Заповеди драчливого мэтра

Владимир Шахрин: “Я перетянул депутата стулом, а потом ударил в лоб”

Музыкантов группы “ЧайФ” одни называют деревенскими рок-н-ролльщиками, другие — последними настоящими мужиками на отечественной рок-сцене. Как считает фронтмен и основоположник группы Владимир Шахрин, и то и другое — правильно: “Кому что нравится!” А поскольку группа празднует в этом году двадцатилетие — значит, нравится она многим. За эти два десятилетия произошло многое: были как белые, так и черные полосы. Но Шахрин только отшучивается: “Ничего страшного. Разве что мудрее стал!”


— С возрастом становишься осторожнее. Семья, родные... Но на на фестивале “Крылья” уже звучали взрывы, а вы опять решаетесь выступать там. Неужели не боитесь?

— У нас в группе это даже не обсуждалось — выступать на московском фестивале или нет. Я вот однажды с одного фестиваля ехал на машине по ночной трассе без разметки — вот когда мне было страшно! Я ведь терпеть не могу ночью вести машину, но пришлось. А о взрывах я стараюсь не думать, а то просто запрусь в своей квартире и никуда не выйду. Хотя и в квартире может всякое произойти. Жизнь вообще небезопасная штука.

“Фанфар нам досталось мало”

— В начале вашей карьеры в Свердловском рок-клубе были две команды, которые не играли “свердловский рок”: “Агата Кристи” и “ЧайФ”. Но что удивительно — из всего обилия свердловских групп того времени на плаву остались как раз только они. Как это объяснить?

— Я думаю, если от “Наутилуса” ничего и не осталось, то сам Слава Бутусов на плаву. Я его уважаю, потому что он делает то, что хочет. Он устал от мегауспеха “Наутилуса”, взял и перевел все на другую орбиту группы “Юпитер”.

— Но именно вас называли изгоями Свердловского рок-клуба...

— Я так не считал. К нам хорошо относились. Были упреки, что мы играем слишком простую и неприхотливую музыку. А сейчас те люди, кто поумнее, понимают, что как раз просто и не пошло — сыграть очень сложно.

Я с самого начала понимал, что это некий эстетский снобизм по отношению к нам. Когда сейчас некоторые достаточно именитые московские музыканты говорят: “Че эти деревенские парни? Они честно играют свой деревенский рок”, — то я хихикаю. Пусть так считают. Екатеринбург — совсем не деревня, просто они там не были.

А вообще, я думаю, этот снобизм возникает от того, что музыканты просто так не могут, как мы, — у них возникают то лишние ноты, то слова, то звуки. Они не могут точно сформулировать свою мысль.

— А ты сам не устал от мегауспеха группы, как тот же Слава Бутусов?

— Нам проще. Мы были близко к вершине Олимпа, но не на ней самой. А потом то, что мы не уехали в столицу, а остались дома, в своей естественной среде обитания, помогло остаться нам адекватными к восприятию мира. Фанфар у нас гораздо меньше. Все они находятся в Москве.

— А почему не перебрались в столицу?

— Нам комфортно дома. Мне нравится жить в Екатеринбурге. Я недавно говорил с одним таджиком-строителем, который работал во многих местах нашей страны. Я спросил его, почему он не остался в Москве. На что тот ответил, что работать можно где угодно, а жить он хочет только на Родине.

Но самое главное, что он мне сказал, — живут они не хуже, а беднее, чем в Москве. И он себя дома чувствует человеком. Там он стоит на своих ногах, там его дом. Тогда я понял, что в его логике есть и часть моей. На прощание я спросил его, почему плов не готовит. Он ответил, что казана нет хорошего, а свой везти тяжело. Я нашел хороший казан, купил и подарил ему. На следующий день получил приглашение на плов.

— Ребята из группы, как я понимаю, разделяют твои взгляды?

— Конечно. Нам повезло, что народ в группе подобрался самоироничный. У нас никогда не возникает “звездянки”, мол, мы великие, да и музыку мы великую делаем. Мы просто занимаемся любимым делом. У нас получается, и нам доставляет это удовольствие.

— Что сейчас испытываешь, когда слышишь свои песни в подворотне?

— Приятно! Я не пытаюсь это анализировать. Думаю, что огромное количество пацанов учатся играть на гитаре именно на наших песнях. Клево! Я сам учился играть на семиструнной гитаре песни Владимира Высоцкого.

“Алкоголиками мы уже не станем”

— И в самых крепких семьях бывают разрывы. А у вас за всю историю группы поменялся только один музыкант — бас-гитарист. В чем секрет такого долголетия?

