Василий Kлимов: Жизнь восхитительна во всех своих проявлениях!

      Василий Владимирович, мы знаем вас как путешественника, биолога, художника, фотографа, который, вместо того что бы отдыхать, как все нормальные люди, полирует животом и подошвами ландшафт. Как вы дошли до такой жизни?
  
    Видимо, истоки особенностей личности человека нужно искать в его детстве. Я родился в заснеженном феврале 1953 года на самом краю света на острове Сахалин, в семье военного. Первые впечатления детства снега по крышу, прозрачная красная икра на блюде, разноцветные паруса на синей воде Татарского пролива, рев прибоя и соленые брызги Охотского моря. А первыми игрушками у меня были кучи разноцветных волшебных морских ракушек и панцири крабов, которые привозил с учений отец. С тех пор все, что связано с морем, лесом, рекою, степью и обитающими в них живыми существами, мой мир. Здесь я чувствую себя как дома, знаю куда идти, что делать, чего бояться, а чего нет. И свое призвание я нашел в известном заповеднике Аскания-Нова, где прожил и проработал в зоопарке почти 20 лет, в мире лошадей, бизонов, антилоп, оленей, страусов, зебр и т.д. После такой закалки уже ничего в жизни не страшно, а все это живье стало как родное. В составе экспедиций Академии наук я объехал Среднюю и Центральную Азию, Европу, Прибайкалье, Дальний Восток и Восточную Африку.
     После путешествий по Центральной Азии, по просторам Гоби, я полюбил пустыню с ее барханами, такырами и голубыми горами. Но главная любовь ждала меня в Африке. Это, конечно же, африканская саванна и ее производные буш, степь, галерейные леса и все их летающее, бегающее и ползающее население. Это африканские восходы и закаты, грозы и разливы, ветер, облака, солнце, несметные стада диких копытных, хищники и вообще все-все! Именно там я счастлив как ребенок и поэтому всегда, при малейшей возможности, готов очутиться в дикой природе Африки.
      А как вы путешествуете?
      По-разному. Были научные, академические экспедиции, поездки в составе туристических групп, сопровождающим, были с друзьями, в узком кругу, были одиночные экспедиции и вдвоем. Каждый раз по-разному. Лучше всего, конечно же, одному или вдвоем. В этом случае ты сам волен решать, куда идти, лететь или ехать. Приходилось много ездить по бездорожью, в основном по пустыне Гоби, а также по парковой саванне и бушу Восточной Африки, пробираться пешком по джунглям, ожидая нападения павианов или леопарда, преодолевать ледяные торосы рек и озер, летать на самолете над Килиманджаро и Байкалом, вытаскивать машины из болот и рек, выслеживать антилоп и хищников на водопоях на зорьке или ночью.
     В первых путешествиях я неоднократно предпринимал самостоятельные вылазки в саванну без проводников и оружия, с одной только оптикой и надеждой на свой богатый опыт работы в зоопарке. В целом, они все благополучно закончились, но с тех пор таких пенок я стараюсь не допускать и читателей авторитетно предупреждаю так делать нельзя! Одинокий человек в буше это желанная добыча львов, леопардов и даже павианов. Никакой нож или палка не спасут от хищников. Даже с оружием можно легко попасть в сложную ситуацию со слонами или носорогами, не говоря уже о львах или леопарде. Мы все привыкли к безопасности цивилизованного мира и нам просто не приходит в голову, что за любым кустом может притаиться опасность, а иногда и быстрая смерть. Хотя для кого-то это может быть почетно и круто быть растерзанным львами и остаться в Африке, ее составной частью!
      А как вы попали в Африку и почему именно Африка?
     
