Разве вы не замечали, что тайные мечты сбываются, а молитвы бывают услышаны? Произнесенное воплощается, начертанное на бумаге перетекает в действительность… Кто занимается перелицовкой человеческих замыслов? Кто кроит время и материал судеб, подгоняя, подравнивая, подтасовывая минуты, секунды и поступки для получения нужного результата?
Действие романа Андрея ЯХОНТОВА “Закройщик времени” развивается в трех направлениях, словно отражаясь в галерее зеркал, где под разными углами и в различных ракурсах возникают меняющие очертания знакомые лица и незнакомые фигуры. Что общего между умирающим от страшной болезни карликом-горбуном и готовящимся взмыть в ракете туповатым военным, что роднит и объединяет их с потерявшим себя безымянным журналистом? Всех персонажей этой книги связывают нити тончайшей паутины: тронь одного, и прикосновение отзовется в жизни многих. В итоге: тот, кто наделен даром кроить время, брать в долг часы, а возвращать минуты, умеет повелевать историей. В повествование вплетаются деяния Христа и Сатаны, потусторонних сил и провидцев, а также алхимиков, которыми все мы становимся, когда пытаемся задобрить и заворожить Рок, избежать беды и приманить успех.
Приходите на праздник “МК” в Лужники, в “Дурацкую гостиную Андрея Яхонтова”, которая распахнет свои двери в 10.00 возле Центрального входа на стадион. Вот глава из нового произведения.
(отрывок из романа)
Накануне дня, которым Учитель пометил надпись в книге, подаренной им на корабле Снежинке, я ждал его в скверике: бетонная многоэтажка, где он снимал квартиру для встреч с Оксаной, находилась в поле моего зрения. Уходя из дома и повинуясь безотчетному чувству, я оставил на журнальном столике включенный диктофон и замаскировал его, накрыв газетой. Что могли дать сорок минут прослушивания Нюшиной жизни? Не знаю. Но я сделал это.
Учитель опаздывал. Я разглядывал гуляющих и в десятый раз перечитывал гороскоп на предпоследней странице газеты. Мне звезды пророчили полосу душевной смуты и с определенностью утверждали, что я не найду дополнительные возможности заработка, Учителю они обещали упрочение позиций и сулили денежный успех и счастливое романтическое свидание. Таков жанр общеупотребительного гороскопа: ни о тяжелой болезни, ни о смерти он не предупредит.
К скамейке, на которой я скучал, приблизился и опустился на краешек потрепанный тип.
— Водочки? — предложил он.
Я отрицательно качнул головой. Он не уходил.
— А если чуть погодя?
— Не хочу.
— А завтра? — спросил он.
Я ощерился, решив: он смеется или разыгрывает. Он остался вежлив и приветлив.
— Завтра — может быть, — согласился я, надеясь: он отвяжется.
— Отлично. Как друг друга найдем?
Я уставился в его тупо помаргивающие глаза и отрезал:
— У меня нет планов на завтра.
— Запишу твой телефончик? — Он достал из кармана паспорт.
Я продиктовал произвольный набор цифр.
— Имя? — уточнил он.
Я соврал. Данные он занес на последнюю страничку документа.
— Зачем в паспорт-то? — не выдержал я.
Он улыбнулся:
— Допустим, заметут в отделение… И все из карманов выгребут. А паспорт вернут. Твои координаты не потеряю, не бойся.
Я уже знал, что запомню его. Не освобожусь — станет преследовать, выныривая из глубин памяти, непонятно зачем и неведомо чего требуя. “Странный морок, — думал я. — Что-то случайное и постороннее укореняется и становится твоим и тобой”.
Пьяница протянул мне конверт, из которого я извлек записку. “Это последний урок. Вот кем ты мог стать”. Я невольно оглянулся по сторонам, надеясь увидеть автора послания. Дальнейшее трудно передать. Оксана (ох, эти ее черные чулки!) позвонила в панике. По ее словам, две бригады неотложной помощи ничего сделать не могли. Когда я примчался и взбежал пешком на двенадцатый этаж (лифт не работал), врачи еще колдовали над распростертым на простынях телом. Учитель лежал голый, всюду валялись бинты, которыми он перетягивал тромбофлебитные ноги. Оксана нервно курила на кухне. Учитель был в сознании, выпучив глаза и багровея, силился что-то выговорить, но не мог: губы и язык ему не повиновались, из угла рта стекала струйка слюны.
Мне на мобильный позвонила Снежинка. Уже два часа она ждала Учителя на перекрестке в своей машине и не могла понять, почему он не приехал и не отвечает на ее трезвон. Учитель слышал мой с ней разговор, я видел, как полезли из орбит его глаза. Но лишь нечленораздельное мычание и бульканье раздавалось из его некогда красноречивого жерла. Что хотел сказать на прощание? Продиктовать завещание? Обнародовать последнюю волю? Сообщить, как поступить с теми мыслями, которыми всех одарил? Покаяться? Настоять на своем? Мы стояли возле его постели: справа Оксана, слева — я, в ногах телепался врач.