— Не знаю, в чем секрет. Может, такие люди приходили? Мы гениев-то не искали. Нам не нужен был лучший барабанщик или лучший бас-гитарист. Нам нужен был клевый пацан в коллектив, который еще и на инструменте умеет играть.

С Валеркой-барабанщиком жизнь столкнула в армии. Потом он приходил к нам в гости — отличный парень, вопросов нет, да еще и на барабанах играет! И Славу — бас-гитариста, который у нас уже седьмой год, — мы взяли по той же причине. У нас практически семейные отношения в группе.

— Но один человек сильно отличается от остальных...

— Да... Это Бегунов. Мы с ним совершенно разные люди. Он живет ночью, ходит по клубам, крутит виниловые пластинки. Я же ночью никуда не хожу, мне это неинтересно. Мы и фильмы разные любим, и музыку... И при этом мы с ним друзья. В следующем году нашему знакомству исполнится тридцать лет. Бегунов — это человек, с которым можно молчать полдня, и тебя это молчание не угнетает. Это высший пилотаж в общении.

— А как возникла ваша традиция разговорного жанра во время концерта?

— Мы это не придумываем, не репетируем, не договариваемся перед концертом. Наверное, это пошло с наших концертов в начальной школе и со студенческих танцулек. Тогда в зале были только свои ребята. Вот мы и обращались в зал к своим знакомым. Все знают всё о тебе, а ты все о них!

Вот, например, вчера подходит ко мне девушка и говорит: “Почему вы со сцены назвали женскую грудь сиськами?!” — “Я?! Не может быть. Это, наверное, Бегунов?” — “Ну-у-у-у...” Понимаешь, если бы я сказал такое, то людей это шокировало бы. Но от Бегунова это готовы слышать. Это как люди, которые идут на концерт Шнура и понимают, что услышат разноцветный мат.

— А в жизни твой лучший друг — такой же весельчак, что и на сцене?

— Удивительная вещь: в жизни он бывает достаточно занудным, пессимистичным, а иногда нервным и агрессивным человеком. Очень многие наступают на эти грабли его сценического образа рубахи-парня. Им кажется, что Бегунова точно уж можно хлопнуть по плечу: “Вован, давай выпьем!” Он этого панибратства терпеть не может. Тем более что не пьет уже одиннадцать лет.

Есть еще одна фишка — у него постоянно все просят закурить. Он сам говорит: “У меня что, на лбу написано — попроси у меня закурить?” У него просят в Америке, в Англии, подходят и стреляют сигаретку. И он очень жестко всех отшивает. Я так не умею.

— Это как?

— Я могу спокойно заболтать, что у меня нет времени, извините, в общем, тактично уйти от вопроса. А он... Мне иногда кажется, что те люди, которые только что шли с ним брататься, могут и в драку полезть.

— А после чего в группе было решено завязать?

— Нет, у нас сухого закона никогда не было, дисциплинарных мер не предпринималось. Бегунов бросил сам, никто его не просил об этом. В группе периодически кто-то не пьет неделю. А так мы выпиваем, и я не могу сказать, что чуть-чуть. Но беспробудного пьянства уже точно нет. Мудрость! Если ты не стал к сорока годам алкоголиком, то скорее всего и не станешь им.

В этот момент наше интервью, как по заранее писаному сценарию, прервал здоровенный детина под два метра ростом, в потертой майке, который попытался обратиться к Владимиру. Подходя к музыканту, он напевал: “Какая боль, какая боль!” Шахрин попытался объяснить человеку: “Да, да, да! Это я. Но нам немножко сейчас некогда — работа!” — “Ничего, я подойду позже”. Уже отходя от нашего столика, детинушка произносил в воздух: “Вот хороший человек, действительно хороший! Я и Высоцкого-то не любил, пока Вован не исполнил его песни”.

Схватка депутатов

— Странно, что с таким гитаристом, как Бегунов, у вас и скандалов-то не было.

— Удивительная вещь. Но на протяжении двадцати, нет, тридцати лет я, наверное, больше сотни раз был свидетелем момента, когда мне казалось, что неминуемо его избиение. Но этого не происходило. Если бы я сделал и сказал то же самое, что Бегунов, — морду бы начистили точно.

— А ему всегда с рук сходило?

— Были скандалы, как без них. Всяко бывает. Мы просто их не раздували. Многие артисты ведь сами выбрасывают информацию в СМИ о своих конфликтах. А ведь я мог бы раздуть большую шумиху, когда заступился за одну молодую буфетчицу, чеченку Тамару.

