Гагачий пух — уникальная выдумка природы. Теплее и нежнее его не существует. На протяжении многих столетий люди — те, кому приходилось жить в северных краях, — использовали замечательный “птичий утеплитель”, но в нынешнее “синтетическое” время данный натурпродукт потерял былую популярность. Теперь для наших граждан гагачий пух — нечто легендарное: все о нем слышали, но едва ли кто видел или в руках держал. Да и немудрено: до революции Россия потребляла в год около 10 тонн такого пуха, а сейчас — несколько килограммов... И практически все эти килограммы добывает Владимир Дудин.
Корреспондент “МК” встретился с единственным в стране профессиональным сборщиком гагачьего пуха.
— Почему-то все уверены, что пух гаги — белый. На самом же деле он имеет серовато-дымчатый цвет. Вот посмотрите, — с этими словами Владимир снял крышку с небольшой цилиндрической коробочки, зацепил ее содержимое и потянул наружу. Фр-р-р! Словно фокус какой-то: под пальцами Дудина образовался большущий пуховой шар.
— Эти пушинки обладают не только уникальными упругими свойствами, но еще и замечательной сцепляемостью. И потому, в отличие, скажем, от гусиного пуха, они не разлетаются, оказавшись на свободе.
Вслед за тем Владимир рассказал про другое общепринятое заблуждение. Его “спровоцировали” сказки и былины, где частенько упоминаются пуховые перины, на которых почивают цари да богатеи.
— Вообще-то набивать перину гагачьим пухом смысла нет, — утверждает Дудин. — Под действием человеческого веса такая воздушная перина просто продавится “до дна”. Так что героиня знаменитой сказки Андерсена “Принцесса на горошине” вполне заслуживает сочувствия. Пусть даже и было на ее кровати 12 перин, но если их набили гагачьим пухом, тогда неудивительно, что эта барышня ощутила дискомфорт от спрятанной в самом низу горошины.
Зато одеяло на гагачьем пуху — это вещь! Легкое, обволакивающее... Под ним не вспотеешь в жару и не замерзнешь даже в сильный холод...
Дудин занимается сбором пуха уже 13 лет. Дело это непростое.
Гага — арктическая морская утка — гнездится на окраинных северных землях, к которым только по воде и можно подобраться. Гнездо устраивает прямо на камнях, выстилая неглубокую лунку пухом, выщипанным из собственной грудки. Вот он-то и нужен сборщику.
— Раньше довольно распространен был у нас промысел, когда пух собирали шомполами. Человек подходил к гнезду, спугнув его хозяйку, двумя металлическими прутами-шомполами подцеплял весь пух, а яйца оставлял на голых камнях, обрекая невылупившихся птенцов на гибель. Сейчас принято поступать более гуманно. Мы аккуратно заменяем часть гагачьего пуха в гнезде специально привезенным с собой сеном...
Со стороны такая работа чем-то напоминает сбор грибов или ягод. Гаги предпочитают селиться колониями — по несколько десятков-сотен гнезд. С каждого из них удается взять граммов 10—15 пуха. В удачный день “улов” одного сборщика — около килограмма. Работать приходится от зари до зари, чтобы успеть побольше за те несколько недель, пока полярная утка выводит потомство. Вслед за тем наступает конец “пуховой страды”: ведь опустевшие гнезда практически невозможно обнаружить на каменистой почве, а кроме того под действием дождей и ветров они быстро теряют “товарный вид”.
Владимир с двумя или тремя помощниками выезжает в очередную экспедицию в начале июня. Добравшись на машине до северного побережья, снаряжение и припасы грузят на большую надувную лодку и отправляются в плавание. В поисках “урожайных” мест приходится накручивать на моторке по 500—650 километров, забираясь в Баренцево и даже Карское море и обследуя там сотни островов.
— Раз на раз не приходится. В прошлом году здесь было несколько сотен птичьих гнезд, а в этом — может не оказаться ни одного. Причина простая: появился на острове хищник — тот же белый медведь приплыл, — и все кладки уничтожил. Есть еще белохвостые орланы, которые активно охотятся на сидящих в гнездах гаг. Иногда местные жители разоряют гнездовья: для них гагачьи яйца являются отличным угощением.
Случалось Дудину встречаться с четвероногими “хозяевами Арктики”.
