Я толкнул полегчавшую — стекло, как обычно, высадили — за новогоднюю ночь дверь подъезда и вышел на воздух. Вышел — и с ужасом понял, что впервые во взрослой жизни оказался на улице утром 1 января. Без чего-то девять. Ощущение — будто попал в мертвый город. Собственно, оно и неудивительно — после ночной-то канонады! Только трупов не хватает… Нет, правда: Москва, надо сказать, выглядела для светлого времени суток восхитительно безлюдно.
Чувствую, пора вам открыть страшную тайну: я, экспериментатор эдакий, встречал Новый, 2004 год без водки. И даже без шампанского! Выпил под Путина бутылочку пива, подкрепился бокалом красного вина — и все, спать. Во-первых, с утра предстоял марш-бросок на молочную кухню за детским питанием. Да и вообще, как любит повторять по самым разным поводам один мой друг, “сколько можно нажираться?!”.
…Минут десять я шагал по трассе в гордом одиночестве. Потом, газанув с испугу, промелькнул автомобиль. Затем, возле стройки, наткнулся на собак — белую да черную. Они плотоядно меня оглядели, прикидывая шансы. Я тоже прикинул расстояние до ближайшего камня. Собаки все поняли и посмотрели на меня с уважением.
Я уже предвкушал славу первого и последнего посетителя — но на самой молочной кухне народу, как ни странно, оказалось немало. В основном женщины из тех, кому за шестьдесят. “Бабушки-то всю ночь не гуляют…” — сочла нужным пояснить мне одна. Я кивнул, делая вид, что считаю эту информацию ценной.
И тут к очереди присоединился веселый такой парнишка. С открытой бутылкой шампанского. Еще одна — закупоренная — выглядывала у него из кармана спортивных брюк. Он громко поздравил всех с Новым годом. И предложил немедленно выпить. “Вот это человек!” — подумал я. Запах праздника ударил в нос.
“Приближается Новый год, — вспомнились в этот момент увещевания капитана Прищепы из довлатовской “Зоны”. — К сожалению, это неизбежно. Значит, в казарме будет пьянка. А пьянство — это неминуемое чепе… Если бы ты постарался, употребил, как говорится, свое влияние… Поговори с Балодисом, Воликовым… Ну и, конечно, с Петровым. Главный тезис — пей, но знай меру. Вообще не пить — это слишком. Это, как говорится, антимарксистская утопия”.
“Я меру знаю, — отвечал на это Петров по кличке Фидель, — кило на рыло, и все дела! Гужу, пока не отключусь…”.
И что там было дальше?
“До Нового года шесть часов, а вы уже пьяные, как свиньи”, — отмечал замполит Хуриев.
“Жизнь, товарищ лейтенант, обгоняет мечту”, — объяснял все тот же Фидель…
Коллега (тот самый — “сколько можно нажираться?!”) прямо в канун Нового года угодил на татарскую свадьбу. Мусульманско-безалкогольную.
Поначалу он расстроился. Потом — смирился. Ну, дескать, не судьба. Зато силы на новогодние пьянки останутся.
И тут увидел, как хитро ему подмигивает дядя жениха. Подойди, мол. Он и подошел. “Будешь?” — конспиративно понизив голос, спросил дядя. “Так ведь нечего…” — изумился коллега вполне искренне. “Есть! — отчеканил дядя. — Пока еще — есть…”.
И завел его в небольшую комнатку возле гардероба. В пространстве два на три квадратных метра уместилось человек десять. И небольшой столик, на котором возвышались пластиковая бутылка из-под “Буратино” с бесцветной жидкостью и емкость из-под колы — с красной. “Водку или вино?” — протестировали новичка. “Конечно, водку!” — не растерялся мой друг.
“Ты посмотри, — восхищалась примерно через час мама невесты, — как все танцуют, поют, веселятся… А ведь ни грамма спиртного. Можем же!”
А вот это уже — Александр Генис, “Довлатов и окрестности”:
“1972 год я встречал по месту тогдашней службы: в пожарном депо Рижского завода микроавтобусов.
С тех пор я побывал в сорока странах четырех континентов, но более странного места мне видеть не приходилось...
С закуской обстояло неопределенно. Сквозь снег пожарные нарвали дикую траву на пустыре и варили ее в казенной кастрюле до тех пор, пока бульон не приобрел цвет зеленки. Потом сняли клеенку с кухонного стола и ссыпали крошки в варево. С выпивкой было сложнее: освежитель кожи “Березовая вода”, тоже изумрудного оттенка, причем у каждого свой пузырек.