У меня еще в детстве было много книжек с картинками о природе и животном мире. Как сейчас помню семья львов в саванне, стадо антилоп, зебры, жираф в зарослях и т.д. Эти впечатления и определили детскую мечту попасть в саванны Африки, в этот земной рай, где на изумрудных равнинах копошатся миллионные стада зебр, антилоп гну и бубалов. Другие не менее чудные места, такие как Индия с тиграми или Австралия с кенгуру, остались на втором плане. Все-таки Африка по красочности и яркости впечатлений значительно превалирует над другими золотыми точками планеты.
     Когда я заканчивал институт, была возможность поехать работать в заповедник Аскания-Нова. А это, собственно, некая модель африканской саванны степь с ее диким населением: страусами, зебрами, буйволами, антилопами, оленями и т.д. Мне все это так понравилось, что я там провел почти 20 лет. Пожалуй, это были мои самые чудные, самые солнечные годы в жизни. Потом появилась возможность попасть и в саму Африку, и я с удовольствием нырнул в ту, новую жизнь, которая меня ничуть не разочаровала. Так что детские мои мечты исполнились самым лучшим образом.
      В ваших работах говорится о сафари. Вы охотитесь на диких животных?
 
     Ну что вы, ни в коем случае. Все эти охоты давно позади. Я люблю и уважаю оружие и охотился на волков и архаров в пустыне Гоби, на глухарей в Прибайкалье, стрелял в бизонов, оленей, быков при их выбраковке в заповеднике. Но в какой-то момент решил, что все, хватит забирать чужую жизнь! Какое у меня на это право? Право сильного и вооруженного? Но завтра на моей дороге появится существо, вооруженное еще лучше, чем я... Значит, у него тоже будет право убить меня? Нет, пусть все живое живет и умирает своей смертью, даже если ее несут львы или гепарды.
     Сегодня я охочусь только с фотооптикой, и если у охотника удачен не каждый день, то моя охота промахов почти не имеет.
      Что для вас фотоохота?
    
  Фото это та же охота, а фотоаппарат это то же оружие, но охочусь я за художественными образами, за красотою, а не за мясом или шкурой. В моей фототеке каждый зверь или птица остаются жить со мною и каждый живет как на воле, своей жизнью, яркие, цветные и прекрасные ! Они позволяют мне раз за разом возвращаться туда, где я был счастлив, в саванну, и видеть все это еще много раз, как в кинотеатре. Я также, например, могу позволить себе сделать фотовыставку по отдельным видам млеков или птиц или обвешать дома все стены изображениями только слонов или только жирафов, львов или еще кого, и в этом тоже мой кайф. И наконец, мне очень приятно показывать своих зверей окружающим и радоваться их восторгу и удовольствию от общения с Красотой. В Москве у меня было много фотовыставок и меня приняли в Союз фотохудожников России.
      Каких животных вы ловите на мушку своего фотоаппарата?
    
  Когда-то, работая в Аскании-Нова, рядом с настоящими энтузиастами, я считал, что съемки достойны только мои звери, которых я изучаю и о которых иногда пишу. Это крупные копытные лошади, куланы, зебры, бизоны. И не позволял себе расслабляться и фотографировать, например, бабочек и цветы. О людях я уж и не говорю, они были вообще недостойны того, чтобы на них тратить дорогую цветную пленку! Но, к счастью, со временем я понял, что жизнь восхитительна во всех своих проявлениях будь то тигр перед прыжком, дрожащая антилопа, порхающая бабочка или женщина на фоне лилий. Сегодня я снимаю саванну, лес, пустыню, море, флору, фауну и все, что кажется мне красивым. Главный критерий везде один мои эстетические представления о прекрасном. Но тем не менее в своих пристрастиях я остаюсь анималистом и зоологом и в экспедициях основное время уделяю млекам травоядным и хищникам. Хотя, иногда не могу пройти мимо красивого цветка, бабочки, птички. У меня целая коллекция снимков розовых фламинго, рогатых воронов, птиц-носорогов, страусов.
      Есть ли у вас любимцы среди животных?
   
