2008 год. В Мещанском суде судья дочитала последний лист приговора Ходорковскому и, вытирая пот со лба, спрашивает:
— Присутствующим понятен приговор?
Прокурор:
— Ваша честь! Я не совсем понял смысл нескольких фраз.
Судья:
— Итак, повторяю приговор...
На уроке географии:
— Вовочка, как тебе не стыдно? Вот я в твоем возрасте уже все страны знала!
— Так это не удивительно, Марь Иванна, их же в то время было всего две или три.
— Алло! Это “скорая”?
— Нет, вы ошиблись.
— А-а-а! Извините, пожалуйста!
— Да ничего, бывает.
— Нет, правда, извините! Понимаете, у меня теща умирает, счет идет на секунды, вот я второпях, видимо, и ошибся. Но вы честно не обижаетесь? Правда-правда? Нет, все-таки, наверное, обижаетесь? У вас голос какой-то расстроенный. Нет? Честно, нет? Честно-пречестно? Ну ладно. До свидания. Еще раз извините. Не обижайтесь...
— Мальчик, как тебя зовут?
— А вы слово рифмовать не будете?
— Нет.
— Тогда Антон...
— Мам, купи собачку!
— Нет!
— Ну купи…
— Я же сказала, нет! Продай ее кому-нибудь другому!
Это только в России “угу” обозначает “спасибо”, “ой!” переводится как “извините!”, а кусок хлеба является вторым столовым прибором...
Производителям зонтов надо молиться на дождливое лето.
Производителям сандалий надо молиться на сухое лето.
Производителям пива надо молиться на жаркое лето.
А производителям водки некогда молиться, им надо производить!
Молодой певец выходит после концерта на улицу. Вдруг к нему кидается длинноногая девушка с фотоаппаратом и воплем:
— Папарацци-и-и!
Артист бросается наутек. Но, через пару кварталов поняв, что от длинноногой бестии не скрыться, выбирает под фонарем место поосвещенней, встает в позу героя и обреченно говорит: — Так и быть, снимай.
Но запыхавшаяся девица выдыхает:
— Да не-е, я это — попороцца-а...