Гостиница “Россия”, вид на Кремль. Я тогда завалил депутата Государственной думы от партии “Единая Россия”, который начал приставать к этой девушке. Сначала я попросил его не позориться. Он же решил полезть в драку. Все как положено — с визгом, с наездами. А он меня на две головы выше, и я понял — его надо валить, чтобы не встал. Сначала перетянул его стулом, а потом дал в лоб и отправил в нокаут — пьяную свинью. Сейчас, когда я захожу в буфет, мне все очень рады, угощают.

— То есть и ты можешь психануть?

— Бывает. Вот недавно на фестивале из-за того, что был просто отвратительный звук, я расхерачил комбик, ударив по нему ногой.

— Всегда выходишь победителем?

— Нет, и нам попадало. Как-то в Тюмени пьяный мужик с девушкой достал — хотел посидеть с нами. Мы отнекивались. Мужик не понял. В итоге Валера-барабанщик оказался ближе всех к этому человеку, вот ему и досталось крепко. Оказалось, что на нас обиделся профессиональный боец, который выступает в соревнованиях “Бои без правил”.

— А ты часто вспоминаешь то время, когда и сам был депутатом? Это где-то в середине 80-х? Желания не возникает опять погрузиться в эту деятельность?

— Депутат в СССР и депутат в России — это два разных значения слова. Видимо, люди думают, что у меня был тогда дорогой костюм, престижная машина, личный кабинет... Нет, я работал на стройке монтажником-землекопом. Ходил в ватнике и кирзовых сапогах. Это были Советы народных депутатов, именно народных, и непонятно, с какой целью рабочим людям тогда выдавали какие-то красные “корочки”.

Полгода у меня была такая “корочка”. Я был на одном странном заседании Совета народных депутатов. Только мы зашли в зал, нам сразу выдали книжечки уже с решениями сессии и поправками к решению... Представляешь! Потом всем продали апельсины и какие-то книжки. У меня была единственная льгота от удостоверения — бесплатный проезд на общественном транспорте.

“Семья волнуется, когда я дома”

— Вы одни из первых начали выступать в совместных концертах с отъявленной попсой. Помнится, Юрий Шевчук, который объявил крестовый поход попсе, обвинял вас и Гарика Сукачева в продажности.

— Комплекса по этому поводу нет. Если бы мне сказали — ты выйди с Филиппом Киркоровым петь песню про “Зайку”, а мы на тебя наденем костюм Бэтмена — вот это уже другое. А так мы просто выходим на площадку как группа “ЧайФ”, и это дело публики — выбирать, что лучше. Иногда даже полезно сравнить.

Мы однажды играли в Сибири три концерта. Два отделения. Одно мы, а другое... группа “Стрелки”. Мы узнали об этом только в аэропорту. Бедные “Стрелки”, что они только не делали. И первыми пытались выступить, и вторыми, и так и эдак. А у людей просто появилась возможность сравнить эту фанерную музыку и наш живой звук.

— А ведь раньше, я помню, была война между попсой и рокерами, в которой ты принимал активное участие.

— Конечно. Но лет десять назад пришло понимание. Какую войну устраивать?! Доказывать, что ты музыкант, можно только на сцене. Если целая площадь стоит и подпевает песням “фабрикантов”, нельзя им говорить, что они глупые. Нужно предложить что-то другое. Свобода — это право на выбор. Вкус у всех разный. Я видел, как Юрий Никулин совершенно искренне радовался и хлопал песням Маши Распутиной. Ужас, а ему нравилось! Я твердо уверен, что нельзя судить о человеке по его музыкальному вкусу.

— Кстати, а как в семье относятся к твоим гастролям? Ведь в отличие от многих коллективов, вы не стали клубной командой, до сих пор колесите по стране.

— Если я нахожусь недели полторы дома, то это вызывает некоторую настороженность: “А что это у нас папа так долго дома? Что случилось?” Не в опасности ли благосостояние нашей семьи? (Смеется.) Ведь как? Если ты не написал популярную мелодию для мобильного телефона, то весь заработок музыканта в нашей стране с концертов. И мы для себя решили, что “ЧайФ” — концертирующая группа.

Мы могли бы, конечно, месяца на три приезжать в столицу, чесать по всем клубам подряд, а раз в полгода давать большие концерты. Но мы этого не делаем. Хотя в клубах иногда выступаем. Просто это заколдованный круг: организаторам надо нас перевезти из Екатеринбурга в Москву, разместить... Концерт группы “ЧайФ” — достаточно бюджетное мероприятие. Поэтому мы выбрали другой путь. И он нам, как ни странно, нравится.


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру