Все смешалось: люди, доски. Четверо сноубордистов одновременно сорвались со старта трассы бордеркросса, который впервые проводился отнюдь не для профи, а среди обычных любителей, жаждущих адреналина. Бордеры чудом не сплелись в несущийся комок на первом же повороте. Они имели полное право драться и толкаться прямо на трассе — в этом весь кайф. Главное — дойти до конца и попасть в 16 лучших, чтобы пробиться в финал. Одна барышня после квалификации получила сотрясение мозга, но это не помешало ей в итоге стать третьей.
Жаль, правда, призы были рассчитаны лишь на первые два места.
Зато какие были призы — лучшие тестовые доски коллекции будущего года и такие же роскошные чехлы. В них даже спать можно, если больше не в чем. И даже не в одиночестве.
Не подумайте плохого — в обнимку с любимой доской...
Первый раз я побывала в Хибинах в восемь лет. Мама даже показала официальную бумагу, которую подписывала, чтобы мне разрешили участвовать в юниорском первенстве СССР по скоростному спустку. Тогда у меня была с собой пара длиннющих узких лыж. Аж под метр восемьдесят. Вот бы посмеялись сегодняшние ньюскулеры, со своими пафосными компактными моделями — с широченными мысами, узкой талией и загнутыми “пятками”, чтобы в снег после сальто не воткнуться. Гнутся как угодно и не ломаются. А разгоняются если надо так, что мама не горюй!
На сей раз нас пригласили на первое в своем роде массовое тестирование коллекции Head за Полярным кругом, по задумке экзотичного мена Низами Софиева. И я познакомилась с первым реальным ньюскулером Александром Фомичевым, больше известным как Фомич (кстати, в прошлом членом молодежной сборной СССР). Пришлось убедиться, что обычный слалом — всего лишь пережитки старой школы. Классика! А в моде теперь так называемая новая школа (нью скул), когда люди крутят на дикой скорости и кочках такие трюки, что хочется снять шляпу и рыдать от восторга.
Хорошо, что судьба столкнула нас с Фомичем не вплотную. Из его подбородка торчала спица сантиметра на два с половиной...
— Интересно, как он целуется с этой штукой? — поинтересовалась невзначай любопытная экстремалка, на которую многочисленные железяки на лице горнолыжника (в брови и носу у него тоже красовались сережки) произвели неизгладимое впечатление.
— Да хрен его знает, — задумчиво ответил какой-то давний знакомый Фомича. — Лучше спросите, как он с этим падает. Говорят, уже не раз в кровь подбородок разбивал, а все равно не снимает...
Фомич весь поломан-переломан, однако не позволил списать себя в тираж из большого спорта. Нашел-таки эксклюзивную самоокупаемую нишу. Создал себе суперстайловый имидж и теперь тестирует горнолыжный и “досочный” инвентарь за приличные деньги. Причем множество известных компаний почитают за великую радость прокатить его по Европе “за счет организации”.
А пока профи крутили трюки, одного любителя впервые в жизни поставили на доску и затащили на вершину Хибин. Закрепил бедолага сноуборд и стал потихоньку “соскребаться” по жесткому насту. И что бы вы думали он увидел, едва войдя в дугу? Несется мимо роскошная девушка в шлеме. Он открывает рот от восторга, а она — цепляется за камень и летит вверх тормашками под откос — прямиком на другую сноубордистку. К счастью, та заметила подругу и успела отъехать сантиметров на пятнадцать. Раздался жалобный вопль третьей девушки, которая взирала на это со стороны. Еще секунда — и происходит столкновение. В воздухе застыл всеобщий шок. “Дебютант” едва приоткрыл зажмуренные от ужаса глаза и увидел... как две барышни хохочут от души. Та, что в шлеме, спросила “жертву”: “Ну ты как?” — “Да что мне сделается!” — радостно ответила малышка, которую едва не подрубили острым кантом.
— Ну что, будешь участвовать в бордеркроссе? — шутливо щурится Низами.
— Простите, но надеюсь, я еще нужна любимой редакции! — и в легком фрирайде спускаюсь к трассе на тестовых лыжах. Что приятно — в качестве зрителя...
— Любимый, я, кажется, сломала руку! Ни одним пальцем пошевелить не могу...
Любимый выписал ленивую дугу и, лихо тормознув, помог подняться девушке-сноубордистке.
— Черт, не повезло... Ну вот что, ты давай-ка в медпункт, ну там рентген сделай, пусть забинтуют как следует. А я попозже обязательно подъеду узнать, как ты. Часика два еще покатаюсь, пока солнце и подъемник работает. И сразу — к тебе. Ты береги себя, знаешь ведь, как я тебя люблю...
— Знаю, как не знать.
— Ладно, я поехал. А ты уж, пожалуйста, поаккуратней вниз спускайся. Гоняешь вечно как сумасшедшая.
— Так я ж на ровном месте упала. Налетела на что-то, так обидно...
— Непутевая моя, ну ничего. Погода все равно портится... Зато мы теперь все заботиться о тебе будем, пальцем пошевелить не дадим... Ой, прости, дурацкая шутка... Слушай, а ты вечером поесть сможешь приготовить, все равно ведь дома будешь сидеть?
Девушка подняла на любимого большие печальные глаза, в которых отражались горы и тоска по несложившимся спускам, потом так же печально опустила их и сказала: “Хорошо, любимый. Для тебя я с радостью почищу картошку даже сломанной рукой...”
“Везет же мне на парней”, — самоиронично подумала она и потихоньку, как советовали, заскользила вниз на новейшем сноуборде Flow. Доска послушно несла свою хозяйку, а та с грустью вспоминала утро. Печалили поломанные ногти — последствие бесконечных прикручиваний и перевинчиваний креплений с одной доски на другую. На кровати между тем валялась груда предметов личной защиты — пластиковые наколенники, шлемы, налокотники и супернапопники — в таких можно шлепаться как хочешь, все равно копчик не отобьешь. И все это так и осталось на кровати, а она ехала сейчас вниз с больной рукой и представляла очередь к местному хирургу. “Пожалуй, все-таки придется отложить рентген до Москвы. Пойду, что ли, и вправду почищу картошку...”