Начальник нашего караула, бывший майор КГБ Вацлав Мейранс, известный тем, что пропил гроб свой матери, удовлетворенно оглядел празднество и произнес тост: чтоб каждый год мы встречали за столом не хуже этого”.
...По-разному за свои почти три десятка лет доводилось встречать Новый год. За рубежами нашей Родины — точнее, в поезде Москва—Париж, где-то в районе Кельна — под “Вдову Клико”. И у хлебосольных друзей. И в домах отдыха. Да долго перечислять!
Когда-то — то ли это было в последних классах школы, но, кажется, все-таки уже в семнадцать, на первом курсе — я в Новый год чуть не впервые по-взрослому напился. И была потом у меня первая женщина — не то чтобы я в этом уверен, но какие-то отрывочные воспоминания имеются. Как окликнули на улице стайку девиц... Как под черной шубой с трудом нащупывались выпуклости... Как продолжилось все в подъезде — по некоторым сведениям, даже в моем... И как закончилось все по-дурацки...
Через несколько лет мы с другом Юрой уверенно направили стопы в соседний микрорайон, знаменитый обилием не только хулиганов-гопников, но и простых симпатичных девчонок. Пока мы шагали к месту назначения, нас три раза чуть не побили и четырежды зазывали из окон дамы: “У нас кавалеров не хватает”.
Но мы твердо шли своим курсом — потому что нас, по словам Юрца, ждали аж семь девушек. Столько и оказалось. Но нам особенно понравились две. Из-за одной потом не раз дрались. Били стекла и прочую кухонную утварь. Даже я как-то постарался в ее подъезде — единственный случай, по-моему, когда она меня зауважала…
Можно вспомнить еще прошлый Новый год, когда мы с друзьями, нахрюкавшись, начали играть в “Бригаду” — этот сериал как раз только появился. Объявили себя Пчелой, Космосом, Филом и Саней Белым. Предлагали соседям по пансионату помощь в решении различных вопросов. Дурачились, короче говоря, по полной. Странно, что при отъезде на нас глядели со смесью восхищения и удивления... Очень странно!
А можно написать о позапрошлом — и о могущественном банщике Петровиче, без которого в “оздоровительном комплексе”, как издевательски значилось на табличке при въезде, ни один серьезный вопрос не решался…
Но все-таки самое главное воспоминание — это Миллениум. 2001 год мы встречали вдвоем с нежной голубкой, которая только-только стала моей женой. Так было хорошо, так славно, что я, проснувшись, даже стихи написал. По-моему, ничего получилось. Началом я даже, можно сказать, горжусь:
Рвем последние
ночи двадцатого
Поцелуями —
на мгновения.
Вот и утро.
Постель примятая.
И приходит опять —
вдохновение.
…А в остальном этот Новый год был самым обычным.
В “ящике” — неизбывная муть. По всем каналам, кроме “Культуры” и “Спорта”. В передаче от Евгения Петросяна с чудным названием “Кривое зеркало” на сей счет даже весьма самокритично спели: “В Новый год взглянуть охота/ На артистов свежих./ А по телеку чего-то/ Все одни и те же”.
Да уж: щелкаешь-щелкаешь пультом, а толку никакого — то Долина, то Пугачева, то Петросян…
И у друзей моих тоже все прошло, как водится, задорно. Кто-то кидался рюмками о стенку кафе, кто-то гулял босиком — точнее, в носках — по снегу, кто-то просто мирно храпел в заливном.
А с утра все заводили философские разговоры на вечные темы “сколько ж мы выпили?” и “что вообще вчера было?”. И девушка Маша, делая круглые от ужаса глаза, начинала рассказывать про то, как кто-то угодил в тюрьму.
Потом выяснялось, что не в тюрьму — а в отделение милиции. Потом — что никто никуда не попадал, а просто участковый приходил на дом. Да и с тем разговаривали поначалу — на всякий пожарный — через дверь. А затем — что ж мы, не люди? — приглашали участкового на рюмочку. И он напивался, размахивал пистолетом, кричал что-то про Интерпол и международных террористов — и, конечно, в его фуражке уже разгуливали дамы…
Я им всем в чем-то даже завидовал, когда в очереди за детским питанием отказывался от шампанского.
А потом пошел снег. Мягкий, настоящий зимний, пушистенький… Почему мы его так любим?
Может, потому что прикосновение каждой снежинки к твоей щеке — как поцелуй Бога?
Хотя вот, говорят, в подмосковной Лобне вместе со снегом выпали с неба таинственные жучки-паучки. Степень их влияния на человека пока не установлена...
