На телеэкране Дмитрий Захаров впервые появился в середине 80-х годов, в только нарождающемся “Взгляде”. Потом за кадром рулил проектом “Вокруг света”. В сентябре исполнится два года, как тележурналист обосновался на НТВ с программой “Их нравы”. Сам Захаров никуда не ездит — разве что в отпуск. Говорит, что уже давно разлюбил экстрим. И только мешается под ногами у съемочной группы.
— Вы, наверное, не курите? — поинтересовался Дмитрий. — А я курю, но дочь пытаюсь отвадить. Она сейчас на журфак поступает. Пока не курит, но уж очень там среда располагает.
98% россиян сидит дома
— Несколько лет назад у вас была громкая должность — продюсер научно-популярного вещания. А сейчас?
— Александр Викторович Левин в первые же дни прихода к власти эту должность упразднил. И все программы были выведены во внешнее производство.
— Как получилось, что вы “Вокруг света”, где работали, променяли на “Их нравы”? Неужели в кадр захотелось?
— Вообще сначала, в 1999 году, я запускал программу. Потом было куплено название, и был сделан с нуля журнал, которым я и занимался до 2003 года. А летом меня пригласили на НТВ — делать географическую передачу. То, что я оказался в кадре, — волевое решение руководства. Почти как во “Взгляде”, где я тоже не собирался выходить в эфир, но руководство сказало “надо”.
— Не проще ли каналу покупать готовый продукт у National Geographic, к примеру?
— Проще. Когда я был продюсером научно-популярного вещания, то НТВ днем показывал по часу покупного материала. Рейтинги были нулевыми.
— В чем же дело? Ведь продукт качественный.
— У нас зритель гораздо более продвинутый, чем в США. Вот Саша Любимов недавно ездил на американское телевидение. И рассказал, что у них первая новость была — енот укусил девочку, и только месте на пятом — Франция отклонила евроконституцию.
Американцы могут час смотреть, как лев почесывается. А наши зрители — нет.
— В своей передаче приоритет вы отдаете экзотическим странам?
— Да. Знаете, прочитал, что из России за границу уезжает два процента населения. Кажется, что ездит огромное количество людей. Но это одни и те же люди. И количество путешествующих не увеличивается. Мало того, кого вы загоните в парагвайские джунгли смотреть поселение русских староверов? А главное, вероятность того, что вы туда благополучно доедете и уедете, не стопроцентная.
Брежнев торгует ластами
— Встречаются сюжеты в “Их нравах”, после которых вам хочется самому поехать в эту страну?
— Во-первых, в детстве я наездился с родителями-дипломатами. Ряд африканских стран мы исколесили вдоль и поперек, и я знаю их куда лучше корреспондентов. Во-вторых, начав работать, я много ездил по Европе, Америке.
Только иногда хочется куда-то съездить. Как-то я отправился со съемочной группой в Восточную Пруссию, больше известную ныне как Калининградская область. Поехал в качестве начальника и постоянно давал ценные советы оператору и корреспонденту. На третий день понял, что просто мешаю людям работать и остановил себя.
— Бывает так, что группа приезжает снимать какой-то обычай, а его уже нет?
— Бывает, но не часто. Тогда меняется концепция. Самая банальная ситуация: группа едет на Сардинию снимать музей Джузеппе Гарибальди — а там санитарный день. Ждать они не могут.
Хотя бывают и счастливые случайности. На границе с Парагваем и Уругваем наш корреспондент познакомился с бен Ладеном и взял у него интервью. Это водитель микроавтобуса, который возит народ через границу. В Йемене мы сняли Брежнева — торговца ластами и очками на пляже.
— Западные программы про путешествия вы смотрите?
— Обязательно. Перед запуском “Их нравов” мне попала в руки промо-кассета BBC, мы с режиссером ее изучили и почерпнули оттуда массу примочек, которые создают, к примеру, комический или лирический эффект. Так что мы очень внимательно смотрим то, что делают наши коллеги за значительно большие деньги.
— Насколько большие?
— Эти суммы просто несопоставимы. Когда моя группа была в Танзании и снимала национальные парки, она встретилась с ресёчерами одного западного канала, которые уже полгода просто выбирали натуру.
