Есть у Святослава Бэлзы задумка — написать книжку. Уже и название придумал — “Великие, с которыми я выпивал”. В списке потенциальных героев — писатели, музыканты, актеры, участвовавшие в его программах. Материала набралось предостаточно за годы “Музыки в эфире”, потом передачи “В вашем доме”. Посмотрим, что расскажет Святослав Бэлза о жизни в собственном доме.
Плюнул на власть
— Да бросьте, — сказал Святослав Игоревич, пока я доставала шпаргалку с вопросами. — Сам так не люблю к интервью готовиться.
— Помните свое первое интервью в телевизионной биографии?
— Конечно. В 1987 году в Москве проездом была роскошная темнокожая оперная певица Барбара Хендриксон. С ней приехал муж и главный редактор Vogue, поскольку она была cover girl рождественского номера. После концерта мы сделали с ней большую беседу. Видимо, интервью понравилось начальству, и началась “Музыка в эфире”.
— Наверное, от поклонниц не стало отбоя?
— Голову мне это не вскружило. И тогда, и сейчас не вполне всерьез воспринимаю телевидение, не считаю это солидной профессией, как, скажем, искусствознание. Меня многие ученые коллеги по Институту мировой литературы, где я долгие годы работал, осуждали даже за газетные публикации.
— Что же они сказали, когда вы стали руководить всей студией музыкально-развлекательных программ. Вы же, наверное, и поп-музыкой по долгу службы занялись?
— Делал в основном свою передачу и старался держаться подальше от шоу-бизнеса. Надо сказать, что художественным руководителем меня уговорил стать покойный Егор Яковлев, который возглавил тогда “Останкино”. Кабинет у меня был в том же коридоре, что у Влада Листьева. Но человек я по складу абсолютно не начальственный. Позже, когда мне предложили стать замминистра культуры, то отказался, не допив чашки кофе. Я, как лермонтовский Демон, “вольный сын эфира”.
— В начале 90-х классическая музыка, спектакли были никому не нужны. Как пережили это время?
— Телевидение было в более выигрышном положении, чем те же театры. Нас смотрели, потому что это было окно в другую жизнь. Сейчас человек в Новосибирске может купить диск с записью Метрополитен-опера и слушать. А тогда — нет.
Мушкетерские забавы
— Первый раз вы появились на экране у Юрия Сенкевича в “Клубе кинопутешественников”. Кто кого нашел?
— Все решалось в лучшей обстановке, какую себе только можно представить, — за столиком в кафе Дома журналистов. Я вернулся тогда из Парижа, куда ездил с комсомольской делегацией. За достижения в фехтовании меня сделали зав. спортсектором комитета ВЛКСМ МГУ, я был на хорошем счету, и меня включали в поездки. Сначала в соц-, а потом и в капстраны. Юрий Александрович тогда искал кого-то, кто мог рассказать о Франции. Так ко мне и приклеилось это амплуа в его передаче. Потом съездил и в Италию, и в Западную Германию, в Австрию, в Англию, но Сенкевич все требовал Париж.
— Учеба, надо думать, у вас, как у спортсмена, протекала гладко.
— Мне повезло, что я выступал за правильное спортивное общество — “Буревестник”, куда входили все вузы. И приносил баллы университету. А знаменитая Анна Дмитриева, учившаяся со мной на одном курсе, которая к тому времени была чемпионкой Союза по теннису, входила в “Динамо”. И права выступать за университет не имела. У нее бывали проблемы с зачетом по физкультуре.
— Случалось вам совершать ради женщин мушкетерские подвиги? Прыгать с балкона, похищать девушек?
— С балкона не прыгал, но ухаживал с выдумкой. Поскольку рано начал зарабатывать журналистикой, моя первая статья вышла в 18 лет, то мог себе это позволить.
— На что спустили первый гонорар?
