Аркадий Укупник — большой шутник.
В антураже бывшего театра Аллы Пугачевой, чье место сейчас занимает студия Аркадия, все говорит о его здоровом чувстве юмора: вместо серьезных фотографий на стенах висят смешные карикатуры на него самого, а центральное место занимает плакат с паспортом Укупника — только почему-то на фото не взрослый отец семейства, а совсем еще маленький мальчик.
И дата рождения густо замазана черной краской. Видимо, намек, что жениться такой малец никогда не будет, — ну как в его известном шлягере.
“Третьей жене показалось, что я умный”
— После того как вы исполнили песню “Паспорт”, где есть строчка “Я на тебе никогда не женюсь”, за вами закрепился имидж холостяка. Сложно было будущей супруге Наталье уговорить вас пойти в загс?
— История была следующая. Она с моим другом пришла ко мне на студию. Увидела меня за звукорежиссерским пультом. Как потом она рассказывала, главное, что ее поразило, — что за пультом было много разных кнопочек. Вот она и решила, что надо быть очень умным, чтобы знать все кнопочки и ручечки. Она же не подозревала, что кнопочками и ручечками занимается звукорежиссер, а я осуществляю общее руководство.
Но в тот момент, наверное, я оказался умным человеком, потому что так и не признался в этом. Это было началом нашего знакомства, которое со временем переросло в близкие отношения. Кстати, этот мой брак — третий по счету. Так что холостяком меня можно назвать с большой натяжкой.
— Я знаю, что с Наташей вы долго жили по съемным квартирам. Неужели не было денег у успешного композитора на покупку роскошных апартаментов?
— Складывается мнение, что если ты композитор, то обязательно миллионер. Это не так. Мы с Наташей три года мыкались по съемным квартирам.
Можно было, конечно, поднапрячься и приобрести, но тогда бы остановился шоу-бизнес. Ведь нужно было снимать клипы, вкладывать в себя деньги. Но, признаюсь, на тот момент жилищная проблема нас мало волновала: главное, чтобы любимый человек был рядом, а квартира найдется!
— И в итоге квартира нашлась, да такая, что о ней в тусовке ходят легенды — ведь там нет ни одного прямого угла, все только круглое или под сорок пять градусов.
— Между прочим, мое чувство юмора в этом смысле не очень нравится моей жене.
— Что, подобная планировка действует на психику?
— (Задумавшись.) Мне кажется, что определенное воздействие эта квартира на меня оказывает. Но важен результат. Если бы после обустройства жилища у меня пошло все плохо: здоровье пошатнулось, карьера, бизнес, не мог бы спать, то пришлось бы все переделывать. А я себя там чувствую достаточно комфортно. Скажу так — была бы другая планировка, была бы другая жизнь.
Певица — это не женщина
— Жена не ревнует вас к молодым исполнительницам, с которыми вы работаете?
— К счастью, у нас сразу установилась та степень доверия, когда не нужно никого контролировать, звонить и спрашивать: “Ты где, кто с тобой?” Я знаю, что если один раз что-то будет не так, то и степень доверия ко мне будет другой. Наверное, так: если человек в 20 лет чувствовал себя Дон Жуаном, в 30 — бабником, в 40 лет — законченным развратником, — то семейная жизнь у него никогда не сложится. А если человек органично развивался, он будет ценить доверие близкой женщины.
К тому же для композитора певица — не женщина. Это человек, который поет. Хотя при этом должны быть симпатии... но платонические, а не плотские, тогда все получится — в творческом плане. Все должно сублимироваться в творчество, а не в телесные утехи.
— После ваших съемок в кино с Любовью Полищук злые языки приписывали вам роман с этой актрисой. Признайтесь, на этот раз пришлось оправдываться перед женой?
— Да, мы с Любой Полищук катались перед камерой по кровати (смеется). Но я об этом слухе в первый раз слышу. Мне об этом романе узнать, как и моей жене, не пришлось (заразительно хохочет).
По прозвищу Ришар
— К слову, о кино. Долгое время вы в тусовочных кругах у вас была подпольная кличка Ришар — из-за большого сходства с французским комиком. Говорят, именно из-за этого сходства вы решили податься в кинематограф...
— Не совсем так. Просто в 1998 году со мной встретился один бизнесмен и предложил сделать фильм со мной и с Пьером Ришаром. Я познакомился с известным сценаристом Ираклием Квирикадзе. Он был близко знаком с французским артистом, Ришар снимался в его фильме “Тысяча и один рецепт влюбленного кулинара”.
Однажды мы с Ираклием сели в самолет и полетели в Париж, где я и встретился с Ришаром. Я побывал у него дома, в офисе, познакомил его с моим творчеством. Сначала договорились с ним о совместном концерте — Ришар оказался замечательным музыкантом: он танцует, играет джаз, а уже затем было задумано сделать сценарий фильма “Здравствуй, папа!”.
