Когда мне плохо — я иду в театр. Почему? Наверное, потому что кругом — незнакомые люди, а перед глазами — совсем другая жизнь. Но в последнее время, чтобы “посмотреть на что-то из другой оперы”, мне далеко ходить не нужно. Театр — вокруг. И все в нем — герои странного спектакля. Главная российская постановка — “День рождения самого-самого-самого” — прошла тихо, почти скромно, без шума и пыли. В честь народного праздника по “ящику” мелькнуло несколько поздравительных сюжетов, из которых как-то было не ясно: то ли их показали нам, чтобы напомнить о 51-й годовщине ВВП, то ли — в честь победы Валентины Матвиенко над Питером.
Говорят, что хитом среди всех подарков президенту на именины стала поздравительная открытка. Правда, на днях коварные немецкие репортеры раскопали где-то информацию о другом суперпрезенте Путину ко дню рождения. Дескать, у ВВП в гараже вскоре появится дорогущий автомобиль “Бентли” стоимостью в четверть миллиона долларов. В Кремле от этой информации тут же отмахнулись. В общем, навели туману эти немцы. Придумали тоже! Зачем нашему какой-то “Бентли”? Он ведь не английская королева, которая, кстати, как раз на такой машине и разъезжает. Он — простой российский президент, поэтому любовь народную лучше выражать в письменном виде.
Видимо, народ тоже так считает, и поэтому ответ на музыкальный вопрос: “Что тебе подарить, человек мой дорогой?” — россияне (и не только) нашли довольно быстро. Хотя я с трудом представляю себя за таким вот занятием. Во-первых, с чего начать послание? “Дорогой Владимир Владимирович!” — не подойдет. “Там” могут неправильно понять, особенно на общем фоне “оборотней” и тех, которые, “пользуясь служебным положением”... “Любимый Владимир Владимирович!” — нет уж, увольте. Мы ведь с ним лично не знакомы, поэтому какой же он мне любимый. Да и потом, о чем написать президенту, чтобы не обидеть в день рождения? О выборах с некоторых пор журналистам ни-ни. Пожелать здоровья и материального благополучия — так у него с этим вроде бы все в порядке. Счастья в семейной жизни — тоже как-то странно звучит. А рисунок какой должен быть на открытке? Корзинка с розочками или Масяня с лошадью?..
Мне очень сложно представить взрослого человека, который поздравил бы ВВП таким вот образом. Кондитера, который кремом выводит на праздничном торте портрет президента и циферку 51, — могу вообразить. А вот с открыткой как-то не получается. По-моему, такому отправителю нужно самому что-нибудь подарить. А может быть, и вовсе, если он такой сообразительный, сделать его президентом...
— Главное, чтобы он был сильный, надежный и с красивым торсом, — говорю я своей подруге.
— Ты же не мужа выбираешь! — удивляется она. — Зачем тебе торс?
— Правильно, мужа я себе давно выбрала, и он сейчас, между прочим, уже домой с работы вернулся. Но там должен быть такой же, как тот, — красивый, здоровенный и знаменитый.
Это мы с подругой о президенте разговаривали, который больше всего подойдет американцам. А вы что подумали? О президенте Соединенных Штатов Америки, каковым очень даже может стать Арнольд Шварценеггер. Ведь у американцев есть примета такая: губернаторское кресло самого известного штата через некоторое время превращается, превращается в... президентский “трон”. И у Арни есть все шансы. В отличие от актера “романтического амплуа” Рональда Рейгана, который до своего президентства также был губернатором Калифорнии, Шварценеггер в кино — главный борец со злом. Он столько раз побеждал всякую гадость, что разбить в пух и прах кучку конкурентов в президентской гонке ему будет совсем не сложно. А может, он и за Грузию заступится. Как же его там все любят! Вот какие подарки нужно дарить. Если нашему в честь праздника — мешок открыток, то после калифорнийской победы из далекой Грузии в Штаты пришла весточка о чудном даре новому губернатору. Администрация района Имерети Центральной Грузии решила присвоить безымянной вершине имя Арнольда. Что же будет, когда Терминатор станет президентом США?..
Правда для того, чтобы это знаменательное событие произошло, американцам нужно будет перекроить свою Конституцию, согласно которой президентом страны может быть только человек, родившийся на ее территории. Но сегодня, в век террористов, идеология все-таки важнее старых как мир законов. Шварценеггер сделал такую головокружительную карьеру на своей второй родине, что светлое будущее ему обеспечено. Потенциальные избиратели Арни уже готовы ратовать за внесение поправки в Конституцию.
Звоню на днях своим родным в Питер. Спрашиваю, голосовали ли на тамошних выборах. “Какие выборы?! — кричит в трубку моя сестра. — У нас тут война! Я пять минут назад твоим коллегам интервью давала”. Осторожно интересуюсь, против кого и с кем воюют. Выясняется, что с соседним домом, которого еще нет, но его вот-вот начнут строить прямо на детской площадке. Будущие границы дома строители уже отгородили здоровенным забором. “В тюрьме” оказалась упомянутая детская территория, которую любили все, в том числе и собаки со своими хозяевами. С детьми теперь гуляют дома, собак приучают ходить в специальную коробку по очереди с кошками. Люди стали друг к другу добрее, а к властям — злее. Вечером у большого забора — все разговоры только про это. Соседи измеряют шагами метры от своего дома до еще не построенного. Шагов получается мало. Всего семь-восемь. “Завтра у нас опять митинг, — говорит мне сестрица. — Мы телевидение пригласили и политиков. Пусть все знают, что у нас тут творится!” А вы говорите: “выборы, губернатор”... Тут уже революция районного масштаба — из-за беспредела чиновников, давших добро на строительство 17-этажного дома посреди двора и в шести метрах от другого.
Строят дом и разрушают детские иллюзии (я имею в виду наивное предположение мелких о том, что все вечно под Луной), между прочим, на улице Вавиловых. В местных новостях ученых братьев Вавиловых вспомнят за эти дни еще не один раз. Они в Питере за короткий срок стали не менее знаменитыми, чем наши физики Гинзбург и Абрикосов, получившие Нобелевскую премию, которую им пришлось поделить на троих (еще один лауреат — гражданин США, профессор Энтони Дж. Леггетта). Правда, во всей этой истории мне больше всего запомнилось, как наши профессора отзывались друг о друге. Так, знаете ли, не преувеличивая вклад своего соотечественника. Театр, да и только! Впрочем, наших ученых ругать — грешно. Они ведь совсем не богатые и очень редко знаменитые. Да и “Бентли” им никто не подарит. Пусть хоть немного порадуются.
