Любовь на камеру

Дмитрий Колдун: “Быть сами собой мы могли только под одеялом”

Как ни были все уверены, что после пятой “Фабрики звезд” имени Пугачевой никто уже не решится на новый проект, нашлись те, кто рискнул. И целых четыре месяца “ФЗ” Виктора Дробыша будоражила подростковые и отчасти даже взрослые умы. На днях отгремел концерт в “Олимпийском”, где объявили финалиста — уроженца Белоруссии 22-летнего Дмитрия Колдуна.

После парочки концертов победитель на радостях укатил в родной Минск. Несмотря на сложившуюся традицию дарить “фабрикантам” квартиры, жилья в Москве он не получил. Однако нисколько не расстроился.

— Я рад тому, что есть, — признался Колдун. Что конкретно имел он в виду, мы узнали из первых уст уже в Витебске, куда парень приехал на “Славянский базар”.

Без психиатра не обошлось

— Значит, отдыхать ездил домой, на родину?

— Да. Но отдохнуть не удалось. Всем было очень интересно узнать подробности моего проживания на “Фабрике”.

— Признайся, предчувствовал победу заранее?

— Да я даже не думал об этом! Слухи о победе ходили в отношении всех. И про Зару, и про Сеню, и про меня. А у меня в тот момент началась такая депрессия! Я незадолго до окончания проекта сильно простудился — трахеит. Там же везде кондиционеры. Когда мы записывали дуэт с Кормухиной, мне дали много витамина А, я делал ингаляции — и мы записали. А затем голос не восстанавливался практически до “Олимпийского”. И до сих пор горло побаливает.

— А почему же победил, как сам считаешь?

— Не могу сказать. У меня ближе к окончанию проекта вообще развился панический страх, что меня выгонят.

— Отчего это ты так думал?

— Понимал, что работал уже далеко не с той отдачей. Поначалу мы были готовы все отдать за то, что нас взяли на проект. Но потом начались здоровые понты: ах, меня взяли на “Фабрику”, ах, я такой крутой! Скажем, кто-то не ходил на зарядку, потому что ему доктор запретил, а кто-то — просто не хотел. Шаляпин не любил вставать по утрам. Все говорил: “Дима, скажи, что мне плохо”. В итоге его будила Катя, инструктор по фитнесу, — одеяло сдергивала.

— Расскажи, какой был распорядок дня на проекте?

— Вставали кое-как. Потом устраивали себе игры. Готовились к отчетникам, встречались с гостями. А еще от рутины все много ели, так что некоторых могло тошнить. Я буквально заставлял себя заниматься в тренажерном зале. За мной потом Шаляпин подвизался. Говорил: “Колдун, пойдем съедим тортик! Нет? Ну один и я не буду”.

А под конец, когда осталось уже мало людей, мы начали сходить с ума. Начали разговаривать с камерой. (Смеется.) Я, к примеру, камере рассказал про елки и ели. После этого ко мне спустился врач и спросил, все ли в порядке...

— Продюсер был с вами суров?

— Разумеется! Дробыш на нас хорошо повышал голос! Кричал, что мы живем, как в пионерлагере. В принципе так и было. И только когда он нас с землей ровнял, кричал матом, я начинал что-то делать.

Кровать сближает

— Наверняка за столь длительное пребывание на проекте у тебя не обошлось без конфликтов с ребятами?

— Были, конечно, люди, с кем я не общался. Когда я познакомился с Хворостяном, я думал, что мы постоянно будем драться, но постепенно мое отношение к нему поменялось. Или я ненавидел Шаляпина изначально. (Улыбается.) Прохор много играл на камеру. Когда оказалось, что его кровать рядом с моей, я подумал, что это конец. Но потом мы очень подружились.

— Ты уже столько наговорил о Шаляпине. А не знаешь: он, правда, потомок знаменитого певца или прикидывается?

— Насколько мне известно из наших бесед не для камеры, он действительно имеет отношение к роду Шаляпиных.

— Я знаю, что между “фабрикантами” было своеобразное разделение на кланы...

— Ну да, мы разделились на такие компании. Наша называлась Лигой больших духовок. В нее вошли те, кто боялся, что их выгонят из проекта. Это я, Сабрина и Прохор. Потом Сабрина ушла, а к нам примкнули Мила Куликова и Кнопа.

— Кнопа? Кто это?

— Ну Вика Колесникова. Ой, я даже забыл, как ее зовут. (Смеется.) А еще была тусовка, которая называла себя Тарантулами, — это Настя, Арсений Бородин, Дэн Петров. В общем, все остальные. Лишь Хворостян и Корзин поддерживали нейтралитет.

— И в чем же заключалось ваше противоборство? Делали друг другу гадости?

— Были и негативные ситуации, не скрою. Был случай, когда Прохор с Дэном чуть серьезно не подрались. Такая между ними была взаимная нелюбовь. Но ближе к окончанию проекта все стали общаться хорошо, так как конкуренция сошла на нет.

— Ты мог бы описать характеры твоих коллег-“фабричников”?

— Ну, с Хворостяном мы очень похожи, хотя он очень ревниво относится к девушкам. Кнопа долго молчала, даже когда я пытался с ней заговорить, узнать ее получше, она лишь сидела, улыбалась и моргала большими глазками. Согдиана — хорошая девушка, она была способна выслушать и высказать свое мнение. Сабрина — это вообще зажигалка, в ней столько энергии и света! Когда мы ехали на концерт, она говорила: мальчики, улыбаемся в окно и всем машем, всем машем!

