Долгожданный момент выхода третьего номерного альбома (а третий, как говорят, самый переломный для любого музыканта) группы “Чичерина” “OFF/ON” сопроводился таким количеством зубодробительных наворотов и всяческих трэшей, что впору после эдакого не музыку уже играть, а криминальные боевики снимать.
Солистка группы Юля Чичерина за последний месяц испытала гамму ощущений, за всю предыдущую жизнь невиданных. Пережила смертельный страх — когда из поравнявшейся с ее джипом иномарки вдруг выглядывал предмет, похожий на винтовку с оптическим прицелом, а по лбу девушки вдруг начинал ползать странный красный лучик. (“Так со мной блефовали”, — полагает Юля.) Столкнулась с предательством друзей, которые боялись взять дочку солистки к себе в период странных визитов странных личностей в ее загородный дом. (“И слава Богу, вся шелуха отвалилась, значит!”) Чичерина перестала доверять людям, зато почувствовала радость от того, что прошла через испытания. И стала если не сильнее, то опытней и прожженней. Эх, шоу-бизнес, мутная, понимаешь, вода!
— Так что же за “ужасы войны” вокруг этой пластинки развернулись, Юля?
— Когда мы записали альбом (где-то в конце прошлого лета) — все стало как-то быстро меняться: сначала из группы ушел барабанщик, потом поменяли басиста... Альбом хотели выпустить еще осенью, но запаров было полно — сначала чисто технических. Сводили, допустим, песни — ломался звукорежиссерский пульт в студии (впервые за много лет). Реальные же неприятности начались с того момента, как я решила уволить нашего менеджера Иннокентия Минеева. В определенный момент человек зарвался, начал заниматься параллельно другим артистом (Вячеславом Бутусовым), а нам хамить, орать все время. Склочничать — музыкантов против меня упорно настраивал: выезжали, допустим, на гастроли — со мной никто из группы сутками не разговаривал. В общем, сплошное интриганство.
И когда я наконец решила с ним разойтись — он начал жестко гадить. Альбом, в принципе, из-за него и не вышел вовремя: все материалы были у него, и он их просто не принес в рекорд-компанию “Реал-рекордз”. Потом закрыл наш сайт, повесил на заглавной странице ухмылочку. Двум оставшимся со мной, не ушедшим из группы музыкантам — Азату и Дроффу — пригрозил: я буду мстительный и злой, перекрою вам все краны, у вас вообще концертов больше не будет. Увез с нашей базы, своровал, получается, инструменты, которые мы еще пару лет назад из Свердловска привозили. Отменил все концерты, что были забиты на полтора месяца вперед, аж до середины апреля.
А потом началась утрамбовка меня. Я живу за городом, в деревне, довольно далеко — 50 километров от Москвы. И приезжают ко мне в лес два человека, заламываются в дом, начинают махать какими-то корочками: некий отдел по борьбе с коррупцией. И несут следующее: проект “Кеша (менеджер группы) и Чичерина” должен существовать. Потому что какие-то люди вложили, мол, в это какие-то деньги. Но мы выяснили, что все деньги, вложенные в группу инвесторами, мы уже давным-давно отбили. Летали, рубили “капусту” для менеджера. Он мог запросто за три дня послать нас с юга на Крайний Север и обратно играть концерты. Еле живыми уже на сцену выползали ради этой “капусты”. Хотя нам до финансов-то никогда особо дела и не было — пели себе и пели.
— А сколько лет вы с вашим менеджером?
— Почти пять.
— И за столько лет так и не поняли, какому человеку себя доверяете?
— Ну, когда мы вообще приехали только из Свердловска (2000 год) — такие деревенские дураки были, доверяли... Мне кажется, со всеми музыкантами рано или поздно такие истории происходят. Ну вот на нашем примере: приезжает молодая группа из провинции, с горящими глазами. Появляются продюсеры, прилипают — зато появляется и сцена, возможность ездить, играть концерты, а что еще музыканту надо-то! Дорвались вот наконец-то: нас будут слушать, зарядились гастроли. Сначала офигенная эйфория ото всего, все по кайфу. Ничего не замечаешь. Никаких телодвижений за спиной, махинаций... Потом — начинается утрамбовка.
...После того как эти двое приехали, я увезла подальше из Москвы свою дочку и вообще в какой-то момент была готова подписать уже любые бумаги, что мне подсунут.
— А что конкретно от тебя хотели-то, под контракты какие подставляли?
— Хотели, чтоб продолжили работать с менеджером, чтоб выплатили ему каких-то отступных денег — масса была вариантов. Чтоб концерты для него бесплатно играли. За пять лет отношения в группе были почти семейными, со стороны казалось: менеджер — это отец и мать, и все такое... И действительно какое-то время это именно так ощущается. А потом — словно мала рубашка становится, начинаешь все понимать. В общем, я как-то выстояла пока... А он, экс-менеджер, теперь ходит и всем говорит (деятелям музиндустрии): группы “Чичерина” больше нет, она развалилась, и это последний альбом. Сама же Юля Чичерина сошла с ума, спилась, нюхает кокаин, наркоманит и из-за съехавшей крыши, мол, всех посылает на х...
