Итак: Москва, 8 января 1977 года, суббота, 17 часов 33 минуты...
* * *
Но сначала давайте вернемся на месяц назад.
В декабрь 1976 года.
Как писала газета “Правда”, все прогрессивное человечество отмечало знаменательную дату. 19 декабря семьдесят лет назад в поселке Каменское Екатеринославской губернии родился Генеральный секретарь ЦК КПСС, Маршал Советского Союза, Верховный главнокомандующий вооруженных сил СССР “товарищ Леонид Ильич Брежнев”.
Этот праздник, как и подобает, отмечался по “первому банному разряду”.
Завотделом ЦК КПСС Замятин и его зам Виталий Игнатенко написали сценарий бессмертного документального кинополотна “Повесть о коммунисте”. Чуть позже за этот фильм они получат Ленинскую премию.
Вручая Леониду Брежневу вторую Звезду Героя Советского Союза, верный ленинец, член Политбюро ЦК КПСС Андрей Кириленко сказал, что семьдесят лет — это время творческого расцвета, средний возраст для политического деятеля.
Фраза эта, как впоследствии словесные “перлы” Виктора Черномырдина, стала крылатой и обросла невиданным количеством анекдотов.
У нас умели делать всенародные праздники. А юбилей пламенного борца, награжденного Ленинской премией “За укрепление мира между народами”, преподносился как событие мирового масштаба.
Практически весь месяц прерывались телепередачи. Хоккей и горячо любимое в те годы фигурное катание выключались на самых интересных местах.
На экране появлялась надпись: “Смотрите важное сообщение”.
И болельщики, матерясь, наблюдали вместо бросков любимого Саши Рогулина вручение очередной награды Генсеку.
На экране появлялся Кремлевский зал, застывшие в широкой улыбке лица членов Политбюро и челяди помельче, наблюдавших исторический момент награждения.
Вполне естественно, что все страны Варшавского договора вручали Брежневу звания своих героев, потом настала очередь КНДР, Вьетнама, Таиланда, Индонезии, Индии.
На шею или на грудь дорогого юбиляра вешали или прикалывали звезды, ордена в виде слонов, и обязательно вручалось усыпанное камнями именное оружие: шашки, сабли, кортики, ятаганы.
На экранах телевизоров появлялись жуликоватые африканские царьки, которых великий миротворец обильно снабжал оружием, они тоже вручали ордена и ценные подарки.
К юбилейному столу погулять на халяву съехались гости со всего мира.
Милиция и КГБ стояли на ушах. Город был закрыт плотным кольцом спецподразделений. Ответственное мероприятие прошло успешно. Никаких эксцессов.
К Новому году начали разъезжаться иностранные делегации, и доблестные охранники правопорядка вздохнули свободно. Они уже готовили место на мундирах для новых орденов и медалей. Парадные представления были написаны и ушли по инстанциям.
В Москву пришел новый, 1977 год.
Все как обычно. Праздничные заказы на работе. Экспедиции за дефицитом по магазинным подсобкам, беготня в поисках подарков.
Ну, а потом бой кремлевских часов, сдвинутые бокалы и непременный “Голубой огонек”.
Газеты сообщили, что страна вошла в новый год пятилетки с невероятными трудовыми достижениями, а народ еще больше сплотился вокруг любимой партии.
И пришла первая суббота 1977 года.
* * *
В 17 часов 33 минуты в вагоне поезда столичного метро между станциями “Измайловская” и “Первомайская” раздался взрыв.
День был субботний, время школьных каникул. Люди ехали в гости или возвращались с новогодних елок. Взрыв произошел в вагоне, в замкнутом пространстве, осколки безжалостно косили ни в чем не повинных людей.
В 18 часов 05 минут в торговом зале магазина №18 Бауманского пищеторга раздался второй взрыв.
18 часов 10 минут. Рядом с продовольственным магазином №5 на улице 25 Октября рванула урна.
В результате трех терактов погибли семь и ранены тридцать семь человек.
Такого в столице государства развитого социализма не было никогда.
Немедленно был создан оперативный штаб из сотрудников КГБ, МВД и прокуратуры.
Лучшие розыскники начали, как водится, с опроса свидетелей.
Более пятисот человек прошли перед операми контрразведки и инспекторами уголовного розыска.
Но никто толком не мог ничего сказать.
Было изготовлено более ста фотороботов.
Через пять лет ребята из контрразведки показали мне их. Ни один даже приблизительно не был похож на подлинных преступников.
Оставалось ждать заключения экспертов.
Конечно, возникли самые разные версии. Первую предложил сам Юрий Андропов.
Взрыв — дело рук диссидентов.
