B Приморской тайге, в районе Корбинских золотых приисков мы как-то отправились в трехдневный маршрут в верховья безымянной реки. Нас было трое: двое молодых мужчин и девушка. При удалении от лагеря нам предстояло перебраться через несколько горных ручьев, протекающих поблизости. Для сокращения пути и удобства переправы через эти ручьи, а точнее горные речушки, загодя были переброшены стволы небольших деревьев диаметром в 15 см, со срубленными сучьями. Возвышались они над бурлящей внизу водой на один-два метра. Переходить по ним страшно было только с непривычки. Потом, привыкнув, мы уверенно и безбоязненно перебегали по ним на противоположный берег. Преодолев эти переправы за день пути, застрелив по дороге молодого изюбря, мясо которого мы спрятали в ледяной воде быстро мчащегося горного потока, завалив его крупными камнями, мы поднялись в верховье реки и подошли на расстояние полтора-два километра к длинному водоразделу. Приближался вечер, идти дальше в конечную точку нашего маршрута не было смысла, и мы решили заночевать в тайге. Развели костер, поставили вариться захваченный с собой ливер убитого изюбря и стали рубить лапник — большие пушистые нижние ветки окружающих нас огромных елей. Вкусно поужинав, дали возможность догореть костру, сгребли в сторону угли, разложили на теплую землю ветви лапника, соорудив нечто вроде матраца. Рюкзаки положили под голову и, укрывшись поверх вторым слоем лапника, прекрасно выспались.
Следует помнить, что с костром в тайге нужно обращаться особенно осторожно. Один раз, находясь в геологическом маршруте в северной части Байкала, мы были вынуждены провести ночь у горящего костра. Костер догорал, а поблизости пригодных дров не оказалось. Пришлось рубить стоящую неподалеку ель. Когда она падала, то ее макушка угодила прямо в костер. Ветви затрещали в огне. Перепугавшись, мы с большими усилиями оттащили ель в сторону. До неминуемого пожара было рукой подать.
Утром, вскипятив чай и наскоро позавтракав, отправились вдоль речки к водоразделу. Иногда шли по самой речке, перепрыгивая с валуна на валун, что надо делать очень осторожно, так как легко поскользнуться. Вода за многие годы сделала поверхность валунов особенно гладкой и скользкой. В верховье речка протекала по скальным уступам, образуя невысокие, но бурные водопады. Когда мы забрались на водораздел, нашему взору открылась чудесная, незабываемая картина. До самого горизонта на десятки километров простиралось «зеленое море тайги». В лучах восходящего солнца были видны многочисленные сопки, разделенные ущельями и распадками, текущие за водоразделом реки и их притоки, издали застывшие и серебристые. Мы стояли как завороженные и не хотели никуда уходить, в погожее утро видимость была отличной.
На водоразделе мы отобрали образцы горных пород, взяли пробы, провели описание обнажений и стали собираться в обратный путь. Последний проходил по обнаруженной нами охотничьей тропе, тянущейся по правому берегу реки. Тропа была очень древней, сильно заросшей, то и дело путь нам преграждали огромные замшелые стволы тополей, размером в два-три обхвата. Они лежали поперек тропы, были покрыты толстым слоем плотного мха, и перелезать через них было непросто. Возле одного из распадков мы столкнулись с огромной аркой-пещерой, сложенной из молодых елок. Подойдя ближе к диковинному сооружению, мы догадались, что это была только что построенная медвежья берлога. Черенки ровно уложенных молодых елочек были свежими. Тревожное чувство подсказало нам, что лучше в данном месте не задерживаться, медведь скорее всего был где-то поблизости, и, несмотря на то что ружья у нас с собой были, мы поспешили дальше.
Тяжелые рюкзаки с мясом убитого накануне изюбря не позволяли нам передвигаться быстро, и мы поняли, что в лагерь, до которого оставалось не более восьми километров, мы не придем и еще одну ночь нам придется провести в тайге. Собрались заночевать в одном из встретившихся на пути распадков, но резкий непривычный запах незнакомых растений насторожил нас — можно ведь и не проснуться! И мы правильно сделали, что ушли от этого места. Погода стала портиться, накрапывал дождь, пришлось облачиться в плащи, и когда мы наконец выбрались к знакомой речке, на которой стоял наш лагерь, было уже совсем темно. Дождь усилился, к тому же мы оказались в зарослях ивняка, каком-то болотце. Вокруг все было мокрое, и попытки развести костер оказались тщетными. Так и простояли мы всю ночь, облокачиваясь на деревья, пока не забрезжил рассвет. Усталые и голодные, ранним утром добрались до лагеря, обогрелись, поели и улеглись спать.
Вообще же идти в тайге ночью по хорошей тропе можно. Один раз местный геолог Чичила повел меня по тропе темной ночью. В этих местах я оказался впервые и тропы не знал. Ночь выдалась настолько темной, что невозможно было разглядеть пальцы на своей руке. Чичила разыскал в траве светлячка, излучавшего яркий нежно-голубой свет, и закрепил его за кепку с затылочной стороны. «Иди за мной», — сказал он, и я зашагал за ним на расстоянии около двух метров. Светящаяся точка на голове у Чичилы колебалась и была хорошо видна. Ноги перестали сбиваться с тропы. Таким образом мы прошли всю ночь, преодолев расстояние в 15 километров.
