Ох, и наделали шуму этим летом русские на фестивале в Канне. Нет, кроме Александра Сокурова, получившего за свой фильм чисто символический приз от прессы, наши в качестве трофеев больше ничего на родину не привезли. Зато постреляли на славу, поймали кучу международных преступников и триумфально прошлись по знаменитой каннской лестнице. Речь идет, разумеется, о приключениях героев из милицейского сериала “Убойная сила”, которых 1-й канал на этот раз заслал во Францию. В Канне во время кинофестиваля наши неунывающие “убойцы” Рогов (Андрей Федорцов), Плахов (Константин Хабенский) и полковник Егоров (Александр Тютрюмов) при поддержке французского комиссара полиции (которого сыграл ни много ни мало сам Жерар Депардье) ловили очередного криминального авторитета (Николай Фоменко). И разумеется, поймали. Обо всем, что произошло с ними за 21 съемочный день, народные “менты” поведали корреспонденту “МК-Воскресенье”.
И первое слово — режиссеру Сергею Снежкину, который в этот день... оказался явно не в духе.
— Чего рассказывать? 21 день съемок, в 7 утра вставали. Кроме воскресений. Да и то, потому что по французскому законодательству по воскресеньям работать нельзя. А то бы вообще без выходных снимали.
— А как же счастье работы с легендарным актером Жераром Депардье. Впечатлений, должно быть, масса?
— Очень хорошее воспитание, доброжелательный человек, суперпрофессиональный актер... Все б такими были. Впитывал все как губка. Работать с ним — одно удовольствие. В отличие от других французов.
— А что так?
— Французская группа, вам скажу, это что-то. Бездельники отъявленные. Да к тому же — лицемерные, лживые. Почему? Это уже вопрос к французским психиатрам, почему они такие. Удивительно, как они при своей лени вообще капитализм-то построили. На любую просьбу режиссера — у них один ответ: “Это — проблема, это — невозможно”, и потом еще длиннющий монолог минут на десять. И притом что я не просил их ничего особенного. Только то, что было оговорено заранее. Работай они со мной в России, моментом бы вылетели на биржу труда.
— Жаловаться не пробовали?
— Кому жаловаться? Там же профсоюз их защищает. Да и все остальные. Когда в мэрии Канна прочитали наш сценарий, нас обвинили чуть ли не в клевете. Говорят, где вы это видели, что у нас арабы воруют и изготавливают фальшивые билеты. Дошло до того, что к нам из мэрии приставили смотрящую. Следила за каждым нашим шагом, все вынюхивала: как мы еще можем подпортить имидж города Канна. Такого даже при СССР не было. Ела за наш счет в три горла, а чуть что — звала полицию: это снимать нельзя, то — нельзя.
— Что, во Францию больше ни ногой?
— Во всяком случае, отдыхать туда точно не поеду. Да и работать скорее всего тоже.
Андрей Федорцов начал разговор довольно сонным голосом. Своим звонком мы застали его ранним воскресным утром, как раз в перерыве между двумя авиаперелетами. Но слово за слово, и актер постепенно проснулся.
— Андрей, как восприняли предложение посниматься в Канне?
— Ну, это обычное дело. Каждый блок “Убойной силы” начинается с выездной серии. Мы с Хабой были уже и в Эстонии, и в Америке, теперь вот во Франции. Вполне возможно, что следующий блок начнем в Ираке. Ха-ха, шутка.
— Мне говорили, что из каждого выезда вы привозите по местному сувениру. Чем обрадовали друзей и родню на этот раз?
— Больше порадовал себя. Привез два “родных” диска любимой группы “AC/DC”. А всем остальным — по маленькому макету Эйфелевой башни.
— Съемки на Лазурном Берегу — это, наверное, сплошное удовольствие?
— Ох, не сказал бы. Одни тамошние забастовки чего стоят. Иногда такое впечатление складывалось, что французов хлебом не корми — дай побастовать. Мы могли часами выстраивать свет, налаживать аппаратуру, а французские актеры вдруг ни с того ни с сего говорили: “Стоп, манже” и уходили обедать часа на два. Потом еще как на грех и железнодорожники с авиадиспетчерами забастовали. Не улетишь, все кругом перекрыли — чуть во Франции насовсем не остался. Хоть бери лодку и отправляйся домой вплавь.
— До того ностальгия замучила?
— Да, 21 день на чужбине — это многовато. Знаете, как я обрадовался, когда жена Хабенского Настя приготовила однажды жареную курицу с пюре! И это после осточертевших уже ракушек, устриц и лягушек.
— Зато вам удалось покрасоваться на знаменитой каннской лестнице. Чем не воплощение мечты русского актера.
— Что вы?! Никакой романтики в этом я не нашел. Только страх: лишь бы успеть заснять. Вот если бы с фильмом пройтись — тогда дело другое. А так... Чего гордиться-то? Это то же самое, что купить пластиковый “Оскар” за доллар, поставить его у себя дома и часами любоваться... А вообще-то приятно было на следующий день увидеть свое фото в числе выставленных на продажу фотографий звезд, прошедших по фестивальной ковровой дорожке.
— Приобрели себе на память?
— А как же. Хоть и дорого дерут, черти, — 15 евро. Зато красиво.
— Не жаль, что не удалось сняться вместе с Депардье?
— Немного. Вообще-то Снежкин называл Депардье “профессиональным халтурщиком”. Он же постоянно в текст подглядывает. Но яркая индивидуальность, конечно. Тоже сфотографировались с ним на память.
— Кроме двух фото, что еще останется в памяти после тех съемок?
— Вот случай один, который с нами там произошел, наверное, не забуду никогда. Расскажу предысторию. Мы тогда снимались в Эстонии. И вот сидим мы как-то с Хабой в центре Таллина за столиком в кафе. Заказали по два длиннющих таких бокала пива. Хлебнули — хорошо! Гляжу: две симпатичные девушки мимо нас идут. Говорю со смаком так: “Посмотри, какие девчонки!” Рукой показываю, и вдруг бац — опрокидываю бокал с пивом Хабенскому на брюки. И он так по-детски, обиженно: “Ну, е-мое!” Это первая часть. Теперь вторая. В последний день перед отъездом сидим мы в Канне в кафе. Заказали вина. И опять какие-то девчонки. Ситуация повторилась точь-в-точь. Выливаю ему на брюки уже красное вино, пауза в несколько секунд, и опять: “Ну, е-мое!”
Люди, близко знающие самого колоритного “убойца”, посоветовали обращаться к нему не иначе, как Александр Аркадьевич. Все-таки для успешного бизнесмена Тютрюмова кино — не более чем хобби.
— Александр Аркадьевич, вы непрофессиональный актер... — только и успеваю сказать.
— Почему это, — обиделся Аркадьич, — если имеешь в виду отсутствие актерского образования, то его не было и у Смоктуновского, и у Фарады... А снимаюсь я с 94-го года. 24 фильма уже на счету.
— А теперь и съемками во Франции можете похвастать.
— Да. Мой полковник Егоров схитрил, чтобы попасть во Францию. Запрос-то был только на оперов, а он уговорил генерала туда еще и свои данные вбить. Мол, за Роговым и Плаховым во Франции контроль нужен. До того мечтал пройтись по каннской лестнице.
— Ну и как оно? Уже не полковнику Егорову, а актеру Тютрюмову.
— Да нормально. Прошел и прошел — даже не один раз, а три. Мы под шумок умудрились еще два дубля снять. Восторга нет, но приятно, конечно, со звездами прошвырнуться. Хотя самих этих звезд и не узнал никого. Мне уж потом говорили, что за мной Николсон шел... Или Шон Пенн, черт его знает. Но красиво — все в смокингах, по красной ковровой дорожке.
— К тому же вам, единственному из наших, удалось сняться с самим Депардье. Не стушевались?
— А чего тушеваться. Приятный мужик, правда, замкнут был немного. Сыграл эпизод — и сразу в укромное местечко, к телефону. Оно и понятно — у него ж тогда большие проблемы были. У сына — операция. Мы особо и не лезли. А наш эпизод... Так в основном его и снимали. Меня — так, больше бочком. Понятное дело, Депардье все-таки звезда, а мы — так, начинающие. А под конец мы с ним сфотографировались. Обязательно дома на стенку повешу. У меня уже есть фотография с Майклом Йорком. Теперь — с Депардье. Итого, дома уже три звезды.
— У вас такая характерная яркая внешность. Во Франции не было проблем с полицией? Вас не принимали за представителя русской мафии?
— Как раз наоборот. Однажды приняли за полицейского. По сценарию был эпизод, когда я должен был ловить араба, продавшего мне фальшивый билет. И вот на одной репетиции бегу, значит, за ним, а какой-то добропорядочный француз арабу моему подножку ставит. Подумал, что полиция за вором гонится. Во как!
— Мне сказали, что во время съемок вы получили, так сказать, производственную травму. Так?
— Да, было дело. На пляже упал неудачно. Сначала думаю: ну все — позвоночник сломал. А оказалось — защемление. Два дня меня чем-то растирали. Но ничего — оклемался.
И напоследок, слово одной из приглашенных звезд сериала, певцу Максиму Леонидову, сыгравшему в сериале роль знаменитого актера.
— В свое время вам прочили блестящее будущее в кино. Но работа в “Убойной силе” стала первой после многолетнего перерыва. Вы перестали устраивать режиссеров?
— Да нет. Приглашений сниматься по-прежнему предостаточно. Вот только интересных до сих пор не было. Предлагают в основном какие-то идиотские комедии или еще какую муру. А в муре я не снимаюсь.
— Что же повлияло на ваше согласие поучаствовать в “Убойной силе”?
— Я знаю Снежкина как хорошего режиссера. Да и партнеры здесь сплошь симпатичные. Так что предложение Сергея у меня не вызвало раздражения.
— Кстати, насчет партнеров. Один из них — ваш бывший партнер по “Секрету” Николай Фоменко, с которым раньше вы были в контрах.
— Те времена давно прошли. Время все расставляет по местам. Теперь с Николаем мы снова друзья.
— Как вам Каннский фестиваль? Успели “продегустировать”?
— К сожалению, нет. Я приехал, сыграл свой эпизод и сразу уехал. Но я не склонен, как другие, мифологизировать этот фестиваль. Как, знаете, попал в Канн, — и все. Жизнь прожита не зря. Тем более в Канне уже был неоднократно. Правда, не на фестивале, а так, на отдыхе.
— Ну хоть прогуляться по знаменитой набережной Круазетт в этот раз удалось?
— Да, в тот же день, когда приехал, мы с Фомой и Хабенским до трех ночи там прогуляли.
— А своей ролью в сериале остались довольны?
— Роль-то у меня маленькая, чуть ли не эпизод. Съемками доволен. А что там в конечном счете получилось — пока не знаю. Не смотрел еще.
