Свой первый гонорар — пять рублей — он получил за номер “Продавщица”. С тех пор жители украинской Полтавы стали говорить, что в 27-й школе учится чудак, который смешит людей... Потом чудак вырос, и его героиня теперь уже не только продавщица, но и проводница, и певица...
Еще несколько лет назад Андрей Данилко, он же — Верка Сердючка, и помышлять не мог о таком грандиозном успехе. Но теперь выпускнику торгово-кулинарного техникума откровенно завидуют коллеги по шоу-бизнесу. За что бы ни взялась его героиня — будь то знаменитое “СВ-Шоу” или запись очередного альбома, — везде триумф и зашкаливающие рейтинги.
Взять у Данилко интервью мы пытались два месяца. И наконец в номере гостиницы “Россия”, где парень останавливается в новогодние деньки последние пять лет, мы узнали подробности жизни по уши занятой 32-летней звезды.
“После концертов я весь в синяках”
— Я, наверное, не буду оригинальной, если предположу, что Верка Сердючка сейчас в Москве нарасхват...
— Ну, не буду скрывать, что я востребован. Но, кстати, самое необычное, что работы в новогоднюю ночь у меня нет. Конечно, я 31-го буду выступать у Лукашенко — не смог отказать. Но вообще в этом году артисты даже напуганы.
— Не секрет, что по рейтингам твоя героиня обскакала многих наших артистов. Скажи честно: завидуют?
— Я многих раздражаю. Они долго работали, а тут на тебе: появляется артист, с которым трудно соперничать. А трудно потому, что мой образ — это маска. Например, вчера записывали программу с Сережей Зверевым — реалити-шоу. Я прихожу к нему с мамой поздравлять его с Новым годом. Шутили, импровизировали. Зверев — очень легкий в импровизации человек. Так вот маска сыграла свою роль: там была и ненормативная лексика, но она выглядела органично. То, что могла делать Сердючка, — я бы не смог.
— Тебе наверняка приходится много петь на корпоративных вечеринках. Фанеру часто используешь?
— Никогда! Многие артисты говорят: ой, корпоративные вечеринки — это такая халтурка. А у тебя вообще легкий жанр! Какой легкий? Вы пойдите сделайте, чтобы люди, спящие на этой вечеринке, проснулись.
— То есть выкладываешься на каждом выступлении?
— А то! После концерта я покрываюсь синюшными пятнами. Особенно вокруг груди. Как будто били. Просто происходит эффект бани. Раньше у меня был надувной бюст. Затем было решено сделать “стационарный”, из поролона. К тому же я сдуру придумал эти шубы. А мне же надо еще прыгать, танцевать. Это ужасно. Я весь мокрый и долго отхожу потом.
Верку нельзя одевать как женщину
— Я видела сюжет по телевизору, где наши артисты примеряли твой бюст. И никто не мог определить его размер...
— Ой, да я сам не знаю. Я ж когда одежду покупаю, с линейкой не хожу.
— Неужто у тебя нет многочисленных стилистов?
— Не-а. Лучше, чем я, все равно никто не знает Сердючку. Дизайнеры, которые пробовали создавать Верке одежду, пытались одевать ее как женщину. А ее нужно одевать как персонаж. Есть какие-то вещи, которые в ней абсолютно нельзя менять. Например, колготки или длину платья до колен. Она уже сразу — не Сердючка. Это как у Чарли Чаплина котелок. Ну нельзя надевать на Верку колготки в сеточку!
— И много у тебя комплектов этих шуб и других костюмов?
— Не считал. Просто некоторые костюмы не подходят под песню. Например, под песню “Он бы подошел — я бы развернулась” подходит розовая шуба. Даже чисто визуально. А вот в чернобурке — здрасьте, моя радость. Ни в пень — ни в ворота. Поэтому надо все время переодеваться.
— И что же ты — ходишь на местные рынки следить за модой?
— Бывают моменты, когда срочно надо идти в кадр, и начинается беготня: это надеть или то? Чтобы было в хорошем смысле по-дурацки и люди говорили: боже, что она нацепила?! Так, совершенно спонтанно, у нее появились эти розы на голове.
