— Конечно, приезжайте, — еле-еле бормотал он. — Вот только сегодня у меня голова сильно кружится. Черт его знает, что случилось. Наверное, опять давление подскочило. Давайте отложим нашу беседу до марта. Например, шестнадцатого числа вам удобно? Я постараюсь быть в форме и приму вас по высшему разряду...
Высшего разряда не получилось. Рыжова не стало именно в этот день...
А в его дом нас все-таки пригласили. Большинство вопросов, адресованных актеру, мы задали его дочери Татьяне.
— Татьяна, как мог деревенский парнишка из глухого подмосковного села выбиться в актеры такого высокого уровня?
— В это сложно поверить, но будучи мальчишкой, отец понятия не имел, что такое театр, актерство. Однажды их всем классом вывезли в столичный театр. Папа вернулся ошеломленный увиденным. Безусловно, это был промысел божий, иначе не назовешь. После этого он понял, что нужно бежать из деревни и покорять Москву. Ему было всего семнадцать лет, когда он поступил в училище при Московском театре революции.
— Об Иване Петровиче в актерской среде ходила слава как о страшном сквернослове?
— Это неудивительно: он ведь вырос в глубинке, где матерные слова являются нормой. Там любой ребенок их употребляет. В училище с ним произошел забавный случай. На занятиях по изящной словесности преподаватель что-то писал на доске, и тут папа на всю аудиторию как закричит:
— Ты жопу-то подвинь, за тобой ничего не видно!
— Кто это сказал? — удивился преподаватель.
— Я, — совершенно спокойно ответил отец.
— Неужели нельзя выразиться более мягко, например, заменить ваше грубое слово на синоним “зад”?
— Зад у лошади, а у людей — жопа, — сказал отец.
После урока преподаватель попросил отца выписать в отдельную тетрадь все плохие слова, которые он знал. Папа писал всю ночь. Исписал целую тетрадь. И первое “плохое” слово было — “жопа”. Когда профессор увидел итог, он запретил отцу говорить все слова, которые были записаны в той тетради. И тогда папа замолчал на два месяца. Просто-напросто у него не складывались фразы без этих слов. Поэтому он молчал и много читал. Спустя какое-то время он научился говорить грамотно — более того, стал ко всем обращаться на “вы”, даже к своей матери. И вот когда он приехал погостить в деревню, местные перестали его понимать. Но тем не менее он научился говорить грамотно и стал настоящим интеллигентом.
Молчаливая дружба с Шукшиным
— Кого из своих героев чаще всего вспоминал Иван Петрович?
— Конечно, деда из фильма “Калина красная”. Для отца эта картина была особенно дорога. В первую очередь из-за Василия Шукшина. Это был его режиссер. Ведь Шукшин приглашал сниматься папу в каждый свой фильм. Когда Василий Макарович умер, отец сильно переживал. К тому же на тот момент Шукшин как раз собирался снимать фильм, куда утвердил папу на главную роль, которых у отца никогда прежде не было.
— Ваш отец не огорчался, что ему доставались роли второго плана?
— Нет, он понимал: чтобы играть главную роль, нужно иметь внешность героя-любовника. У него было совсем другое амплуа. Он сыграл больше 150 ролей, но всю жизнь жалел, что не сыграл шута Балакирева в фильме “Сказ про то, как царь Петр арапа женил”. Кстати, об этой роли мечтали многие актеры. А получилось так, что эту роль из картины вымарали, ее там практически не осталось.
— Насколько я знаю, в своем последнем фильме он все-таки исполнил главную роль?
— В 1993 году отец снялся в фильме “Дедушка хороший, но не знает, где деньги”. Сценарий писали специально под папу. Эта кинолента не вышла на экраны. Теперь вряд ли выйдет. Сегодня практически никого из съемочной группы уже нет в живых: умер автор сценария, погиб один из режиссеров, не стало главного звукооператора, ушло из жизни большинство актеров, задействованных в картине... Сейчас кто-то пытается пристроить эту ленту на телевидение, но ее все время заворачивают. Говорят, слабый фильм.
— Возвращаясь к разговору о Шукшине: как ваш отец познакомился с ним?
