Стол заказов отдела милиции

—Тетя Нина, там Диму ранили!

С этого крика соседских ребят для Нины Даниловой начался кошмар длиной в два года. Ее сын — 15-летний Димка — попал под горячую руку милиции. Сотрудник правопорядка стрелял в Данилова “в целях самообороны”. Результат — пробитая поясница и пуля в кишечнике. Подростка спасли, милиционера осудили. Но справедливость торжествовала недолго. Буквально через полгода коллеги “ворошиловского стрелка” задержали Диму. И, в свою очередь, предъявили ему... обвинение в убийстве.

—Я сначала не поняла, что случилось, — вспоминает Нина Александровна Данилова. — Что значит “ранили”? Думала, может, Димка дерется с кем-то, а ребята просто перепутали...

Когда мать выскочила на улицу, Дима лежал на земле. Рядом с ним сидела соседка и стоял сотрудник местного, 14-го отделения милиции. Правда, не в форме, в штатском, но во дворе милиционера Ермоченко знали.

— Вот он в Диму стрелял, — сказала Нине соседка.

— А я не слышу ничего, твержу: “Вызывайте “скорую”!” — рассказывает Данилова. — Помню, Дима закричал: “Мама, больно!” — и потерял сознание. Тут подъехала машина с какими-то милицейскими начальниками, милиционеру, на которого соседка показала, тут же выдали форменную одежду и фуражку — я только потом поняла, зачем они это сделали.

Врачи отвезли Диму в ближайшую больницу, поставили диагноз: пробита поясница, пуля в кишечнике, состояние крайне тяжелое. Даниловым повезло: в этот день в больнице дежурил хирург из военно-медицинской академии, именно он и спас мальчишку.

— Я в первые дни пропадала в больнице, никуда не обращалась и не жаловалась — было не до того, — говорит Нина Александровна.

Только потом мать узнала, что соседи обратились в прокуратуру. Неудивительно — стрельба в обычном питерском дворе, да еще около детского сада, была, как в Чикаго. Ермоченко разрядил всю обойму. Как раз соседи и надоумили Нину Данилову подать заявление — все-таки ранен подросток, и непонятно, почему.

Суд проходил по стандартной схеме: свидетели после “бесед” с коллегами Ермоченко меняли показания, а потом, пугливо оглядываясь, шепотом объясняли Нине Даниловой: “Ты же понимаешь, они угрожали...” Тем не менее картина вырисовывалась. Компания подростков во дворе. Магнитофон, сигареты, может быть, пиво. Не исключено, что музыка играла слишком громко. Милиционер Ермоченко подошел к ребятам. По его словам, “сделал замечание”. По показаниям свидетелей, “орал матом, чтобы шли отсюда подальше”. А потом, как говорят пацаны, попытался разбить магнитофон. На суде Ермоченко заявит, что Данилов “набросился на него и стал душить”. Дюжий сотрудник милиции якобы не смог справиться с подростком и достал пистолет. Сначала стрелял в воздух, потом — “на поражение”.

Это не исключительный случай. Это стандартная ситуация. Милиционеру — неважно, пьяному или трезвому — не нравится компания подростков. Он подходит, делает замечание. Может и в морду дать — если доведут. Но применять оружие — это, пожалуй, чересчур. Даже для сержанта. На суде сотрудник 14-го ОВД Санкт-Петербурга Ермоченко будет доказывать, что “защищал свою жизнь”. И что был “при исполнении” (для этого ему и привезли форму). Но суд ему не поверит и приговорит Ермоченко к 3 годам лишения свободы.

— Лучше бы мы вообще никуда не обращались, — говорит Нина Данилова. — Жив остался — и ладно. Я думаю, если бы Ермоченко не посадили, с Димкой сейчас было бы все в порядке.

* * *

С того дня, как ранили Димку, прошел почти год. Он по-прежнему общался с той же дворовой компанией, встречался со своей девушкой. Пацаны звали его “мажором” — чересчур стильная стрижка, костюм, начищенные туфли. Данилов строил планы на будущее, не догадываясь, что совсем скоро все решат за него. И не кто-нибудь, а сотрудники 14-го ОВД.

В сентябре 2003 года на платформе Дачное, недалеко от дома Даниловых, произошло убийство. Группа бритоголовых напала на двух таджичек с детьми. Подонки орудовали ножом и туристическим топориком. Старшая из детей выжила, младшая — 5-летняя Нилуфар погибла. Территориальное ОВД — то самое, 14-е — получило “разнарядку” — “проверить на возможную причастность” всех, кто подходил под описание убийц. То есть подростков от 15 до 20 лет. Первым “проверили” Данилова.

— Когда в дверь позвонили, Дима сам пошел открывать — скажите, разве виновные так себя ведут? — рассказывает Нина Александровна. — Постановления об обыске я не видела, но я же не разбираюсь, что у них должно быть, — мне потом уже адвокат объяснил...

Милиционеры 14-го ОВД быстро скрутили подозреваемого и уложили на пол. Понятым был сосед снизу.

