папе не важно, из каких рук получать диск.
— Можно сказать, что твое бегство в Москву — в некотором роде попытка абстрагироваться от известной фамилии?
— Сначала я действительно так думала. Но со временем поняла, что в Петербурге на мою фамилию никто не обращал внимания. Ни люди, с которыми я училась в школе, ни в институте, ни журналисты. Нет, в Питере меня никто как “дочку” не воспринимал, а вот когда я приехала в Москву, меня, уже взрослого человека, стали так воспринимать. В последнее время я стала читать, что говорят другие о своих знаменитых родителях. Однажды Мише Ефремову задали вопрос: “Тяжело быть сыном Ефремова?” — на что он прекрасно ответил: “Я не знаю, как быть не сыном Ефремова”.
— Какую музыку слушаешь?
— Мне очень нравился Виктор Цой. Я даже видела его. Издалека. Мне нравилось то, что делает Бутусов. Это естественно, потому что в то время такая музыка нравилась всем.
— Ты относилась к рок-музыкантам как к артистам или друзьям семьи?
— У меня же была другая семья. И к “Аквариуму” я относилась как к отдельной группе.
— Сама никогда не хотела заниматься музыкой?
— Когда я была маленькой, училась играть на скрипке. Неудачно. Потом — на фортепьяно, но не хватило терпения и усидчивости. К тому же меня никто особенно не заставлял — родители разрешали делать то, что нравится. Например, я долго увлекалась кинологией, у меня была своя собака. Затем увлеклась лошадьми, училась в спортивной школе.
— Папа ходит на твои спектакли, а ты на его концерты?
— Я на концерты хожу, хотя иногда тяжело там находиться: всегда много народу, все курят. Иду туда только ради общения, потому что музыку мне больше нравится слушать дома. А папа был у меня на спектакле “Ромео и Джульетта”, после которого сказал мне: “Я горжусь тобой, дочь!”. Ведь главную роль сыграла, на поклон вышла последняя — любому родителю приятно.
— У тебя есть сестра. Вы общаетесь?
— К ней я испытываю теплое чувство, несмотря на то что у нас разные мамы, разница в десять лет и живем мы в разных городах. Из-за этого общение получается куцеватым. Но мне хочется ее оберегать и защищать.
— Алиса — очень красивое имя. В честь кого тебя так назвали?
— Мама говорила мне, что имя она мне дала в честь куклы, которая у нее когда-то была. А когда я стала постарше, появилась версия, что меня назвали в честь Элиса Купера. Чему верить, непонятно.