— Это было очень давно. В то время Шукшина еще никто не знал: не было его знаменитых рассказов, он только начинал сниматься в кино. Папа к тому времени уже получил звание заслуженного артиста. Однажды съемочная группа выехала на гастроли, папе дали двухместный номер — так было положено по статусу. Шукшину места в гостинице не хватило. Тогда администратор картины обратился к отцу с просьбой приютить в своем номере молодого актера. Он согласился. И вот вечером, когда папа вернулся в номер, он увидел, что за столом сидит мужчина и что-то пишет. Тогда знакомство не состоялось: неизвестный актер не отрывался от записей ни на минуту. Он только представился: Василий. Позже папа рассказывал, что Шукшин вставал каждое утро в пять утра перед съемками и садился за писанину. Однажды отец заглянул в тетрадь Шукшина — и изумился. Там были те самые рассказы, которыми спустя много лет стали зачитываться люди.
— Позже с Шукшиным они стали близкими друзьями?
— Это была странная дружба — молчаливая. Василий Шукшин был закрытым, угрюмым человеком, в отличие от папы. Самое интересное, что отец рядом с ним становился таким же тихим и замкнутым. Он боялся лишний раз потревожить Василия Макаровича своими байками. Однажды на съемках “Калины красной” отец с Шукшиным решили дойти пешком до площадки, когда другие актеры добирались до места съемок на автобусе. Они шли больше часа. Вечером Шукшин поделился со своей женой: “Мы так сегодня с Ваней хорошо поговорили”. После чего Лидия Федосеева-Шукшина стала допытываться у папы: “Ваня, о чем вы там говорили? Мой муж в таком восторге был”. Папа пожал плечами: “Когда мы вышли, Василий Макарыч сказал: “Ну вот, пошли”, а когда дошли до места, он вымолвил: “Ну вот, пришли”. Оказывается, всю дорогу они шли молча.
— Правда, что Василий Макарович часто приходил в гости к Рыжову?
— Шукшин совсем не умел ничего готовить, и когда его жена уезжала на гастроли, он приходил к отцу. Папа всегда его угощал супом. Вообще, в нашей семье готовкой занимался отец. Мама не могла приготовить даже яичницу.
— Одно время Иван Петрович сильно пил?
— Издержки профессии. Честно говоря, я даже не знаю, почему он начал пить и почему завязал. Запойный период длился шесть лет. А потом он неожиданно бросил. В один день. Насовсем. В тот день он сказал следующее: “Если буду пить — работы не будет, денег не будет, друзья отвернутся, жена уйдет”. И бросил.
Благословение актера
— Ваш отец был одним из ведущих персонажей киножурнала “Фитиль”. В то время выгодно было сниматься там?
— Я не думаю, что речь шла о какой-то материальной выгоде. Ведь он был высокооплачиваемым актером в Советском Союзе, у него была предпоследняя ставка. Больше него получал только Вячеслав Тихонов.
— Судя по обстановке в квартире, не скажешь, что он хорошо зарабатывал.
— Ремонт здесь не делали лет двадцать. Не потому что не на что — просто сподвигнуть старого человека на ремонт невозможно. Как есть, так и жил. Кстати, он же получал президентскую пенсию. Но я никогда не знала, сколько у него денег, а он об этом тоже не говорил. Поэтому, когда случился кризис и мы с мужем стали переводить рубли в доллары, отец ничего этого не сделал. Потому как ничего не смыслил в финансовых делах. Так он лишился всех сбережений.
— Правда, что на съемках он практически не пользовался гримом?
— Ему не нужен был грим. Ведь он играл простых деревенских мужиков, а для этого образа у него была и так яркая внешность: нос картошкой и “перепаханное” лицо. Поэтому ему накладывали только тон и клеили бороду с усами.
— Его узнавали на улице?
— Конечно, но он очень этого стеснялся. Если в магазине ему предлагали пройти без очереди, он тут же убегал, прятался. Он никогда не пользовался своей популярностью. И всегда был очень щедрым человеком. С деньгами расставался легко. Если давал в долг, тут же забывал об этом, и когда ему возвращали деньги, очень удивлялся.
— Иван Петрович был недоволен своей работой в фильме “Враг героя”? Какие роли ему еще не нравились?
— Ему не нравились все свои роли. В любой картине ему казалось, что он не дотянул до нужного уровня. С ним тяжело было смотреть фильм, в котором он снимался. После просмотра он ходил мрачный, расстроенный...
— Одна из его любимых ролей — Царь из фильма “Иван да Марья”?