— А вот твой гражданский муж, он же басист Бурый, тоже ушел из группы в момент всех этих вакханалий?
— Нет. Сначала ушел ударник Макс — испугался, что у него рак мозга, в глазах стало темнеть на концертах, когда сильно перенапрягался. Оказалось, слава богу, не рак, а какая-то фигня с давлением, но на самолетах ему врачи летать запретили, так что не до гастролей... Чуть позже Бурый ушел в “Смысловые галлюцинации”, он же в них до “Чичериной”-то играл.
— Из-за ухода Бурого у группы действительно могут возникнуть проблемы: он же прикладывал много усилий, делал аранжировки песен...
— Бурый ушел из-за моих личных отношений с ним: когда расстаешься с человеком, очень сложно продолжать играть с ним в одной группе. Он отыграл с нами последний концерт на Новый год и вернулся в Свердловск — “глюки” его сразу же к себе позвали. С Бурым мы уже давно ведь были просто коллеги по работе, я встретила другого человека, и все существовало параллельно. Но в какой-то момент возникает необходимость определиться по жизни: кто куда дальше. С чужим человеком идти по жизни — все равно что с мешком песка за плечами. Нельзя сказать, что Бурый так уж сильно влиял на звук: это все-таки коллективное творчество. Он просто крутил ручки пультов, а этим может заниматься любой из нас.
— М-да... Просто каким-то фатальным трэшем сопровождался выход альбома-то... То одно, то другое у вас...
— Да, злополучный альбом получается. Меня пугали тем, что он вообще никогда не выйдет, но все, чем менеджер смог нагадить, — это отложить его релиз. Тяжело альбом дался, но на самих песнях, что в нем, это вроде особо не сказывается.
— Третий по счету альбом? Третьи альбомы считаются реально переломными, знаковыми, самыми сложными для музыканта.
— Это правда. Все переломало нас, очень тяжело далось. Начиная от технических моментов и заканчивая людскими страстями. Зато теперь вот приятно даже просто приходить на репетиции. Мы взяли новых музыкантов, и мне очень нравится, что они не из этой нашей рок-тусы, они вообще металлисты. Очень кайфовые и совершенно другие. У них нет вот этих вот всех подоплек: в рок-тусе все меж собой приятели, знакомые, товарищи, всем неудобно друг перед другом. Все знают, что все воруют, но как бы спокойно к этому относятся. На самом деле все просто отлично, и я довольна, что все так повернулось. Круто, резко, кроваво — но так и должно, видимо, было случиться.
— И с кем ты теперь работаешь, кто претендент на роль менеджера-продюсера?
— Никто. У меня сейчас такое состояние: я очень плохо отношусь к людям. Мне кажется, они все хотят меня обмануть. Ну да, комплекс появился за время всех этих траблов. Как-то мне стремно. Нужно, видимо, время, чтобы успокоиться и начать нормально смотреть на людей. Такое чувство, словно жил вот с родителями и вдруг узнал, что они сексуальные маньяки какие-то.
— То есть ты не можешь никому верить, но все равно все в жизни хорошо?
— Конечно. Я же не мучаюсь от этого неверия. Я просто теперь осторожна, готова к неожиданностям человеческих проявлений, знаю, что люди могут скрываться под масками.
— А вот ты знаешь, это тоже банальность, к сожалению: когда два любящих друг друга человека играют в одной группе — рано или поздно трэш случается. Примеров не счесть. Вот Evanescence давеча именно так и разбежались: солистка выслала бойфренда — основателя группы...
— А это кто такие?
— Как? Одна из самых популярных американских групп сейчас. Клип видела, где девушка по стене ползет?
— Я телевизор не смотрю, чего-то неохота мне. Я газету-то прочитаю — уже меня колбасит.
— А музыку слушаешь?
— Вообще не слушаю, не в курсе происходящего.
— И чего в шоу-бизе окружающем — не знаешь? Вон твои друзья “Би-2” новую пластинку давеча выпустили, между прочим!
— Про это я что-то краем уха слыхала...
— Так вот, Evanescence в заокеанских интервью делают глубокомысленный вывод: не надо спать с тем, с кем работаешь, и работать с тем, с кем спишь...
— Не надо спать с кем попало, вот и все. Я вот нашла наконец своего человека, но для этого мне пришлось несколько раз обломаться по жизни, чтобы что к чему понять. Но это все уроки — хорошо же!
Ну, в общем-то, неплохо, хотя и бывают от этого болезненные нервяки.