Но в итоге ударил кризис, и на проекте был поставлен жирный крест. Тем не менее от нашего сотрудничества остались записи совместных песен, правда, они нигде еще не звучали.
— А какие-то отношения с Ришаром у вас остались?
— Ну какие могут быть отношения — я плохо говорю по-английски, а он плохо по-русски. Естественно, когда он приезжает в Москву, а у меня есть время и возможность, я с ним встречаюсь — и тогда общаемся через переводчика.
— Имидж комика на российской эстраде вас не напрягает?
— Это как история с моей песней “Паспорт”. Как я не хотел, но она меня накрыла. Сначала я пытался сопротивляться, но потом понял, что это бессмысленно. Можно, конечно, поступить так, как сделал Саша Буйнов, — сначала пел смешные песни, а потом перестроился в эдакого мачо. Но для подобной метаморфозы у него были все данные. А если у тебя изначально смешная внешность (кивая на свои портреты), как ни старайся, мачо не получится! (смеется).
— О вас ходит молва, что вы постоянно разыгрываете коллег по цеху. Особенно на отдыхе. Судя по тому, что на курорты вы летаете то с Лолитой, то с Киркоровым, шутки не очень обидные...
— Да Филипп с Лолитой сами кого хочешь разыграют! Поэтому мне в их компании остается только соответствовать. А на самом деле я не такой уж и веселый — просто такой имидж. Многие клоуны и юмористы в повседневной жизни очень замкнутые и мрачные люди. Это обратная сторона медали — психика работает как маятник. Но я заметил, что мой имидж повлиял на мой характер. Пятнадцать лет назад я на 80 процентов был пессимистом, сейчас — процентов на 20.
— К своему творчеству вы тоже относитесь с долей юмора или все очень серьезно?
— Скажу так: у меня есть и достаточно серьезная музыка. Такова специфика шоу-бизнеса — хотим выступать на стадионах, если же не получается, выступаем, так сказать, в клубах. Сегодня я больше ориентирован на кино. Записал музыку к нескольким фильмам. Со временем, если они станут популярны, на меня посмотрят как на более серьезного автора.
Ошибка родителей Маши Распутиной
— Во взрослом возрасте вас называли Ришаром. А в детстве какие прозвища были?
— Кубинец!
— ???
— Просто мне нравилась популярная в то время песня “Шагают три кубинца”. Это было так романтично. Вся наша улица была за революционную Кубу, а особенно — я!
— А вообще каково ваше отношение к прозвищам и сценическим псевдонимам?
— Прозвища бывают обидные. Кто-то скажет, и приклеится на всю жизнь, как бы ты себя потом ни позиционировал. А к псевдонимам отношусь очень положительно. Бывает, что фамилия человека не ассоциируется с его внешностью. Если ты можешь вести за собой народ, например, как Земфира, какой у тебя может быть псевдоним? Но если делается, например, проект — Влад Сташевский, то с его настоящей фамилией Твердохлебов, сами понимаете, никуда. Или вот Маша Распутина, которую с рождения называли Аллой Агеевой, — это же два разных человека. Просто ее родители ошиблись. Вот я свою дочку назвал Юнной. Мне приснилось, что ее надо назвать этим именем, я и назвал.
— Часто ориентируетесь на свои сны?
— Если обкладываться сонниками и доверять экстрасенсам, то превратишься в ничто. Я просто проснулся среди ночи и подумал, что дочку надо назвать этим именем.
— И как она с этим именем живет?
— Вроде ничего, ощущает себя нормально.
— Знаю, что у вас есть свое агентство по устройству праздников для состоятельных людей. Часто приходится сталкиваться с нестандартными ситуациями?
— Бывает, бывает. Наша работа сопряжена с риском для жизни (смеется). Обычно это происходит, когда криминальные структуры устраивают вечеринки и считают, что просто купили артиста, поэтому могут делать с ним все что угодно. Однажды после такого концерта один из подвыпивших местных авторитетов пригласил меня к себе на дачу. Я, конечно, ответил: “Да-да-да!” А сам сел в машину и уехал спать.
Поселили нас в лесу, в каком-то профилактории. И вот в шесть часов утра в дверь раздался стук. Я, ничего не подозревая, открыл. На пороге стоял этот авторитет с совершенно стеклянными глазами, а в руке у него — настоящий пистолет. Он только и смог произнести: “Ну что, ты думаешь, от меня можно убежать?”
Представляете — зима, градусов тридцать, вокруг лес. Я был в одном халате, но в тот момент холодно не было совершенно. Повезло, меня спасли. Подскочили какие-то люди, его отвлекли, оттащили. Но мне, признаюсь, было очень страшно.