— На съемках фильма “Иван да Марья” он чувствовал себя вольготно. На съемочной площадке для него приготовили трон, над ним установили шатер. Однажды отец задремал на этом троне. Вдруг слышит шум. Открывает глаза — перед ним стоят молодожены. Оказывается, место, где построили трон, было святым для местных жителей. Сюда приходили сельчане, как к Вечному огню. Пришли и на этот раз. Видят, там наш дед сидит. Они упали к нему в ноги: “Царь-батюшка, благослови!” Отец благословил. После того случая слух про царя обошел близлежащие села. Пока шли съемки, к отцу съезжались люди — кто за советом, кто за благословением.
— Вы видели своего отца в работе?
— Он мне запрещал находиться в том месте, где работал. Если я тихонечко заходила в павильон киностудии, где снимался отец, он сразу чувствовал мое присутствие и начинал зажиматься. “Ты мне мешаешь работать, не приходи!” — ругался он на меня. Так что я не была ни на одном его концерте, ни на одном спектакле и ни разу не видела отца в работе. Зато мне приходилось наблюдать, как часто отец возвращался расстроенный со съемок. Несмотря на обилие ролей, съемки в кино давались ему нелегко...
— Он рассказывал о сталинском времени?
— Он часто вспоминал один случай. Когда приехал из деревни в столицу, его приютил у себя преподаватель. Как-то ночью сердобольного учителя забрали в тюрьму. Тогда папа пошел в комендатуру — добиваться правды. Уж не знаю, какие доводы приводил отец, но того человека вскоре отпустили.
— Иван Петрович любил отмечать праздники?
— В прежние времена у нас всегда был полон дом гостей. Потом все утихло: у отца не оставалось сил на гостей.
Четыре года у постели любимой
— Несколько лет назад ему пришлось просить помощи в Союзе кинематографистов?
— Это мне пришлось просить помощи. Тогда случилось несчастье с мамой. Ее парализовало. Она месяц провела в больнице. Потом мы привезли ее домой. И через два дня в больницу попал отец. Когда он увидел маму, то понял, что нам уже ее не поднять. Тогда у него случился страшнейший сердечный приступ. Честно говоря, в тот момент я думала, мы с ним попрощаемся. Все эти беды обрушились на нашу семью в 1999 году. Это был страшный год для нашей семьи. Дело в том, что мы все работаем в кино, а тогда работы никакой не было. Я числилась звукооператором в “Ералаше”, получала копейки, муж с сыном остались без работы. Деньги, которые в свое время накопил папа, превратились в бумагу. Мы потеряли все, что нажили. Тогда я была вынуждена обратиться за помощью в Союз кинематографистов, чтобы как-то прокормить семью.
— В одном интервью Иван Петрович обронил фразу, что он готов играть до ста лет...
— Это он пошутил. В последние десять лет он уже совсем плохо себя чувствовал. После маминой болезни и папина жизнь тоже остановилась. Он все время проводил рядом с ней. Она не разговаривала, не двигалась, и он боялся отлучиться от нее даже на минуту. Если ему надо было отойти в туалет, то он старался быстрее вернуться обратно, чтобы она не волновалась. А она действительно волновалась, начинала кричать, когда он отходил от нее... Он возился с ней как с маленьким ребенком. Я часто наблюдала картину, когда она держала его руку у своих губ и пыталась поцеловать ее. Он не мог поверить, что мама навсегда останется прикованной к кровати. Папа читал ей книги, учил ее заново говорить... Так что все четыре года он просто сидел рядом с ней и больше ничего не делал. В прошлом году мамы не стало. И после ее смерти отец вообще перестал разговаривать. Все больше молчал. Слова лишнего из него не вытянешь.
— Он переживал, что не снимается в кино?
— Нет, поверьте, в последние годы он совсем не думал об этом. Он думал только о маме, он пытался по возможности облегчить ей жизнь. И очень страдал, что ничем не может помочь. Вы даже не представляете, как он любил маму. Они прожили вместе больше шестидесяти лет, и за это время они практически ни разу не поссорились. Помню, мама частенько доставала его своими рассказами о работе. Для матери ее дела были самыми важными, а папина работа всегда отходила на второй план. Она могла часами говорить о себе. И когда папа стал уже плохо слышать и носил слуховой аппарат, во время очередного маминого рассказа он тихонечко отключал аппарат, чтобы она не заметила, и продолжал кивать головой, уже не слушая ее. Он никогда не перечил ей и всегда боялся ее чем-то огорчить. Кстати, все заработанные деньги отец тратил на нее. Он баловал ее, как маленького ребенка. Ей не было отказа ни в чем.