Надо сказать, что председатель КГБ видел в этих людях основной корень зла.
Но ему возразили руководители 5-го управления КГБ.
— Да, — сказали они, — наши клиенты могут выйти на Красную площадь протестовать против ввода войск в Чехословакию, могут написать листовки, но поднять руку на своих соотечественников — никогда.
Версию эту оставили, естественно, как малоперспективную.
* * *
А по городу поползли слухи. Отсутствие информации всегда порождает фантастические истории.
Говорили, что был взорван не один вагон, а целый состав, что в метро погибло более тысячи человек. А за взрывами магазинов стоят некие таинственные силы “Черных мстителей”, то бишь уголовников, мстящих коммунистам за расстрел нескольких воров в законе.
Кое-кто был твердо убежден, что это дело рук сионистов, решивших извести русский народ.
В Пестром зале ресторана Центрального дома литераторов, месте сходняка либеральных творцов, говорили о том, что взрывы — дело рук КГБ, который таким образом задумал расправиться с творческой интеллигенцией.
Почему именно с творческой, а не с физиками, инженерами или учителями, либеральные творцы объяснить не могли.
Выпив положенное количество коньяка, заев его бутербродами с дефицитной по тем временам ветчиной и красной рыбой, творцы разошлись по домам, заранее примеряя на себя ризы мучеников.
* * *
Слухи волной катались по Москве, а лучшие эксперты страны работали с вещдоками. Только на месте взрыва в метро удалось собрать 800 фрагментов взрывного устройства. Из трупа убитого мужчины медэксперты извлекли странный предмет, напоминавший ручку от утятницы синего цвета.
Эксперты, работая с вещдоками, твердо заявили, что взрывчатка находилась в чугунных заваренных утятницах.
* * *
Мне позвонили сыщики из 108-го отделения.
— Приходи к нам немедленно, мы вроде вышли в цвет.
Когда я пришел на Бронную в отделение, ребята нарисовали мне ужасную картину: на контрольной встрече агент передал инспектору динамитную шашку.
— Ты где его взял?
— У Кольки Безбородова купил. У него их целый мешок.
В результате беседы выяснилось, что день назад агент гулял у Безбородова, увидел мешок и купил одну шашку. Кроме того, агент слил еще одну ценную информацию: на горячее подавали рыбу, которую хозяин добыл на подледной рыбалке, и запекали ее в синей утятнице.
В дом рядом с Палашевским рынком отправились немедленно.
Дверь открыл маленький мужичок, сильно поддатый.
Увидев оперов и сержантов с автоматами, он с перепугу даже говорить не мог.
Десять динамитных шашек он извлек из кухонного шкафа, все время повторяя:
— А че, а че...
— А ничего, — ответили ему сыщики, — где твоя утятница?
Хозяин отрезвел от удивления и вынул из плиты чугунную утятницу.
Через час в отделение приехали контрразведчики, забрали задержанного, динамит и утятницу.
Им сразу стало ясно, что этот персонаж к взрывам никакого отношения не имел. Более того, когда его начали трясти сыщики в отделении, оказалось, что о взрывах в метро он вообще ничего не слышал, как и большинство людей, живших в Москве. Динамит раздобыл, чтобы глушить рыбу, а утятница принадлежала его родителям и использовалась только по своему прямому назначению.
* * *
Эксперты КГБ уже знали, что подобные утятницы изготовлены в городе Харькове и отгружены на продажу в пятьдесят городов страны.
В каждый из них полетели спецсообщения, и местные контрразведчики начали трясти работников магазинов и покупателей.
Обрывки кожзаменителя, найденные во взорванном вагоне, помогли чекистам реконструировать сумку, в которой лежало взрывное устройство в метро.
Сегодня найти производителя ширпотреба практически невозможно, но в те далекие времена выбор был не очень велик, и поэтому вскоре разыскали в Горьковской области предприятие, выпускавшее эти сумки. Их продукция расходилась практически по всему Союзу.
К работе экспертной группы привлекли лучших специалистов-металлургов. Они-то и обнаружили наличие в самодельных бомбах следы еще одного металла. Сырье для его производства добывалось в руднике под Керчью, который снабжал сталелитейные заводы всего в трех республиках.
Именно это и позволило сузить круг поисков.
Руда шла на Украину, в Литву и в Армению.
Начала складываться версия. На Украине, особенно в ее западной части, чекисты постоянно вскрывали организации националистов. Бендеровцы до пятьдесят третьего года дрались в лесах с оперативными группами МГБ.
В Литве тоже были подпольные националистические группы.
Это были два основных направления поиска. Армянскую националистическую организацию “Дашнакцутюн” никто всерьез не принимал.
* * *
Следствие по делу “Взрывники” продолжалось, и еще больше обострялись отношения между двумя влиятельными лицами в государстве. Сегодня мы их называем силовиками.
Вражда руководителя МВД Николая Щелокова и председателя КГБ Юрия Андропова вспыхнула с новой силой.
Руководитель спецслужбы слишком хорошо знал о сомнительных делах, в которых был замешан министр внутренних дел. Но Щелоков был ближайшим другом Брежнева, и бороться с ним было нелегко.
Николай Щелоков тоже не очень, мягко скажем, любил Юрия Андропова, но компромата на первого чекиста страны нарыть не мог. Андропов жил предельно скромно.
Дело под кодовым названием “Взрывники” открывало перед Щелоковым большие возможности усилить свое влияние и тем самым обезопасить себя от “происков” Андропова.
Если сыщики угрозыска первыми найдут террористов, то могущественная служба госбезопасности не только будет посрамлена, но и возникнет вопрос о ее целесообразности в таком виде.
Генералы МВД открыто говорили, что КГБ должен заниматься разведкой, а остальные функции вполне может взять на себя МВД, как это было в тридцатых годах.
Щелоков постоянно намекал Брежневу о необходимости новой реформы карательных органов, в которой МВД займет ведущую роль.
Справку по этому вопросу подготовил начальник Академии МВД Сергей Крылов. Угрозыск в те годы был весьма сильной службой. В нем работали лучшие, специально подобранные люди.
Усилиями министра внутренних дел авторитет милиции и особенно сыщиков угрозыска среди населения был весьма велик.
Да и сами сыщики не хотели “отставать” от своих экранных героев.
И вот случилось невероятное. Николай Щелоков первым доложил Генсеку, что его люди в Тамбове задержали террориста, сознавшегося во взрывах в Москве.
* * *
А все произошло в тихой деревне под Тамбовом.
Местный лесник был человеком весьма строгих правил и четко выполнял все служебные инструкции.
За незаконные порубки он штрафовал и даже передавал материалы для возбуждения уголовного дела.
Самым вредным лесным браконьером был его сосед Семен Пахомов.
Исчерпав свои возможности воздействия на “злодея”, лесник подал в район документ на возбуждение уголовного дела. Пахомова вызвали к милицейскому следователю в райцентр.
Вернувшись после беседы в отделе милиции, Пахомов решил покончить дело миром. Купил водки и пошел к соседу.
Но тот был непреклонен. Воровал лес — ответишь.
Тогда Пахомов решил разобраться с соседом по-другому. Он сделал пороховую бомбу и положил под крыльцо дома лесника.
Тот вернулся домой, поставил ногу на ступеньку крыльца...
Взрыв.
К счастью, лесник не пострадал, а просто сильно испугался.
Пахомова забрали в райотдел. Вполне естественно, что о столь необычном в те годы происшествии было доложено в областное УВД.
Оттуда приехала бригада и увезла Пахомова в Тамбов.
Через три дня он сознался, что взрывы в Москве — дело его рук и совершил он их по соображениям антисоветским.
Виновник был найден, и начальник УВД Тамбова поспешил доложить об этом Николаю Щелокову, а тот немедленно побежал к Генсеку.
Мой товарищ работал в КГБ и входил в оперативную группу по делу “Взрывники”. Он-то и поведал мне детали этой истории.
Когда они приехали в Тамбов, пришли в СИЗО, то увидели насмерть перепуганного мужика. Его, видимо, допрашивали, без стеснения применяя кулаки.
Чекисты, выехав в райцентр, быстро выяснили, что Пахомов дальше районной столицы никуда не ездит. В Москве никогда не был, о взрывах в столице даже не слышал, как, впрочем, и все остальные жители Тамбовской области.
* * *
Прошло полгода, а следствие не сдвинулось с места.
По всем подразделениям милиции были отправлены фотографии дорожной сумки, в которой террористы переносили бомбы.
В Ташкенте, в аэропорту, молодой опер КГБ увидел в зале ожидания женщину с похожей сумкой. Ее задержали, сумку осмотрели. Вполне естественно, ничего подозрительного не нашли, но выяснили главное: на подкладке сумки стояло клеймо ереванской фабрики. Оказывается, такие сумки производились в Армении, о чем прежде не знали следователи.
Уже много месяцев следственная группа отрабатывала три главных направления: украинских, литовских и армянских националистов. Но армянская версия была не главной, тем более что местные чекисты, выполняя отдельные поручения Генпрокуратуры и указания руководства КГБ, ни о чем тревожном не сообщали.