Асексуальный объект
— Признайся — долго учился на каблуках ходить?
— А можно другой вопрос? Не люблю, когда про грудь начинают спрашивать, про колготки, — Андрей мотает головой. — Ну, как все обычные люди, которые надевают новую пару обуви. Надо ее расходить, надо к ней привыкнуть. Я привык быстро.
Такие вопросы — это примитивно. Есть люди, которые не любили Сердючку, потому что видели именно это: большие, как они говорят, сиськи, эти ноги, мужик переодетый. Даже мои родители к Верке первое время настороженно относились. Но когда зрители копнули глубже: о чем она поет и как — изменили свое мнение.
— И о чем же поет Сердючка?
— О, Сердючка–певица — это вообще новая фишка. Это впервые на эстраде, когда у разговорников — а мы работали только в этом жанре — получилось успешное продолжение в песне. Я сам профессионально не пою. И Сердючка не певица, но пластинки продаются. И мы получаем второй год подряд премию “Рекорд” по продажам пластинок Сердючки.
— Не так давно прошла информация о выходе инструментального альбома Андрея Данилко.
— Я действительно его выпустил. Но только негде мне показывать эти клипы. То неформат, говорят, то еще что-то... В Украине есть где показывать.
— Выходит, самого себя раскручивать нерентабельно?
— И не нужно. Я вообще стараюсь не лезть в экран как Андрей. Меня устраивает, что я могу спокойно ходить по городу и ко мне никто не пристает. Узнают, но очень мало. Есть публичный персонаж Верка Сердючка и непубличный Андрей Данилко.
— Верка Сердючка отбивает поклонниц у Андрея Данилко?
— Так в этом вся прелесть. Вот Сережа Лазарев. Мы с ним хорошо общаемся. Я представляю, как ему тяжело в жизни, когда эти фанатки бегают за ним, дежурят. Он не может ни выйти, ни зайти... Бегают за группой “Корни”, за людьми, которых воспринимают как сексуальный объект.
А Сердючка — да, она смешная, ее на концерте воспринимают хорошо — и этим все заканчивается. Ну, бывают сумасшедшие, которые стоят возле подъезда, но их так мало. Постояли-постояли, замерзли — и пошли домой. Я прям не нарадуюсь!
Девушки внезапно сбегают
— Андрей, давно хотела спросить, а куда делась Геля из твоего проекта? Уволил бедную девушку?
— Ничего подобного! Она сбежала! Это было года три назад. Все переживали, ведь она внезапно пропала... Почему она так сделала, я толком не знаю. Были разговоры, что она хотела бы уйти. И я сказал — хорошо, все живые люди, никого не держат. Но мы решили отработать запланированное. Я ей даже уменьшил нагрузку, но она все равно сбежала. С другой стороны, это повлияло на концепцию, и у Сердючки появилась мама, которая эту Гелю заменяет.
— Кстати, а твоя настоящая мама чем занимается?
— Она на пенсии. Мама любит с коровами возиться. И она далеко не миллионер, как многие думают. Все пишут, что я миллионер. Я думаю: пишите-пишите. Может, материализуется? Я не скрываю — я очень люблю деньги. Это свобода, независимость и возможность помогать людям.
— Значит, слухи о том, что тебя раскрутили богатые родители, сильно преувеличены?
— Когда я читаю про все это — мне смешно, — Андрей улыбается. — Мы сейчас судимся с одним украинским изданием, написавшим, что у меня куча домов. Здесь, в Москве, тоже была такая статья, но тут относятся к этому по-другому. Есть — ну и ладно. А на Украине это вызвало реальный негатив! “Нам зарплату не выплачивают месяцами, а вы дома строите по шестьсот тысяч евро!”
Друзья-звезды и соседи-вымогатели
— Тебя часто называют капризным. Здесь есть доля истины?
— Ну, капризы могут быть только в рамках работы. Если что-то не выполняется по райдеру. Например, написан один свет — поставили другой. А капризность, когда начинают: мне двадцать полотенец в гримерную — у меня такого нет.