Врачебная халатность
— Рыжов следил за своим здоровьем?
— В этом не было необходимости: здоровье у отца всегда было отменное. Ведь папа из породы долгожителей. Его мама дожила до 104 лет, бабушка — до 114.
— Он тоже планировал прожить до ста лет?
— Нет, наоборот. Когда не стало мамы, он не понимал, зачем ему жить, если рядом нет любимого человека. Он готов был уйти из жизни сразу же после нее. Он часто говорил об этом. Недавно наша знакомая гадалка предсказала отцу, что он проживет до 104 лет. Он пришел в ужас. “Зачем так много?! — возмущался он. — Кому это нужно? Хорошо жить до ста лет, когда ты бегать можешь. А когда ты сидишь в квартире и не можешь спуститься до первого этажа... Такая жизнь мне не нужна”.
— Говорят, что в последнее время он практически не выходил из дома?
— Он совсем не выходил из квартиры. Да и ходить было некуда. Последний раз мы его вытащили из дома полгода назад, когда возили показывать мою квартиру, где сделали ремонт. Он уже не мог передвигаться самостоятельно. Ему было тяжело преодолеть даже несколько ступенек. У него сильно болели ноги, и его постоянно мучили головные боли.
— В быту он был неприхотливым?
— Абсолютно. Он всегда старался как можно меньше беспокойства доставлять людям. Даже когда он стал совсем больненький, он старался все делать сам. Он переживал, что близкие от него уставали.
— Ваш отец боялся смерти?
— Нет. Когда с ним случился первый сердечный приступ, он рассказывал, что был даже рад, если он умрет. Но тем не менее в тот момент мы его выходили. А сейчас — уже не получилось. Да он и не хотел.
— Он умер совершенно неожиданно?
— Это ужасная история. Сначала я хотела подавать в суд на врачей, но сейчас решила, что не буду устраивать никаких судебных тяжб — не хочу трепать папино имя. А случилось вот что. За несколько дней до смерти у папы сильно кружилась голова, он упал и порезал руку. У него началось обильное кровотечение. “Скорая” доставила его в Боткинскую больницу. Там ему медсестра перевязала руку обычным бинтиком. Остановить кровь даже не пытались. В результате около кровати образовалась огромная лужа крови. Рядом с отцом находилась сиделка, она стала звать врачей. Никто не подошел. Только когда сиделка обратилась к заведующему отделения и тот увидел, что человек истекает кровью, папу повезли на операционный стол, зашили руку и положили в реанимацию. На следующий день его перевели в отделение травматологии...
— Там и произошло самое страшное?
— Как мне потом объяснили, отец должен был лежать под капельницей, потому что он потерял очень много крови. Но физраствор ему капать не стали. К тому же его кровь загустилась, что стало непосильной нагрузкой для его сосудов и сердца. В итоге сердце стало разрушаться. Все это произошло в выходные, поэтому дозваться кого-либо из врачей было невозможно. В воскресенье его перевели в другую реанимацию, но было уже поздно. Так что причиной смерти стала большая потеря крови. Если бы ему вовремя оказали медицинскую помощь, он мог бы пожить еще какое-то время.
— Почему же вы не положили его в другую больницу?
— Все произошло так быстро, что у нас не оставалось времени на раздумье. Отца поместили туда, где было место. Он лежал в общей палате на шесть человек.
— О чем он говорил, когда лежал в больнице?
— Сначала он очень хотел уехать домой. Он все время повторял: “Заберите меня скорее отсюда, дома я быстрее поправлюсь”. На следующий день ему стало хуже. А на третий — он уже еле дышал. Наверное, к этому времени с ним уже случился инфаркт. Потому что посмертный диагноз — это повторный инфаркт. Вероятно, первый инфаркт у него случился в общей палате, а второй — в реанимации.
— На его похороны собралось много народу?
— Пришло много народу, но не было никого из актеров. Это неудивительно. Тех, кто с ним работал, дружил, — их уже никого не осталось...
Несколько лет назад Ивану Рыжову предложили роль Льва Толстого. Сделали фотопробы. Актер очень ждал этой роли. Но в последний момент ему отказали. “Ваши руки нам не подходят: они у вас большие, крестьянские”, — извинился перед Рыжовым ассистент режиссера. А буквально за месяц до смерти руки у Ивана Петровича вдруг стали утонченными, белыми. “Вот сейчас бы с такими руками меня наверняка взяли”, — сокрушался он...
