— Здравствуйте, это Олег? Вам звонят из управления кадров аппарата Правительства России. Мы подумываем над тем, чтобы взять вас на работу. Когда вы можете привезти резюме?
Звонившими были столичные оперативники, а их собеседником — хладнокровный убийца. В начале февраля парень зверски зарезал старушку, после чего сжег тело на балконе. Садистские наклонности не мешали 28-летнему Олегу бредить политикой и мечтать править страной. Этой “слабостью” преступника и воспользовались сыщики, чтобы выманить его на встречу.
Старушка и Мюнхгаузен
Около пяти лет назад юный житель Благовещенска покинул родные края и перебрался в Москву. Здесь, имея диплом Хабаровского политехнического вуза, Олег поступил в аспирантуру Академии народного хозяйства при Правительстве РФ. В течение двух лет новоиспеченный аспирант пытался защитить диссертацию по теме, связанной с энергетикой. Но ничего не выходило. Вскоре он съехал из общежития, так и не заплатив ни за проживание, ни за учебу. “Он был несерьезный и необязательный”, — скажут потом милиционерам практически все, кто знал Олега…
Впоследствии у него вообще вошло в привычку уходить по-английски: снимет в столице квартиру, попросит хозяев повременить с оплатой, поживет немного, а потом съедет, не заплатив. Ищи-свищи теперь квартиранта… Так и переезжал с места на место...
Зато говорил Олег красиво и без остановки. Новым и старым знакомым с гордостью рассказывал, как работает в Минэнерго — ни много ни мало заместителем министра. Мог, например, посреди разговора вдруг, как бы невзначай, бросить с важным видом: “Так, сейчас за мной приедет машина из правительства”. Возможно, многие верили, так как вид у Олега был всегда солидный — рост 190 см, дорогая дубленка, приличный пиджак, галстук, стрелки на брюках…
Откуда такие фантазии? Комплекс провинциала, оказавшегося беспомощным в большом городе? Отнюдь. В Москве у Олега была поддержка — крестный, по профессии архитектор. Поначалу парень помогал ему по работе в качестве помощника. Но потом пожилой человек умер, и крестнику пришлось перебиваться то охранником, то строителем. Кстати, и здесь проявилось его поразительное непостоянство — ни на одном месте работы он не задерживался более 3—4 месяцев.
Крестный-то умер, но еще осталась его родная сестра Екатерина Григорьевна Михеева. 70-летняя старушка, несмотря на свои преклонные годы, имела удивительно общительный характер. Двери ее дома практически не закрывались.
— Пьяницей, конечно, не была, но пустых бутылок в квартире мы обнаружили немало, — замечают оперативники.
Олег частенько захаживал в гости к словоохотливой пенсионерке, а тот факт, что одинокая Екатерина Григорьевна была владелицей двухкомнатной квартиры в сталинском доме на Донской улице, видимо, делал для него это общение еще более приятным. Поначалу дружба даже принесла свои плоды. Бабушка разрешала Олегу ездить на своей старенькой “копейке”, оформив ему доверенность на машину.
Безусловно, этого “понтовому парню” было мало. И все чаще он стал подкатывать к пожилой приятельнице с просьбами прописать его в своей квартире: “Я буду давать вам 100 долларов, помогать, а вы — меня кормить!”. А еще предлагал отдать ему машину и гараж всего за тысячу долларов. Видимо, бесконечные просьбы бабушку не на шутку достали. Потому что в конце концов она отобрала у него документы на машину и доверенность (ее, перечеркнутую рукой старушки, оперативники впоследствии обнаружили в квартире).
Убийцу собирались заманить к Белому дому
Сообщение о пожаре на одном из балконов сталинской многоэтажки в центре Москвы поступило в службу “01” 3 февраля. Справившись с огнем, брандмейстеры обнаружили обгоревшее тело пожилой хозяйки. Труп был настолько обезображен, что поначалу эксперты не нашли следов насильственной смерти. Только после вскрытия специалисты обнаружили пять ножевых ранений. Как нетрудно догадаться, погибшей была Екатерина Григорьевна…
Оперативники окружного угрозыска стали проверять всех знакомых бабушки и в итоге вышли-таки на Олега. Его решили брать, но как лучше это сделать?
Стражам порядка было известно, что парень очень хотел работать в правительстве. Он даже связывался по телефону с тамошним управлением кадров: “Возьмите меня главным специалистом”. Что интересно, Олега сразу не отфутболили, а вежливо сказали: “Пришлите нам свое резюме, а мы рассмотрим…”.
