“Будь с сыном жестким, как с врагом, тогда он вырастет твоим другом”, — этой грузинской мудрости и придерживался певец Сосо Павлиашвили, когда отдал своего сына Левана в Суворовское училище. Причем для юноши подобное испытание стало тяжелым вдвойне — Леван всю свою жизнь прожил с мамой в Тбилиси и на 16-м году прибыл в столицу, абсолютно не владея русским языком.
— Леван, насколько я знаю, ты приехал в Москву год назад. До того здесь был?
— Конечно, я приезжал сюда... чтобы увидеть отца.
— И сейчас ты учишься в Суворовском училище. Это было решение отца?
— Да, он решил. И хорошо сделал, что отвез меня в Суворовское училище. Мне там очень нравится.
— Но там ведь совершенно другая жизнь, нежели дома с мамой в Тбилиси.
— Да, подъем в казарме очень рано — в семь часов. Тяжело вставать было. Но теперь привык. Нормально. А самое главное, я не умел разговаривать по-русски хорошо. С ребятами очень тяжело было общаться. И когда взрослые задавали вопрос, не мог нормально ответить. Два месяца учился в обычной русской школе — сам не понял, как научился. Но сейчас на каникулы уехал домой в Грузию, пробыл там два месяца и опять все забыл. Но ничего, до сентября вспомню.
— Когда ты узнал, где тебе предстоит учиться, что сперва подумал?
— Ничего не подумал. Я раньше ничего не знал о Суворовском училище. Даже не знал, кто такой Суворов. И только когда приехал, понял, что это военное училище.
— То есть получается, ты ехал, не зная куда?
— Да. Отец сказал, надо ехать.
— А тебе без разницы, кем быть? Военным — значит, военным?
— Раньше, в детстве, хотел стать театральным артистом. Потом певцом, милиционером, спортсменом, я в баскетбол хорошо играю. А теперь хочу стать военным.
— До какого звания хочешь дослужиться?
— До лейтенанта.
— Всего-то? А знаешь, как говорят: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.
— А-а-а, буду стараться, чтобы стать генералом. Но сначала нужно закончить хорошо Суворовское училище. Два года еще. Потом подумаю.
— А после окончания училища у тебя какие планы?
— Не придумал еще.
— Ты будешь придумывать или отец?
— По-моему, я. Но сначала нужно хорошо закончить это училище, чтобы научиться чему-то. А там видно будет.
— Твой отец уехал в Москву в конце 80-х. Не обидно было, что бросил вас с мамой?
— Почему бросил? Они с мамой не развелись. Отец каждый год приезжал в Тбилиси, мы общались. Нет, все нормально.
— А нормально, что папа и мама живут порознь? Он — в Москве, она — в Тбилиси.
— Нет, ненормально. Но папе об этом пока не говорил. Потом, наверное, скажу. Хотя у нас с отцом очень близкие отношения. Мы как друзья.
— Сейчас Сосо везде появляется с девушкой по имени Ирина. Говорят, у них роман. Тебя это не смущает?
— Ира? Какой роман? Она просто танцовщица в папиной группе и наш близкий друг.
— Тебе с отцом в Москве веселее? Как время проводите?
— Если он здесь, не на гастролях, а у меня увольнение, ездим туда-сюда, ходим в кино. В парк Горького ходили. Гуляли там. А если отца в городе нет, я дома сижу один. Смотрю телевизор. А чего мне еще делать? Здесь никого не знаю, друзей нет.
— Что, за год ни с кем не познакомился?
— Во дворе нет. Там все незнакомые.
— Не скучаешь?
— Нет, у меня же дома телевизор есть, компьютер. Развлекаюсь. Тем более что дома бываю только на выходных. Остальные дни живу в училище. А если у меня плохой поступок, то меня и на выходные не отпускают.
— Что значит плохой поступок?
— Ну, если двойка или нарушение дисциплины.
— Неужели и в училище, где ты проводишь большую часть своего времени, ни с кем не сдружился?
— Нет, там много друзей. В основном с Кавказа: грузины, осетины, дагестанцы, чеченцы... Мы, кавказцы, все вместе держимся.
— Тебе не хочется все бросить и уехать назад?
— Нет. Потому что я хочу стать кем-то. А если останусь в Тбилиси, кем я буду? Там в школе мне одни двойки ставили. Отчислить даже хотели. Дрался часто. Если бы в Суворовское не пошел, в Тбилиси бы, наверное, стал бы хулиганом каким-то. А здесь, в Суворовском, я уже понял, что такое настоящая жизнь. Теперь я взрослый, понимаю.
— В прессе писали, что отец познакомил тебя с дочерью Любы Успенской. Скоро свадьба?
— Э-э, как могут писать, если я вообще его... ее не видел. А пишут, что я ей грузинский кинжал подарил. Обман, конечно. Я даже Успенскую не видел. А тут ее дочь. Врут все.
— Леван, а у тебя есть девушка?
— Да, в Тбилиси. Натия зовут.
— Тяжело было расставаться?
— А чего делать. Звоним друг другу постоянно. Она, конечно, хочет приехать сюда, но как?
— Ты знаком с кем-то из окружения твоего отца?
— Конечно, многих знаю. Вот недавно на его дне рождения познакомился с этим, как его... Ну, он рыжий, в очках...
— Укупник?
— Укупник, да! Еще с Агутиным... Да много с кем.
— В Грузии российские исполнители популярны?
— Нет, их там никто не знает.
— А твоего отца?
— Конечно, знают. Но он там тоже не очень популярен. Там другие есть: Мераб Сепашвили, Георгий Качечевадзе, которого все зовут Уцноби. А Сосо Павлиашвили в Тбилиси никто не слушает сейчас.
— Почему?
— Он же по-русски поет.