   Конечно. Когда-то, в Аскании-Нова, я следил зачарованным взглядом только за лошадьми и зебрами. Попав в Африку, разглядел наконец, сколь красивы и благородны антилопы, какие умные и пластичные красавцы гепарды, леопарды и львы. А не так давно, делая большую работу о жирафах, я искал их по саваннам, рисовал различные позы, выражения лица, цветовые вариации окраски и буквально влюбился в них. Эта их кротость в сочетании с элегантностью и благородством не может не внушать восхищения. Таким образом, получается, что чем больше я узнаю природу и отдельных животных, тем больше у меня появляется любимцев. Мне вообще кажется, что многие наши проблемы проистекают от нашего эгоцентризма и душевной лени. Мы любим только себя и ленимся познать мир, нас окружающий. А он готов любить нас и отвечать нам взаимностью.
      В какой области лежат ваши научные интересы?
      Много лет в Аскании-Нова я вел программу по сохранению редкого и исчезающего вида млекопитающих лошади Пржевальского. Она включала исследования морфологии, физиологии, генетики, поведения лошадей, проблемы сохранения в неволе и природе. Параллельно занимался изучением других лошадиных куланов и зебр, проблемами их жизнедеятельности и эволюции.
     Что-то я успел сделать, что-то не успел. Опубликовал 60 научных статей и книгу Лошадь Пржевальского, защитил диссертацию. Но остался ворох неопубликованных работ и материалов. С другой стороны, какой толк от этих работ, если они были интересны лишь узкому кругу специалистов. Широкая публика таких статей не читает, не читают их и редкие виды животных и не знают, что кто-то их сохраняет. А в целом, как я понял, ценность наших советских биологических работ была очень сомнительной. Ибо наука тоже была наша, советская, со всеми ее карьерными, совковскими проблемами бесконечные бессмысленные отчеты перед начальством, жесткая конкурентная гонка, где нужно все успеть, все схватить, застолбить, всех обойти, оттолкнуть локтями или еще чем-нибудь. И тут же, конечно, дележка, зависть, злоба, подхалимаж и т.д. Из людей система делала евнухов ! Да и вообще за годы Советской власти наука в СССР стала вещью в себе она производила самую себя, крутилась на холостом ходу, без выхода наружу. Недаром, как только закончилась власть, так сразу рассыпалась и наука.
     В какой-то момент мне все это стало поперек горла. Видимо, вырос я из этого карьеризма, как из коротких штанишек. Поэтому отошел от серьезной науки и сегодня занимаюсь несерьезной пишу очерки и книжки о жизни диких животных, их повадках, поведении. А перед этим, конечно же, наблюдаю за их жизнью в природе, что-то записываю, фотографирую, делаю зарисовки.
      Чем вы снимаете?
 
     Обычно в экспедиции у меня два-три аппарата для разной работы. Для репортажной съемки животных, которые бегают, прыгают и не желают позировать, у меня два Кенона, один из которых с длинным, а другой с коротким зумом, чтобы накрыть все объекты от 28 до 800 мм фокусного расстояния (еще помогает трансфокатор). Зумы позволяют наводить на нужный мне объект и выбирать оптимальную композицию. Всегда вожу с собой приспособления для макросъемки. Пейзаж и вообще всю небегающую природу снимаю Лингофом, а в походных условиях широким Асахи Пентакс. Из пленок предпочитаю в основном слайдовую Фуджи, с большими колористическими возможностями. Почему слайд? Это острый инструмент. Экспонированный слайд уже невозможно исправить, скадрировать или изменить цвет. Как снял, так и получится, а если ошибся где-то, все уходит в брак. Это очень дисциплинирует, приучает к лаконичности, заставляет кадрировать и находить оптимальную композицию мгновенно. Тем более что при съемке животных в природе ситуация меняется ежесекундно. Недаром для съемок птиц изобрели аппарат, который фиксирует одну десятитысячную секунды! К тому же хорошо снятый слайд буквально горит, передавая все цветовые вариации натуры, чего очень трудно добиться в негативе.
      Мы слышали, что вы не только художник и фотограф. Скажите, о чем ваши стихи?
      В общем, все о том же. О природе, рассветах и закатах, Африке, саваннах, Аскании-Нова, лошадях, львах, зебрах, страусах. Причем об Африке, львах, страусе получились целые поэмы, отрывки из которых предлагаю читателям Охотника за трофеями.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру