Как-то в августе, будучи в официальном отпуске, я возвращалась на электричке из славного города Солнечногорска в не менее славный город Москву. Путешествие было ничем не примечательным. Многие из нас проделывают подобный путь каждый день туда-обратно — и ничего. Если бы не одно “но”. В тот самый момент, когда я перечитывала сцену встречи князя Мышкина с матушкой Парфена Рогожина, поезд резко остановился, и через несколько секунд машинист сообщил, что впереди на провода упало дерево и электричка дальше не пойдет. Спустя несколько часов в этот же день в Баренцевом море затонула подводная лодка.
Честно говоря, я в этот момент, как и все, очень растерялась. ЧП случилось, как в плохом анекдоте, посреди леса, вдали от шоссе, а до ближайшей станции было несколько километров. Пассажиры, отойдя от минутного шока, стали прыгать со злополучного поезда с высоты в полтора метра прямо на насыпь. Никто не хотел оставаться в заложниках у непредвиденных обстоятельств. Бабульки с авоськами, дети, беременные женщины — все скакали со ступенек, и в конце концов одна из пассажирок, которая была, к ее несчастью, на высоких каблуках, при прыжке сломала себе руку. Маленькая трагедия, виновником которой стала на первый взгляд стихия, а на самом деле — безрассудство.
* * *
Не знаю, как вам, но мне вообще везет на свои маленькие трагедии. На рыбалку поеду — ни одной рыбы не поймаю. Даже лягушки. На лошади буду кататься, так она меня если не скинет, то за палец цапнет непременно. А стоит на электричке поехать — так сами видите, что получается. И вроде бы ОБЖ в школе проходила, да только все, похоже, зря. Полученные знания на мою личную безопасность никак не действуют. Кто знает, может быть, мне мог бы помочь дневник со “вставками” в виде наглядного пособия по безопасности. Такой, каким пользуются с нового учебного года ученики подмосковного города Реутова. Отныне у них в дневниках по соседству с двойками, пятерками и строгими записями учителя, адресованными родителям ребенка, располагаются пояснения: что такое терроризм и как с ним (точнее от него) уберечься. Приходит ученик домой, грозный папа берет в руки дневник и... зачитывается. Вот уже и строгой записи, на горе учителя, не замечает, и двойка его не беспокоит, а только тактика террористов перед глазами у родителя да подробная информация о том, как уберечься от шальной пули. Ничего удивительного. И не только потому, что папу на каждом углу подстерегает пуля-дура. Многие ли из нас, взрослых, знают, как спасаться от такой беды и что делать, если ты (не дай Бог, конечно) стал заложником? Если уж мы не знаем, что из электрички без последствий можно спокойно выйти из кабины машиниста, а прыгаем, рискуя конечностями, на каменную насыпь, то что говорить о более страшной ситуации и сетовать на плохое преподавание на уроках ОБЖ.
ЧП по дороге в Москву на электричке произошло со мной в августе 2003 года. Но мне кажется, что то же самое могло случиться и в августе 2000-го, когда погибал “Курск”. Или годом позже, 11 сентября, во время трагических событий в Нью-Йорке. И мы — заложники обстоятельств — вели бы себя точно так же. История, увы, нас ничему не учит.
На днях мне довелось попасть на выставку фотографий, снятых случайными очевидцами во время той страшной трагедии в Нью-Йорке. Я смотрела на эти пронзительные снимки, а в голове вертелась фраза одного из американских политиков о том, что после 11 сентября Америка не изменилась, просто она стала собой. От мысли, что перекошенные от ужаса и горя лица героев фотографий и есть настоящее изображение Соединенных Штатов Америки, мне стало не по себе.
* * *
“Самое главное — дотянуть до мая следующего года, а там можно будет жить спокойно”, — говорит один мой друг. Он считает, что сейчас в России самое страшное не терроризм и даже не криминал, а... выборы. Наверное, он все-таки преувеличивает, но кое в чем я с ним согласна. То ли в избирательных штабах команды остались еще с прошлых выборов, то ли нас всех держат за идиотов, но приторно-сладкое “о счастливой жизни” только с такой-то и такой-то партией, кажется уж очень знакомым. Ой, о “жизни” же теперь нельзя. Напишу по-другому — “о счастливом существовании”. Хотя что-то не то. Как существование может быть счастливым, если обычно говорят “влачить существование”. Ладно, напишу просто: о счастье только с такой-то и такой-то партией.
Я сейчас вспомнила эпизод из фильма “Курьер”, когда дочь профессора Катя Кузнецова режет правду-матку родителям и их друзьям о своей настоящей мечте. Помните, про “красную машину” и “маленькую собачку”? Это ведь очень верно было подмечено. Все мы мечтаем о чем-то объективном и, если уж признаться, — только своем. Никак не связанном с большой политикой и слоганами избирательных кампаний. Разве что с внутренними делами, а точнее, с политикой государства по отношению к пенсиям. Вопрос, между прочим, очень важный, и касается он всех. Но, похоже, что и здесь нам не стоит ждать ничего приятного. И шансов выбрать более выгодный банк в качестве альтернативы государственному Внешэкономбанку у нас скорее всего будет очень мало. А мне бы, например, хотелось иметь к пенсионному возрасту “энную” сумму на счету какого-нибудь крепкого иностранного банка. Чтобы не зависеть от детей и не собирать бутылки на улице, как это приходится делать моей соседке по подъезду бабе Анне, которая проработала всю жизнь и уж на сумму, выручаемую от сдачи стекляшек несколько раз в месяц, могла бы рассчитывать. Чтобы уже сегодня я могла мечтать о том, о чем захочу. А хочу я где-нибудь через четверть века накопить на большой дом со стеклянными стенами на берегу моря, так чтобы можно было, сидя в уютном кресле, смотреть на волны. Это — честно.
