Мнение о том, что писатели ведут тихий образ жизни, ошибочно. Яркий пример — Виктор Ерофеев, автор бестселлера “Русская красавица” и ведущий ток-шоу “Апокриф” на канале “Культура”. Встретиться с ним удалось лишь с нескольких попыток: мешали то эфир на радио, то поездка в Абхазию, то ужин с американским журналистом. Разговор все-таки состоялся. Под урчание кошки и тихие шаги юной супруги Виктора — фотографа Жени Дюрер, мы поговорили о смене декораций, свободе выбора и ремонте.
Братание с человеком-собакой
— Уже 4 сезона программа выходит в формате ток-шоу. Не планируете что-то менять?
— Вопрос очень вовремя. Собираемся сменить декорации: они стали тянуть передачу на кухню 60-х годов. А мне кажется, что те времена ушли, и нам это шестидесятничество нужно только как фон. Соответственно, произойдет и некоторая смена формата. Планируем звать людей, которые занимаются реальным делом, — качают нефть, например, или открывают химические и физические законы.
— Кто ваш зритель?
— Аудитория, наверное, если брать разброс читателей, похожа на “Московский комсомолец”. С одной стороны, это люди интеллектуально изысканные, с другой — я однажды обнаружил, что передачу смотрит сторож в моем гараже.
— Сами телевизор смотрите?
— Практически нет. Новости читаю в Интернете. Иногда включаю сериалы, пытаюсь смотреть кусочки, но не хочу расстраиваться, не хочу никого ругать и выключаю — спасибо, больше не надо.
— Но вы ведь участвуете в чужих ток-шоу?
— Да, я часто бываю у Познера во “Временах” и считаю программу очень достойной. Был как-то у Малахова: у него, безусловно, есть дар телеведущего. И, по-моему, Лолита придумала неплохое ток-шоу “Без комплексов”. Но, честно скажу, такой обстановки, как у нас, я нигде не встречал. Бывает, герои сначала отказываются даже сидеть рядом, а после эфира вместе уходят.
— Например?
— Шнур и Василий Аксенов — до чего разные люди, но быстро нашли общий язык. В другой раз один философ-шестидесятник наотрез отказался общаться с Олегом Куликом: “Это человек-собака, я с ним разговаривать не буду!”. Но потом они прекрасно поладили.
Ночи вне семьи
— Слышала, что вы пишете по ночам. Есть ритуал, который помогает вам работать: чашка кофе, сигара?
— Сигары я не курю. Ритуал вообще очень скромный. Чашка чая с лимоном — чтобы просто прийти в себя. Мастерская у меня маленькая: приезжаю, как в берлогу. Там даже письменного стола нет, работаю на обеденном. А утром возвращаюсь домой. И это постоянный ритм. Нельзя сказать, что вот я закончил книжку и теперь отдыхаю.
— А как предпочитаете расслабляться?
— Лучше всего отдыхается с дочкой и Женей. Любим гулять где-нибудь вместе.
— Собираетесь давать Майе раннее образование? Сейчас читать учат чуть ли не с года.
— Все примеры раннего образования, которые я наблюдал, ни к чему хорошему не приводили — к школе все забывается. В этом смысле я на стороне Жан-Жака Руссо, который писал, что главное — дать человеку свободу выбора. В ребенке заложено масса возможностей, и он сам должен их в себе открыть. Например, вчера я заметил, как Майка заложила вдруг руки за затылок — будто бы сидит и сосредоточенно о чем-то думает. А это типично мой жест. Я просто обалдел.
Клубная жена
— Ваша супруга — популярный фотограф. Как вы познакомились?
— В довольно юном возрасте — 18 лет — она работала фотографом в одном клубе. А я там снимал программу. Нас познакомила хозяйка этого клуба. Когда Женя показала свои фотографии, я заметил, что они очень талантливые. Хотя она в это еще не верила. Но надо сказать, что в профессиональном росте я Женю никогда не подталкивал — она очень самостоятельный человек. Ее еще попробуй подтолкни.
— Творческим людям сложно вместе? Каждый тянет одеяло на себя?
— Нет, у нас особых сложностей нет. Мы цивилизованно решаем все вопросы. Тут важно другого человека не забивать. Когда мы только начали жить вместе, я иногда показывал Жене, что фотографировать. На что она мне отвечала: “А тебе бы понравилось, если бы я говорила тебе, что писать?”.
— Дом у вас уютный... Старый, наверное?
— Его построили еще в 1911 году. Жили тут, судя по всему, врачи, юристы — средний класс. Здесь все сохранилось: дверные ручки, сами двери, лепнина на потолке. Мы ничего не переделывали, только восстановили первоначальный облик. Это модерн.
— Приглашали дизайнера?
— У меня брат искусствовед. Он провел некоторые изыскания, чтобы снять наслоение времен. Ведь до нас тут была коммуналка, в квартире жили пять семей! Эта гостиная была перегорожена на три комнаты — такие клетушки. Стены были заклеены обоями.
— У вас и кошка роскошная. Породистая?
— Мы ее на Арбате купили, у бабушки. А она выросла в такую аристократку. Некоторые говорят, что персидская. Не знаю, может, кормим хорошо... Теперь все удивляются.