— А сколько у тебя полотенец?
— Одно. И то мы его с собой возим. Конечно, есть определенные требования — вода, фрукты в гримерку. Но я их даже не пробую. Просто так положено.
— Слышала, что ты дружишь с Аллой Борисовной...
— У нас очень хорошие, теплые отношения! Но всегда нужно сохранять субординацию, я никогда ни к кому не набиваюсь в друзья. Еще мы дружим с Филиппом. Созваниваемся постоянно. Если я в Москве или он в Киеве, обязательно встречаемся, посидим, поговорим... С Сережей Зверевым общаемся. С Юрой Шатуновым. С Разиным Андреем, с Малаховым. Понятно, что мы не встречаемся каждый день, но по возможности можем посидеть, вспомнить смешную историю. У нас есть что-то общее.
— Чем ты занимаешься в свободное от Верки Сердючки время?
— Люблю ходить по магазинам. Это мне нервы успокаивает. Подарочки какие-то покупаю. Люблю очень музыкальные инструменты — клавишные. От самых примитивных до самых модных.
А еще я общаюсь по телефону, листаю модные журналы, сижу за компьютером, смотрю телевизор. Обожаю старые фильмы. Вчера смотрел “Тот самый Мюнхгаузен”. Первый раз нормально посмотрел. Так смешно было...
— Домашнее хозяйство сам ведешь или кто помогает?
— Не всегда удается самому. Меня иногда раздражает, что я не могу все привести в порядок. У меня сейчас бардак такой. Один ремонт я закончил, другой не могу начать. Надо ведь все контролировать. Эти строители обязательно начинают воровать.
— Соседи знают, что рядом живет Андрей Данилко?
— Знают. И постоянно в суд на меня подают. Говорят, что я затопил кого-то. Спрашиваю — а где она живет? Оказалось, в полуподвальном помещении, а я — на пятом этаже. Такой бред! Все пытаются любыми способами на мне нажиться. Слава богу, теперь подо мной мои друзья купили квартиры.
Я понимаю, что я живу в лучшем доме в Киеве. Он строился для деятелей искусства. Многие уже перепродали эти квартиры. И остались единицы, которых раздражает, что пришло новое молодое поколение.
Искал свою Крупскую
— Что-то в твоем рассказе нет ни слова о личной жизни...
— Ну... Конечно, я не один. Что-то складывалось, что-то — не очень. Был сложный период. Но сейчас начался новый, абсолютно не похожий на предыдущий. И сейчас мне спокойно.
— Твоя вторая половина ревнует тебя к поклонницам?
— Если у меня начинаются близкие отношения с девушками, я сразу предупреждаю, что со мной очень непросто. Если я не беру два дня трубку или не звоню, это не значит, что я забыл или не хочу общаться. Просто я занят. Все. Поэтому обиды несерьезны.
Я вон говорю Инке, которая со мной работает: тебя дочка как зовет: мама или тетя? Они ж не видятся почти! Муж ее живет в Полтаве, приезжает иногда. Что бы ни писали о нашей якобы совместной гастрольной жизни, Олег, ее муж, с пониманием к ситуации относится. Мы ведь с Инной знакомы сто лет! У нас с ней уже родственные отношения. Кто хочет верить, что у нас роман, — ради бога!
— Ты сказал, что в жизни бывали разные периоды — знакомств и расставаний. Упорно ищешь свой идеал?
— Не то чтобы ищу... Есть женщины для жизни, а есть — чтобы провести время. Меня сейчас интересует первое. Эта женщина должна обладать характером, как у Крупской, — Андрей улыбается. — Когда можно утром проснуться и не думать: ну когда она наконец куда-нибудь пойдет, уже надоела! Когда рядом с ней ты не беспокоишься, как выглядишь — причесан или нет. Ну и, конечно, должно все сложиться в интимном плане.
Часто бывало, когда что-то одно не совпадало. А сейчас все сложилось спокойно, само по себе. Такого у меня еще не было.