— Купил маме кухонный немецкий комбайн. Там была очень коварная инструкция. Обращаясь к женщине, производители писали, что комбайн настолько прост в использовании, что им может управлять даже муж или старший ребенок. Старшим и единственным ребенком был я… Шучу, конечно. Всегда с удовольствием помогал готовить.
— Вернемся к безумствам ради прекрасного пола.
— В студенческие годы у нас были соревнования в Прибалтике, и там я увлекся одной ослепительной рижаночкой. По ее зову приезжал не только в Ригу, но и в Ленинград, если она там была — она в кино снималась. Какая же молодость без мушкетерских приключений...
Затянувшийся развод
— Вы то концерт ведете, то премию вручаете. Случается посидеть дома, с друзьями?
— Сейчас — редко. Официально живу один. И сыновья уже выросли. В гости могу пригласить только самых близких, поскольку второй год у меня дома вялотекущий ремонт. Стены, пол, потолок уже в порядке, недавно обзавелся шторами. Но для книг, которых много тысяч, нужно соорудить новые стеллажи. Пока библиотека рассредоточена везде, и моему коту Бастику это очень не нравится. Порядок у меня только в загородной квартире на Истре, куда отвез старые стеллажи и часть мебели.
— Сыновья, кажется, не пошли по вашим литературно-музыкальным стопам?
— Игорь, которому 34, всегда был склонен к технике, закончил МИРЭА. Федору — 24, и он получил диплом, с которым можно управлять страной: менеджер высшей квалификации со знанием иностранного языка.
— Вы же пробовали вести “В вашем доме” вместе с Федором. Эксперимент не удался?
— Нет, ему нравилось. Так сложилось, что его дедушка с материнской стороны — народный артист Петр Петрович Глебов, который играл Мелехова в “Тихом Доне”. Поэтому Федор обладает несомненной фото- и телегеничностью, но перед маститыми музыкантами он немного робел. Думаю, со временем это прошло бы.
— Родители ваши прожили вместе больше 50 лет, у вас же брак не сложился. Почему?
— Наверное, в чем-то помешал мне пример родителей — настолько идеальная была атмосфера в доме. И я искал идеальную женщину, свою Беатриче. Надо сказать, что с первой женой мы прожили 12 лет, хотя достаточно быстро понял, что не нашел свою вторую половинку. Но, пока сын не подрос, тянул, не расставался с ней.
Младший у меня родился вне брака, но здесь все было идеально. Несмотря на то что у нас отсутствовали штампы в паспорте.
“В джипе сидишь, как в президиуме”
— Воскресные папы обычно потакают капризам детей. Вы своих чад баловали?
— Надеюсь, и сейчас продолжаю это делать. Недавно у старшего сына сломалась машина. Ему давно хотелось покататься на моем новом “Лендровере”, и я, конечно, уступил ему машину на недельку.
— Серьезный у вас внедорожник. Часто бываете за городом?
— Случается, и, как известно, в Подмосковье не дороги, а направления. Так что это не просто пижонство. К тому же и я, и сыновья — длинные. Поэтому погрузиться в “Матис” довольно сложно — примеривался. Кстати, преимущества моей большой машины оценили многие, в том числе Майя Плисецкая с Родионом Щедриным, когда после передачи их подвозил. Майя Михайловна тогда сказала: “Прав все-таки Андрюша Вознесенский. В джипе сидишь, как в президиуме”. Вот и я почувствовал, что это мое. Вообще-то у меня к машинам отношение как к живым существам.
— Разговариваете с ними?
— Даже клички, имена им даю. Скажем, свои “Жигули”, за которыми в конце 80-х ездил на фестиваль в Тольятти, кстати, в компании Зиновия Гердта, Василия Ланового, Владимира Васильева, звал Маргаритой. Потому что в номере были буквы МТ и мою тогдашнюю пассию звали Маргаритой. Перед “Лендровером” у меня был “Вольво”, которого фамильярно называл Моня. Это был боец… Надо сказать, что с машиной сложно расставаться. Так же, как с женщиной.