— Однажды, только подплыв к острову, обнаружили, что на нем орудует белый медведь. Хотели было повернуть прочь, но тут, как на грех, мотор скис. А мишка заметил нас и решил поближе взглянуть, кто это в его владения проник? Бултых в воду, и к нам! А плавает он очень прилично, до 6 километров в час может “выжимать”! Мы уже готовились к самому худшему (ружья в экспедицию принципиально не берем, так что пришлось бы отстреливаться ракетницей!). Однако мотор наконец все же завелся, и медведь, испугавшись “ожившей” вдруг лодки, повернул назад.
А в другой раз, в более южных широтах, наш курс едва не пересекся с бурым медведем, который рискнул отправиться за добычей на остров, находящийся в километре от материка! Но стоило мне швырнуть в его сторону попавшуюся под руку деревяшку, топтыгин тут же стал грести в сторону...
Незапланированные встречи с хищными зверями — отнюдь не единственная опасность, подстерегающая сборщиков пуха во время “полевого сезона”. Несколько раз Владимиру и его товарищам приходилось “робинзонить” на арктических островах из-за ЧП с моторками.
— В прошлом году сломался лодочный мотор, когда мы плыли по Белому морю километрах в сорока от берега. Повезло еще, что неподалеку оказался островок с пресной водой. На нем просидели почти неделю. В первые сутки просто ждали — не появится ли какое-нибудь суденышко. А когда поняли, что на подобный вариант рассчитывать не приходится, решили попытаться отремонтировать движок. Возились несколько дней кряду и все-таки сумели его реанимировать. Хотя и работало это чудо японской техники теперь вполсилы, но кое-как до заветного берега добрались. А там, на мелководье, пришлось, как заправским бурлакам, тащить лодку на буксире — по пояс в воде... В другой раз наше “плавсредство”, весившее больше ста килограммов, попросту сдуло сильным порывом ветра. Отцепился шнур, которым я привязал лодку к штырю, и унесло ее метров за двести в сторону соседней бухты. Хорошо еще, лодка до воды не дотянула — сбросило ее в каменистую выемку рядом с берегом. А то сгинула бы она в море! Но мы и после того, как беглянку свою обнаружили, вынуждены были еще четыре дня сидеть на месте — пережидали разыгравшийся шторм.
В 1998-м заготовительная экспедиция Дудина вообще “накрылась”. И причина была обидная: по прибытии на место не смогли нигде достать “девяносто пятого” бензина, необходимого для импортного мотора!
Весь месяц, пока длится “гагачья страда”, команда Дудина живет в суровых походных условиях — палатка, примус или костер, консервы, сухари... Вдобавок ко всем прочим заботам приходится еще заниматься предварительной переработкой собранного пуха: если его не высушить сразу же — начнет гнить. Поэтому в числе прочего снаряжения берут с собой специальную тепловую пушку, работающую на солярке.
Максимальный “урожай” Дудина — около полутора сотен килограммов пуха. Однако это еще даже не полуфабрикат: испачкан грязью и птичьим пометом, перемешан со мхом, покрыт жировой смазкой...
— Такой “сырец” нужно долго обрабатывать — чистить, промывать в специальных растворах (причем очень тщательно, иначе пух быстро сгниет, в нем заведутся паразиты). В итоге лишь четверть, а то и вовсе десятая часть веса всего собранного сырья превращается в качественный гагачий пух, который годится для изготовления теплых вещей.
Были времена, когда спрос на гагачий пух в нашей стране был достаточно велик. В Архангельской области трудились многочисленные артели сборщиков. Работали два специализированных завода по пошиву изделий из гагачьего пуха — в Свердловске и в Ленинграде... Последний мировой всплеск популярности таких “пуховок” пришелся на 1970-е. Сейчас практически единственной страной, где широко используют пух полярной утки, остается Япония. Среди тамошнего среднего класса не проходит мода на шелковые одеяла, набитые чудо-пухом. Что ж, при отсутствии в домах центрального отопления и довольно-таки прохладных зимах подобное пристрастие вполне объяснимо.
Угадайте, откуда берут японцы гагачий пух? Россия их обеспечить не в состоянии... Норвежцы давно забросили старинный промысел... Канадцы от столь хлопотного дела тоже отказались... Так вот, “гагачьим монополистом” является маленькая островная Исландия. Практически все местные фермеры занимаются сезонным сбором пуха с гнездовий гаг.
Что касается суровой северной России — у нас народ утепляется, помимо синтетики, главным образом с помощью гусиного пуха. Что он на порядок хуже, никто и не спорит — зато по цене куда доступнее. А владельцами настоящих гагачьих пуховиков и одеял в нашей стране является лишь малое число счастливчиков — некоторые полярники, “продвинутые” альпинисты и путешественники-экстремалы, кое-кто из богатых коммерсантов... А еще — Владимир Дудин.