Позже станет известно, что по указаниям первого секретаря ЦК КПА Демирчяна они просто саботировали следствие.
Приближалась новая круглая дата — шестидесятилетие Великой Октябрьской революции, и армянский партлидер даже думать не хотел, что его республика станет местом прописки террористов.
Если это, не дай бог, случится, то прощайте награды, карьера, избрание в члены Политбюро.
Но постепенно все нити оперативных разработок сходились на городе Ереване.
Туда вылетела специальная оперативно-следственная группа, руководил ею генерал-майор КГБ В.Удилов.
* * *
А из Еревана в Москву тем временем приехали террористы.
Приближалось 7 Ноября, и они решили взорвать еще одну, более мощную бомбу.
На Курском вокзале в те дни народу было особенно много: подступали праздники, и люди спешили по своим важным делам.
Террористов было двое. Они вошли в зал ожидания вокзала, устроились на скамеечке в центре. Открыли сумку, поставили на нужное время часовой механизм.
У них были билеты на поезд, который отходил через двадцать минут в Ереван, и чтобы замаскировать бомбу, они сняли куртки и зимние шапки и положили их сверху в сумку.
Когда поезд тронулся, два молодых человека спокойно смотрели на здание вокзала, в котором через двадцать минут должны были погибнуть люди.
Но взрыва не произошло. Как потом выяснила экспертиза, отошел один из проводков, связывающий часовой механизм с блоком питания.
До утра сумка простояла под лавкой в зале ожидания, пока один из пассажиров не полюбопытствовал, что в ней лежит.
Когда он вынул старую куртку и потрепанную зимнюю шапку, то сразу понял, что за цилиндры с часами лежат в сумке.
Появилась милиция.
Теперь у следственной группы были крепкие улики: отпечатки пальцев на стекле часового механизма, волосы на подкладке шапки, куртки.
А главное, на этот раз нашлись свидетели, видевшие двух молодых людей в одних пиджаках, без пальто или курток, хотя в Москве был холодный ноябрь. Они садились в поезд, отправлявшийся в Ереван.
Их взяли на административной границе Грузии, задержали их опера из КГБ Грузии.
Операцией лично руководил председатель КГБ Грузии генерал Инаури.
Много позже, приехав к друзьям на дачу в Жуковку, во время веселого застолья я познакомился с генералом Инаури, и он рассказал мне, что с удовольствием повязал армян-террористов.
Был такой грузинский анекдот:
“Тбилисское радио спрашивают:
— Что такое дружба народов?
— Отвечаем: это когда великий русский народ и великий грузинский народ, взявшись за руки, идут бить армян”.
Да, с “дружбой народов” в СССР постоянно возникали разные заморочки.
* * *
Но вернемся в Ереван, где люди генерала Удилова допрашивали задержанных Степаняна и Багдасаряна.
Вина их была практически доказана.
Но вмешался армянский партлидер.
Он потребовал освободить задержанных и прекратить унижение национального достоинства республики.
Более того, он пообещал генералу, что в составе делегации республики вылетает в Москву на празднование Великого Октября, где попросит Брежнева разобраться с генералом, который так и не понял всю сложность межнациональных отношений.
У армянского руководства были свои причины обижаться на КГБ СССР. Юрий Андропов нанес весьма болезненный удар по армянским цеховикам. И чекисты располагали материалами о связях теневой экономики с властной верхушкой Армении.
Но генерал контрразведки был человеком неробким. Тем более что он выполнял личный приказ Андропова.
Он приказал произвести обыски в квартирах задержанных.
Там-то и нашли все главные улики по делу: готовые к применению взрывные устройства, взрывчатку, детали к новым “адским машинам”.
По делу были арестованы Акоп Степанян, Завен Багдасарян и Степан Затикян.
Они организовали боевую националистическую группу, чтобы мстить русским за унижение армянского народа. Правда, что они имели в виду, я до сих пор не могу понять. Насколько я помню, именно Россия спасала армян от турецкого геноцида.
Ровно год длилось следствие, потом был короткий суд и высшая мера наказания.
* * *
Прошло двадцать семь лет, и в московском метро прогремел новый, еще более страшный взрыв.
Наша память устроена странно. Мы быстро забываем о плохом. Прошлым стали взрывы домов, теракты шахидок в самом центре Москвы, захват театрального центра на Дубровке...
...Из моего окна виден изумительный кусок старой Москвы. Церковь, которую построил Малюта Скуратов, Москва-река, дома в стиле городского модерна прошлого века.
Крыши и деревья покрыты снегом. И все это напоминает рождественскую открытку.
Мы живем в очень красивом городе.
Прекрасном, но беззащитном.