Вблизи лагеря мы ходили ночью с зажженными свечами, точнее с их огрызками, которые нужно держать перевернутыми, пламенем вниз. Кусок свечи брался большим и указательным пальцами, пламя от ветра закрывалось ладонью.
Однажды в северобайкальской тайге, в районе Сыннырского массива, мы столкнулись с необходимостью переправиться через довольно широкую высокогорную реку. По визуальной оценке ее ширина составляла от 50 до 60 метров. Подойдя к обрывистому берегу и увидев возвышающуюся над обрывом огромную одинокую сосну, мы приняли решение срубить ее, с таким расчетом, чтобы при падении она достала противоположного берега, и затем перелезть по ней на другую сторону. Поскольку никакой пилы у нас не было, пришлось довольно долго рубить ствол топором. Когда после немалых усилий сосна с треском повалилась поперек реки, то, к величайшему огорчению, верхушка сосны оказалась у самого уреза воды противоположного берега и лишь слегка зацепилась за прибрежные камни. Сильное течение форватера на наших глазах изогнуло огромное дерево в дугу, и сосна, оторвавшись от берега, стала медленно разворачиваться вдоль течения. Еще несколько мгновений — и сильные воды подхватили и понесли ее. Грустно смотрели мы вслед удаляющемуся от нас с таким трудом срубленному дереву. Ничего не поделаешь, пришлось форсировать непокорную реку вброд на ближайшем перекате.
Нас было двое. Хорошо известный геологам способ: раздеться, снять брюки, носки, куртку, уложить все в рюкзак, на голые ноги надеть сапоги и, взявшись за руки, войти в воду. Сапоги очень скоро были залиты водой, но они давали возможность уверенно передвигаться по каменистому дну. Пройдя фарватер, приближались к противоположному берегу. Уровень воды поднимался все выше и выше. До берега оставались считанные метры. Я успел снять из-за спины карабин, и нас понесло, оторвав ото дна. Вплавь устремились мы к берегу, я успел бросить карабин на камни и не без труда, потеряв один сапог, выбрался на берег. Внутри похолодело: сапог в тайге — вещь, жизнно необходимая, и вдруг я его увидел плывущим вдоль берега, неподалеку. Не чувствуя боли, я бросился по острым береговым камням догонять уплывающий сапог. И догнал, вытащил на берег. Это позволило нам в запланированные сроки вернуться в лагерь.
Звери в тайге на людей обычно не нападают. Их только не нужно обижать! Преподаватель общей геологии Борис Петрович Баженов рассказал студентам такой случай, который произошел в окрестностях сибирской реки Зея. Работая на обнажении, геологи заметили, как большой бурый медведь, стоя на задних лапах и раздвинув ветви кустарника, с любопытством наблюдает за людьми. Так повторялось несколько дней, пока один из них — нерадивый «таежник» не выстрелил в медведя и не подранил его. Медведь страшно заревел от боли и рванулся в сторону обидчика. Бросив ружье, люди кинулись наутек, и им удалось спастись бегством. Впоследствии это ружье было найдено согнутым — медведь понял, что причинило ему незаслуженную боль, и по-своему отомстил чуть не убившему его предмету. Поблизости двое геологов заночевали в старой охотничьей избушке с выломанным дверным проемом. Чтобы никакие звери к ним не залезли, они разожгли перед входом костер и устроились на ночлег. То ли этот же медведь, а может быть другой, предварительно «искупавшись» в соседнем ручье, пробрался через догорающий костер, залез в избушку и напал на спящих людей. Только одному из них удалось бежать и спастись.
В Приморье, поблизости от нашего лагеря, молодая геологиня возвращалась по тропе на лошади. Внезапно на тропу вышел медведь. Лошадь от неожиданности рванула в сторону, и Валя вылетела из седла, зацепившись за ветки. Медведь, к счастью, тоже испугался и бросился наутек. Бывали случаи, когда, встретив хозяина тайги, женщины залезали на деревья и вынуждены были довольно долго сидеть там, пока медведь не уйдет.
Очень полезно постараться понять «психологию зверя» в конкретной ситуации. Весьма поучителен случай, произошедший с одним охотником в Забайкалье. В пяти километрах от жилья, идя по тропе, он вдруг заметил стоящего вдалеке тигра, который явно следил за идущим человеком. Тигр начал приближаться к охотнику, единственным оружием которого был нож. Как спастись? Недолго думая, человек лег на землю и стал медленно, осторожно ползти навстречу приближающемуся тигру. Через несколько мгновений хищник остановился — такого изменения ситуации он явно не ожидал. Охотник продолжал ползти. Тигр поднял голову, стал беспокойно нюхать воздух, затем зверь опустил голову и вдруг побежал в противоположную сторону. Встретившись с таежным хищником, ни в коем случае не следует впадать в панику и тем более сразу же бросаться в бегство. Что же касается надежного оружия, то иметь его при себе в любой ситуации никогда не помешает. И еще раз, соответствующая одежда и сапоги, ибо в тапочках в тайге делать нечего. И, конечно же, спички, завернутые в целлофан. От комаров лучше всего помогают диметилфталат и рипудин.