— Дядя Вова, неужели вы верите, что я кого-то убил? — закричал Дима.

— Нет, не верю, — ответил понятой. И добавил, уже в сторону милиционеров: — Я этого парня с детства знаю — подраться может, но чтобы убить...

Как и следовало ожидать, братьев по оружию это не волновало. Данилову было предъявлено обвинение, избрана мера пресечения — содержание под стражей.

— Забрали Димины вещи на экспертизу. Молоток забрали — теперь даже гвоздь не вбить, — говорит мать.

* * *

Нина Данилова уверена: нынешний арест Димы в связи с убийством таджикской девочки — типичное сведение счетов. Алиби у Димки нет, результаты экспертизы по делу будут готовы не скоро, так что пацану сидеть и сидеть.

— Его же видели во дворе, в детсаду, но никто этого не подтвердит, потому что люди боятся связываться, — говорит Нина Данилова. — А домой он в тот день пришел к 9 вечера — шел какой-то фильм, Дима хотел его посмотреть. Ни на одежде, ни на обуви не то что крови — грязи даже не было. Ботинки начищенные — если бы он действительно там был, в Дачном, на обуви обязательно остались бы следы — там грязи по колено.

Разумеется, для суда уверенность матери — не аргумент. Но у адвоката аргументы посерьезнее.

— Вам скажут, что его опознала таджичка, — говорит адвокат Димы Данилова Сергей Бутко. — Но все опознания по этому делу крайне сомнительны. Пострадавшая из трех должна опознать одного, она показывает на моего подзащитного, говорит: “Этот там был”. А потом указывает на понятого: “Этот бил топором”. У понятого руки трясутся — человек с улицы зашел, а ему приписывают убийство. Я как бывший следователь сам могу обеспечить опознание в любой ситуации. Что же касается признаний — те, которые были сделаны в мое отсутствие, я считаю недействительными.

У Даниловых никогда не было больших заработков. На адвоката наскребали по всем родственникам, занимали, где только можно. И то — на обычную адвокатскую ставку не потянули. Но Бутко, сам бывший следователь, ознакомившись с делом, сказал прямо: вытащить Диму для него — вопрос принципа. Потому что парень ни в чем не виноват.

Кроме Димки по делу об убийстве маленькой Нилуфар “приняли” еще 5 человек. Остальных задерживали сотрудники питерского РУБОП. “МК” удалось встретиться с оперативниками, и один из тех, кто занимается этим делом, сказал прямо:

— Конкретно по Данилову — у нас нет уверенности, что он вообще там был. Его задерживали территориальные органы. В “своих” задержанных мы уверены. А что касается Данилова — история, конечно, темная, но в любом случае суд определит, виноват он или нет.

Самый большой парадокс для всех, кто знал Диму Данилова, — то, что милиционеры дружно причислили его к скинхедам. И друзья, и знакомые, и родные в один голос уверяют: никогда, ни разу они не слышали от Данилова ни одного хоть сколько-нибудь националистического высказывания. Не говоря уже о том, что по внешним признакам он на бритоголового никак не походил.

— Как-то шли с ним по улице, — вспоминает Нина Александровна. — Сидят таджички, дети просят милостыню. Так Димка достал деньги и каждому по рублю дал. Я его спрашиваю: “Зачем ты это делаешь, у них доход больше, чем у нас”. А он мне: “Да ладно, мам, видишь, какие они бедные и грязные? Пусть хоть мыла купят”. Да и сам он у меня от природы смуглый, темненький, последний год вообще начал волосы красить — чтобы не дразнили негром. Как-то раз в подъезде все стены исписали: “Данилов — негр!”, так он сам тряпкой все это оттирал...

Да, виновность определяет суд. Возможно, парень и правда волк в овечьей шкуре, убийца маленькой девочки. А может, и нет. И если Дима Данилов действительно не имеет отношения к убийству, принципы работы милиции проявляются, как чернила на промокашке. Если им нужно отчитаться о “задержании убийцы” — они отчитаются. Если нужно во что бы то ни стало “закрыть” пацана, то он будет сидеть.

* * *

Из писем Димы Данилова:

“Привет, мои дорогие. Как бабуля отнеслась к тому, что я в тюрьме? Вы ее утешьте. Хочу вас увидеть, а то соскучился. Просто время здесь тянется очень медленно. Получили ли вы мое письмо? Если получили, очень хорошо. Я ваше получил и был очень рад, что вы мне верите, — ведь я действительно там не был. Ваш сын и внук Дима”.

“Привет, мои любимые! Пишу уже из другой камеры, меня перевели в 178-ю. У меня все нормально. Как у вас? Что обо мне говорят во дворе? У меня сегодня взяли кровь на экспертизу, она должна показать, что меня там не было”.

“Меня недавно вызывали в следственный, к адвокату, он сказал, что добился свидания, так что, мама, я тебя буду ждать. Поздравьте отца с 23 февраля и бабушку с 8 Марта. Все будет в шоколаде”.

В тюрьме Диме исполнилось 17 лет.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру