Накануне интервью Руслана честно призналась: “Сегодня вечером у нас праздничное застолье. Позвони мне завтра с утра, тогда и решим, в состоянии ли я общаться с прессой”.
С утра самочувствие телеведущей было умеренно-нормальное, хотя перед тем, как начать беседу, Руслана жадно опустошила стакан минеральной водички с лимоном, выкурила дамскую сигаретку и грустно пожаловалась: “А ведь выпила-то всего бокал-другой пива!”
— Не верю! С твоей-то любовью к размаху!
— Да ладно, это только со стороны так кажется. На самом деле я не люблю больших компаний. Если и случается такой загул, то раз в пятилетку. Даже приезжая домой в Киев, где у меня почти все друзья и знакомые, я сразу еду к родителям на дачу. Они ведь без меня так скучают!
— В народе поговаривают, что теперь с родителями ты будешь встречаться намного чаще: это я по поводу слухов о закрытии твоей программы “Страна Советов” на НТВ и отъезда обратно на Украину.
— Пока руководство НТВ формирует наполнение канала в новом сезоне, я вообще ни на какие слухи внимания не обращаю. Судьбу канала решают продюсеры. Я — всего лишь наемный работник. У меня есть контракт, под которым я подписалась. И согласно этому контракту служу на НТВ.
— А если все-таки тебе укажут на дверь, это будет большим ударом?
— Мне всегда было очень жалко женщин, которые учились на актрис и могут быть только актрисами. Это люди, которые больше ничего не умеют делать. Поэтому для них потеря работы — это трагедия. Я же себя настраиваю на то, что в жизни может многое случиться и надо быть готовым ко всему. Конечно, если “Страну Советов” закроют, будет нелегко: у меня же нет заводика по производству вина или фарфоровых статуэток. Но ночами я пока сплю спокойно. Что ж, буду тогда снимать клипы. Может, и к большому кино подступлюсь. А еще я в свободное время пишу одну пьеску. Так что дел у меня много.
— Скажи, а в свое время не страшно было бросить работу на Украине и переехать в Москву?
— Заметь, не я это первая предложила. Это была инициатива телеканала НТВ. Я потом пыталась вспомнить, были ли подобные случаи, когда из Украины приглашали ведущих, но не вспомнила ни одного. Обычно мои земляки сами ехали в Первопрестольную и пытались ее завоевать. Так что то, что случилось со мной, это скорее всего судьба. Но я точно знаю: сама бы на такой шаг не решилась.
— Трудно было ужиться со столичными телевизионщиками? Вот в народе говорят, что Лев Новоженов не сразу тебя принял...
— Скажи, почему так: все меня постоянно расспрашивают о Новоженове? Я счастлива, что поработала с ним. Он — человек с большим опытом работы в прессе, на ТВ в прямом эфире. Он действительно способен из любой сложной ситуации найти выход. И этому у него надо учиться многим нашим ведущим. А проблемы, если у нас какие-то и были, то по одной причине: он, как и я, по гороскопу Скорпион. Поэтому характеры у нас у обоих — будь здоров! Но я точно уверена: если бы у меня были комфортные условия, если бы он меня боготворил и носил на руках, то ничего не вышло бы. Он же меня так немножко мял (хе-хе).
Учительский дар
— После периода телеодиночества ты появилась в кадре с певцом Валерием Меладзе. Он, как и ты когда-то, — новичок на ТВ. Ты его тоже немножко мнешь?
— Не-е-ет! У меня выработались свои методы — нежность и юмор. Нескромно говорить так о себе, но у меня есть педагогический дар. Это я еще в молодости поняла, когда сидела с подружкиными детьми. А потом, помню, долго учила украинскому языку одного парня, который приехал в Киев поступать на журфак. Вдалбливала знания каждый день. И ведь научила! Хотя сама, признаюсь честно, учиться не очень люблю. Даже в школе, когда я садилась перед учебником, сразу засыпала. Но всегда как-то выкручивалась. На экзаменах в школе и в институте я не смущалась приемной комиссии, а просто начинала говорить-говорить-говорить...
— Хм, прости за нескромный вопрос, а чем ты взяла других строгих судей — отборщиков в картину “Боккаччо”? Если я не ошибаюсь, твоя первая профессиональная роль в кино была такая — как бы помягче сказать — уж чересчур фривольная...
— Можно назвать этот фильм фривольным, но мне больше нравится определение “эротика”. Это экранизация “Декамерона”, там три новеллы, в одной из которых я играю главную роль. Прошла кастинг, между прочим, на общих основаниях, хотя потом и говорили, что у меня “волосатая рука” и я сплю с режиссером. Сюжет в “Боккаччо” достаточно простенький: весь фильм жены изменяют своим постаревшим мужьям, от которых не получают любви, с молодыми самцами. Причем на глазах у своих мужей. Там есть знаменитая сцена, которую потом только ленивый не процитировал: муж сидит в бочке, чистит ее, а жена около бочки занимается — ну ты понял — эротикой, короче. Меня после этого фильма часто спрашивали: “А это вы по-настоящему делали?” — “С ума сошли, что ли?” — отвечала я. Все было очень деликатно. Партнеры, которые со мной работали, боялись ко мне прикоснуться, так я себя поставила. Перед очередной сценой меня даже режиссер вежливо спрашивал: “Руся, извини, можно юбку поднять?”
А был ли Ваня?
— Твой муж видел этот фильм?
— Да “Боккаччо” только в этом году показали по телевидению уже несколько раз! И мой Ваня ни одного показа не пропустил. Правда, говорит, что если бы он познакомился со мной раньше съемок этого фильма, то в картине я бы не снималась. “Здрасьте”, — отвечаю я. Вот поэтому и не познакомились — потому что надо было сняться.
— А как вы, кстати, познакомились?
— Ой, это та еще история! Мы встретились с ним в “Артеке” — Ваня (он оператор) приехал туда снимать кино. А меня пригласили в составе украинской делегации в качестве актрисы. В “Артеке” мы все время ходили парой с Володей Горянским, он сыграл Костю-психиатра в сериале “День рождения Буржуя”. Поэтому Ваня посчитал, что у нас роман. Но потом случилось несчастье, которое помогло найти нам с Ваней свое семейное счастье. Короче, я каталась по морю на “банане”, скутер очень сильно разогнался, сделал резкий поворот, и все упали в воду. Я упала очень неудачно — шмякнулась на спину актера Ивана Гаврилюка, да так сильно, что потеряла сознание. Если бы на мне не было спасательного жилета, могла бы в море и остаться. Я не помню, как меня затаскивали на “банан”, били по щекам, чтобы я пришла в себя. Когда я вышла на берег, было ощущение, что сломаны все ребра, боль жуткая! И когда Ваня увидел меня, лежащую на камнях и тихо умирающую, сразу предложил сделать массаж. Я только и сказала: “Пожалуйста, но только не сейчас. Мне очень больно. Давай, вечером”.
— Как нескромно порядочной девушке самой назначать свидания!..
— В том-то и дело, что тогда это не было очередной уловкой женщины, которая пытается заманить в свои сети мужика. Мне действительно было так больно, что не до флирта. Но вечером Ваня действительно пришел в номер, начал меня просто гладить, мягко массировать. Причем с его стороны не было никаких поползновений (мы потом по этому поводу долго шутили, он говорил, что мысли-то, конечно, его разные посещали, но самые непристойные он тут же отгонял). И я в результате его поглаживаний... уснула! Когда проснулась, то даже не могла вспомнить: а был ли Ваня? Но боль между тем куда-то ушла. Это его ручки меня так полечили. Поэтому, когда на следующий день я встретила его на пляже, тут же предложила: “Слушай, приходи еще!” С тех пор вот уже три года мы вместе. И Ваня до сих пор продолжает делать мне массаж. Что мне очень полезно: с моими-то переломанными костями.
Я знаю, как играть смерть
— Подожди, про переломанные кости ты еще не говорила. Это после того падения с “банана” до сих пор не можешь прийти в себя?
— Нет, что ты. Переломанные кости были раньше, когда я попала в жуткую аварию. Потом я для себя определила, что это была авария-предупреждение. Моя однокурсница предложила заработать денег, пригласив меня исполнительным директором на одну картину. Я согласилась, хотя у меня никогда не лежала душа к такой работе. И в первый же день, когда мы поехали на выбор натуры, нашу машину сильно занесло. Нас долго крутило, как корову на льду, а потом мы врезались в столб. Столб попал в то место, где сидела я, — в заднюю дверь за водителем. Теперь я говорю, что в машине безопасных мест нет! А в тот момент я потеряла сознание, очнулась — вся в крови. И, самое удивительное, первым делом вспомнила Фаину Раневскую. Она как-то рассказывала, как во время похорон плакала, а потом раздваивалась и смотрела на себя со стороны: как она плачет? То же самое было со мной. Зато я теперь знаю, КАК играть смерть. После той аварии меня всю зашивали, потом я полтора месяца лежала забинтованная. И все время смеялась — на нервной почве. А потом встала и пошла. И уже через полтора месяца, вся перекошенная, подралась на улице с каким-то придурком, который ко мне пристал.
— ???
— Представляешь, я еле хожу, а какой-то идиот приглашает меня пройти с ним в подворотню. Короче, когда я отказалась, он разбил мне лицо. С тех пор я даже последние деньги трачу на такси и никогда не хожу по улице пешком одна. А когда мне предлагают заработать денег, сначала обсуждаю творческую часть. Теперь я точно знаю: нельзя работать только из-за денег.
Польская ведьмачка
— Ну уж в фильме польского классика Ежи Гофмана “Огнем и мечом” ты играла точно не из-за денег. Скажи, как ты, непрофессиональная актриса, попала к режиссеру, о работе с которым мечтают многие профессионалы?
— Ой, это страшная картина, я там играю ведьму, и меня в конце убивают. Познакомились мы с Гофманом на одном кинофестивале, куда я приехала представлять украинский водевиль. А через год он сам мне позвонил: “Руслана, приглашаю тебя сняться в моем фильме”. Я, само собой, не раздумывала. Было и страшно, и интересно. Как-никак, Гофман — режиссер с мировым именем, а я себя тогда не ощущала актрисой, которая могла бы потянуть сложную драматическую роль. На премьере я была в состоянии комы, даже боялась зайти в зал: пила коньяк в буфете, снимала стресс. А мне потом рассказали, что зрители, глядя на сцену убийства моей ведьмы, кричали на весь зал: “Нашу Писанку убили!”.
— Насколько я знаю, ты получила режиссерское образование, однако потом начала сниматься активно как актриса. Почему сразу не поступила куда-нибудь в Щуку или школу-студию МХАТ?
— Так не взяли! На самом деле я-то никогда актрисой быть не мечтала. Но вот все вокруг еще с детства постоянно твердили, что мне надо сниматься в кино. Сначала я думала, что люди сошли с ума. Потом такая мысль закралась: “Ладно. Если все говорят, поеду в Москву поступать”. Через год после школы я и поехала поступать в Щукинское. И даже не столько хотела быть актрисой, сколько хотелось узнать: могу ли я? И вот приезжаю я в Москву, вся из себя такая юная пионерка, с косичками, в строгом платье. Специально к экзаменам не готовилась, читала только школьную программу — Шолохова, Тургенева, Пушкина. После моего выступления ко мне подошла женщина, которая занималась отбором: “Руслана, вы нам очень понравились. Но вы очень большая. Вам нужно похудеть. Кило на двадцать. И тогда на следующий год мы вас примем”. — “Подождите. Меня интересовали мои актерские способности. Они у меня есть или нет?” — “Вы очень интересная, несмотря на то что программа обыкновенная. В вас сочетается девочка и женщина. В этом сочетании вы очень интересны. Но кого вы будете играть? Героинь нет. Характерных ролей, которые подошли бы вашему образу, не так много. Остаются только возрастные”. Короче, она на мне поставила крест. Я отметилась еще в паре вузов, где мне заняли очередь мои коллеги, никуда в итоге не прошла и решила: не быть мне актрисой. Потому что всегда знала, что мне не похудеть. Ну не могу я над собой издеваться!
— Да и не надо: видишь, твои пышные формы, напротив, давно стали предметом восхищения. А уж когда ты затягиваешься в корсеты!..
— А ты знаешь, что, когда я в первый раз появилась с корсетом, все чуть не умерли со смеху. Но потом привыкли, это даже стало моей фирменной фишкой. За что большое спасибо модельеру Диане Дорожкиной, это она все придумала.
— А тебе удобно в корсете? Известно, что из-за них женщины раньше теряли сознание, падали в обморок.
— Это когда талию делают в два раза меньше и сильно затягивают корсет. Хочу успокоить, все корсеты шьют по моим меркам, они ни на кого, кроме меня, не подойдут. Они не утягивают, а просто подчеркивают мою тонкую талию! Да вот сам можешь потрогать...