Было решено вызвать подозреваемого на встречу под предлогом приема на работу. Сначала оперативники хотели для правдоподобности “забить стрелку” возле здания российского правительства, но сотрудники ФСО (нужно было заручиться их согласием) запротестовали. Тогда Олегу предложили встретиться недалеко от Госдумы.
Звонок “сверху” Олега не удивил. Наоборот, он давно его ждал, ведь считал себя непризнанным (пока) гением. Будущий политик обрадовался, схватил уже залежавшееся резюме и помчался к заветной мечте.
В один из первых дней марта возле Госдумы можно было наблюдать любопытную картину. Между припаркованных здесь служебных автомобилей бродил взволнованный юноша. Он обходил машину за машиной. Спрашивал водителей: “Вы не меня ждете? Я принес резюме…”
Олега задержали. Но он до сих пор не хочет верить в то, что заветный звонок — всего лишь спектакль. И продолжает считать, что оперативники сорвали ему судьбоносную встречу.
Поцеловал и… убил
Олег не стал отпираться в том, что убил сестру крестного. Его слова помогли следствию восстановить картину случившегося. 3-го числа он пришел в гости к бабушке. Они поссорились. По предположениям следствия, разговор снова зашел о квартире. По крайней мере, хозяйка и гость стали ругаться. Олег принес из кухни нож и ударил Екатерину Григорьевну в спину и грудь. Пенсионерка повалилась на кровать. Он нанес ей еще несколько ударов в спину. Сам душегуб комментирует это так:
— Сначала я поцеловал ее, а потом прочитал “Отче наш”.
Убив бабушку, он завернул труп в покрывало и вынес на балкон. Облил бензином и поджег.
Перед уходом Олег предусмотрительно забрал с собой паспорт Михеевой и документы на машину. Перечеркнутую доверенность попросту не нашел. Впоследствии убийца написал ее своей рукой якобы от имени пенсионерки. И даже поставил за нее подпись. Милиционеры потом нашли у задержанного эту бумажку. Впрочем, по их словам, это нельзя расценивать как мошенничество, ведь такая “доверенность” положенным образом не оформлена. Правда, покататься на машине после убийства Олег так и не решился.
Еще, уходя, он прихватил с собой нож бывшего супруга Екатерины Григорьевны. Видимо, как память…
Какую же причину называет сам подозреваемый? За что он расправился с пенсионеркой, почти родственницей, да еще настолько зверски? По всей логике, парень (раз уж он так разоткровенничался) должен был ответить: “Из-за квартиры” или что-то в этом духе. Но тогда Олег не был бы Олегом.
— Я убил ее, потому что она была тайным агентом ФСБ, — доверительно говорит он на допросах. — Она уже давно за мной следила. Ей было поручено мне вредить. Она, между прочим, в тот день мне так и сказала: это я, мол, постаралась, чтобы ты не стал замминистра энергетики, тебя из-за меня уволили… Я на эти слова очень обиделся и…
Тут стоит отметить, что Олег действительно какое-то время работал в Минэнерго. Курьером. Но был уверен (похоже, искренне), что эта должность приравнена к должности министерского зама…
В дополнение к этому молодой человек объявил милиционерам, что его телефон в последнее время прослушивается и что вообще это его задержание — не что иное, как козни чекистов. Одна из главных целей которых — помешать его головокружительной карьере.
Олег то и дело пытается поразить людей в погонах своими “внушительными связями”: “Да вы знаете, кто я? Я у Глазьева на приеме был, я с самим Грефом знаком!” Но те почему-то совсем не трепещут, а только переглядываются.
Сейчас стражи порядка ждут информации из Благовещенска, не ставили ли парня там на учет в психдиспансер и не числятся ли за ним какие-либо правонарушения в таком же духе. В Москве в поле зрения милиции он вроде не попадал.
Молодому человеку уже предъявлено обвинение в убийстве. Мук совести у него нет:
— После содеянного я сразу сходил в церковь и покаялся батюшке. Сказал, что на мне тяжкий грех (правда, какой именно, пояснять исповеднику не стал. — Авт.). И батюшка меня простил.
Олег, напротив, настроен оптимистически: уверен, что сделает в тюрьме хорошую карьеру.
— Водителем там буду работать! А что? У меня как-никак высшее образование, — говорит он важно. И с горечью прибавляет: — Эх, жаль, в правительство мне теперь дорога закрыта. После тюрьмы не возьмут...