Прошло еще полчаса, Учитель помочился под себя. А меня принялась одолевать Любовь Моя. Учитель обещал зарулить к ней, но не звонил, она интересовалась, где он. Я врал невразумительно, Учитель перехватил мой взгляд. На секунду глаза его сверкнули прежним блеском, но тут же потухли. И все же мне почудилось, я разобрал его шепот:
— Извини…
Он захрипел. Изо рта пошла пена.
Медики прекратили хлопоты, перестали убеждать меня в необходимости госпитализации и с уверенностью констатировали бесполезность дальнейших стараний. Неподвижное тело начало синеть.
— Все из-за лифта, — тараторила Оксана. — Он устал, задыхался.
Я набрал телефон Пирамидального.
— Вызови милицию. А врачам дай денег, — распорядился он. — Я сейчас буду.
Врачи ушли, оставив свидетельство, в нем значилось: многочисленные проникновения тромбов. Я велел Оксане уйти, она подчинилась. Оставшись один, я открыл форточку, чтоб душа Учителя могла вырваться на свободу. И сразу ощутил облегчение. Натянул на синюшное и продолжавшее синеть тело трусы. Выбросил бинты в мусоропровод. Извлек из плаща Учителя мобильник и перелистал номера телефонов, которые он набирал перед случившимся. Последним оказался номер Нюши. Я нажал кнопку. Потянулись длинные гудки, на другом конце раздался ее мелодичный голосок.
— Я слушаю. Что случилось?
— Умер Учитель, — сказал я.
Мне показалось, она ожидала услышать не меня, а его.
— Что он тебе сказал на прощание? — послал вопрос в пространство я.
И услышал всхлипы.
Появился милицейский майор, картина к его приходу обрела пристойность. Приодетый Учитель лежал на софе и был задрапирован покрывалом.
— Кто находился в квартире в момент смерти? — спросил милиционер.
— Я.
— Чья квартира?
— Съемная, хозяев не знаю. Не хочется тревожить покой усопшего. — Я сунул ему в карман несколько купюр.
Он приступил к состряпыванию протокола. Запыхавшийся Пирамидальный застал блюстителя порядка сидящим за столом и продолжавшим писать. Буйвол глянул на труп и подмигнул мне.
— Приехал пнуть останки, — сказал он.
— Из-за сломанного лифта, — сказал я. — С его ногами было тяжеловато взойти на двенадцатый этаж…
Пирамидальный расхохотался:
— Для мужчины половой акт — как семикилометровая пробежка. Забирает столько же энергии. А остановиться нельзя.
Он явно не помнил, что покойники слышат и понимают все.
Милиционер, покончив с формальностями, отчалил. Растрепанный, примчавшийся с опозданием Вячек хотел непременно кольнуть Учителя иглой валявшегося на ковре шприца, чтобы убедиться в подлинности и необратимости случившегося. Неожиданность того, что свершилось, выбила его из колеи и заставила забыть о чувстве меры.
— Думаете, лев умер? — повторял Вячек. — А если прилег отдохнуть?
Вопреки нашим ожиданиям переступившая порог Любовь Моя держала себя спокойно. И даже деловито.
— Где бинты? — спросила она. — Утром я бинтовала ему ноги.
Лифт по-прежнему не работал. В гамаке из стеганого одеяла, останавливаясь перекурить на лестничных площадках, мы спустили тело вниз. Возле подъезда в машине сидела Снежинка.
— В морг я его не отдам, — сказала она.
Труповоз, распахнувший двери и обнаживший свое нутро, напоминавшее купе поезда — с верхними и нижними полками, захлопнул пасть и уехал с голодным урчанием и без поживы.
Когда я вернулся домой, Нюша сказала:
— Я беременна. У нас будет ребенок.
“Закройщик времени” — так называется новый роман Андрея Яхонтова, презентация которого состоится 26 июня на традиционном празднике “МК” в Лужниках. Книга увидит свет в издательстве “МИК”, где были напечатаны и другие ставшие популярными книги писателя: “Учебник Жизни для Дураков”, “Теория Глупости”, “Бывшее сердце”, “Коллекционер ошибок”, “Койка”. Новый роман обещает стать не менее интересным для читателя. Вопросы, которыми задается автор, волнуют многих. Сами ли мы движемся по пространству жизни? Или чья-то рука — не жестко, но уверенно, зная, чего добивается, направляет вас в нужную сторону по не слишком широкой дороге? Не прослеживается ли в последовательности событий умысел творимого кем-то бытия?