— Куда журналистов вообще не пускают?
— Пока таких случаев не было. Есть страны, куда я не пущу журналистов. Нигерия — там очень опасно. Это как отправить в Колумбию, только хуже. В Колумбии опасность исходит от наркомафии, а в Нигерии — от всего местного населения, у которого осталось множество оружия.
В отпуске должно быть тепло и мокро
— Свой отпуск где проводите?
— К отпуску отношусь предельно утилитарно. Должно быть тепло, мокро и солнечно. Пляж, море и как можно меньше людей. Ездим всей семьей на Средиземное море — там подобающий уровень комфорта.
В отличие от моих бойцов, которые проехали все этапы Camel Trophy, не люблю экстрима, спальных мешков, недель без душа. Мне в детстве хватило экстрима, когда мы на 407-м “Москвиче” отчаянно отправлялись в национальные парки, где застревают Range Rover. И вокруг застрявшего “Москвича” всю ночь бродил ленивый лев. Не то чтобы он хотел нас съесть — их давно туристы избаловали. Просто он ждал халявы — кусочка мяса килограмма на три — и не понимал, почему не дают.
— Жена ваша чем занимается?
— Она сценарист и спичрайтер в одной из телепрограмм.
— Кто у вас главный по хозяйственной части?
— Да никто. У нас идеальная семья в том отношении, что домашнее хозяйство нам абсолютно безразлично. Если дома нечего есть, то мы пойдем куда-нибудь поедим. Или съездим в ночной супермаркет — у жены такой цикл работы, что она приступает в четыре дня и заканчивает в два часа ночи.
— Вы — сова?
— Определенно. Сегодня вот лег в пять утра. Где-то после полуночи читаю — все, что выходит. Мне попался Дэн Браун “Точка обмана” — последние две ночи ушли на него.
— Животное какое-нибудь дома держите?
— Оно бы умерло в таких условиях — от голода, грязи и унижения.
— Наверняка вы что-нибудь собираете.
— У меня большая коллекция этнических ножей. Жена довольна — и кухонные ножи всегда относительно острые.
“Взгляд” изжил себя за три года
— Что вспоминаете о легендарном “Взгляде”?
— Это было время светлого идеализма, достигающего стадии идиотизма. Нам казалось, что мы можем все, можем сделать мир лучше.
С Сашей Любимовым встречаемся периодически, с Андреем Разбашем. Двадцать лет будет скоро, как передача начала выходить. Иногда мы собирались обсуждать очередную программу у меня дома. Потому что Сашка жил в коммуналке, и туда даже бомжей на экскурсию водить было страшно. У Владика Листьева была семья с тестем, тещей. Так что приезжали ко мне. Саша был страшно деловой, мы шли на рынок, покупали помидоры-огурцы, и он резал салат. Мальчик, живущий отдельно от родителей, он умел готовить, правильно выбирал мясо…
— Споры у вас случались?
— Естественно. Разные люди, разной динамики.
— Кто выступал в роли “разводящего”?
— Владик. Сашка был революционер, я — стратег-аналитик, думал о том, чем это закончится. А Владик был медиатором между нами. Это была идеальная компания.
— Почему вы в свое время ушли из “Взгляда”?
— Ушел через три года по ряду причин и считаю, что поступил очень правильно. Это позволило мне сохранить с коллегами добрые отношения. Тогда начиналось становление российского телевизионного бизнеса. А есть хорошее выражение: друзья, появившиеся на почве бизнеса, надежнее тех, с которыми ты начинал делать бизнес. Потому что у незнакомых людей нет претензий друг к другу вроде “да мы с ним на одном горшке сидели, а он так себя ведет в отношении меня”.
— “Взгляд” — это был не бизнес?
— “ВиД” был учрежден после моего ухода, и я в него не вошел. Ушел и потому, что начал делать документальное кино. К тому же наша задача была в том, чтобы показывать запрещенную музыку и запрещенную информацию. Но тут пошли трансляции съездов, “Музыкальные ринги”, “Лифты”. Эксклюзивность информационной составляющей пропала.