Арсений Бородин, несмотря на свои 17 лет, неплохо дружит с головой, что не так часто встречается. Леша Корзин никогда в разборки не ввязывался. Зара стеснялась многих вещей, даже была скромна, но при этом могла жестко отстоять свою позицию, если ей это вдруг было жизненно необходимо.

Секса стеснялись операторы

— Дима, признайся, кто из девушек тебе нравился больше всех?

— Тут какая ситуация — романы были практически у всех. Сами понимаете, гормоны, все дела... Хотя мне лично ничего не хотелось. Вначале было неинтересно. А в конце мы так надоели друг другу! Каждое утро просыпаешься — и одни и те же лица. На девушек под конец проекта я смотрел как на родственников. А как я могу с сестрой встречаться?

— А как остальные справлялись с игрой гормонов?

— Гормоны играли, но не выигрывали, потому что секс под наблюдением операторов невозможен. Тут либо стеснялись мы, либо операторы, либо персонал, который отслеживал каждый наш шаг и чуть что — ругался по громкоговорителю. Все эти месяцы приходилось бороться с собой, как в фильме “Укрощение строптивой”. Только мы не дрова рубили, а на танцполе отрывались. (Смеется.)

— И все-таки, какие пары образовались на “Фабрике”?

— Ну, Денис по-настоящему с Настей зажигал. Гуркова с Архиповым состоялись как пара. Но, на мой взгляд, наиболее искренняя пара — это Сеня Бородин и Юля Лысенко.

— Нетрудно было заметить, что и у тебя с Сашей Гурковой намечался роман...

— Да вы что! С Гурковой мы вообще не могли найти общего языка. Я спокойный человек. Гуркова — импульсивная и постоянно смеется… Говорят, что я и Рома Архипов были любимчиками у “фабричных” девушек. (Улыбается.) Не знаю. Но я не могу всем девушкам вот так сразу говорить “да”. К тому же у меня уже есть девушка.

— И давно ты с ней общаешься?

— Еще со школьных лет. Это началось, когда я ничего собой не представлял. Так что очень ценно, что со мной человек, который прошел весь этот путь рядом. Сейчас Вика учится на первом курсе медицинского института, ей 18 лет.

— Кто тебя больше всех поддерживал на проекте?

— Конечно, мама — мы с ней переписывались и перезванивались.

— Она была в шоке от того, что видела по телевизору?

— Нет. Мама, кстати, наезды продюсеров воспринимала философски. Когда Дробыш говорил: ты пришел с хорошим рейтингом, а сейчас у тебя полный отстой, — она меня успокаивала. Говорила, что у меня на самом деле неплохие рейтинги и все будет хорошо.

— Интересно, а твоя девушка Вика ревновала к девушкам “фабричным”?

— Еще как! Но я в начале проекта ей сказал: “Если у меня появится новая девушка, ты узнаешь об этом первой”.

— А о чем вы разговаривали на романтическом свидании?

— Ну о “Фабрике” мы точно не говорили. Вообще свидание было испорчено. Потому что везде были камеры. Все сухо как-то прошло.

Туалетные тайны

— Дмитрий, когда ты попал на проект, тебе поменяли имидж?

— Нет. Я сказал, что мне нужна длинная косая челка и сзади немного. Они согласились. Покрасили только в черный, сам я шатен.

— Камеры вас сильно напрягали? Были уголки в доме, где можно укрыться?

— Нет. Приходилось придумывать разные системы общения. К примеру, мы накрывались одеялами, садились друг напротив друга и разговаривали без звука, читая по губам. А еще переписывались: писали под одеялом, складывали бумажки, передавали друг другу и читали тоже под одеялом. Нам говорили сразу по громкой связи, мол, что вы там прячете. Мы все равно прочитаем! А как прочитают? Бумажки уничтожались!

— Неужели и в туалетах камеры были?

— Конечно. Потом мы привыкли.

— Сильно скучал на “Фабрике” по вольной жизни?

— Я скучал по свободе. Вечером иногда по ту сторону стекла кто-нибудь забывал задернуть штору, и сквозь зеркало было видно, как горит зеленая надпись “Выход”. Мне так хотелось оказаться у этого выхода!..

Семилетнее рабство

— Давай отойдем от “Фабрики” и поговорим немного о тебе. Расскажи, чем занимаются твои родители?

— У мамы моей географическое образование, она преподает экономику. Отца уже нет в живых, но он был учителем географии. Старший брат Георгий — вот он только занимается музыкой. Хотя тоже в свое время закончил геофак, работал учителем. Он и научил меня на 80 процентов тому, что я умею, игре на гитаре.

— То есть свою карьеру ты начал с гитарой во дворах?

— Я вообще долго боялся: а вдруг кто услышит?! Так, дома начал потихоньку что-то напевать под гитару... Папа часто говорил: “Не скули!” Года два назад только мама сказала, мол, в газете напечатали, что какую-то студию открывают. Ну пойду схожу. Меня послушали и взяли...

— А на кастинг “Фабрики” как попал? Ты уже знал Дробыша?

— Продюсера я увидел впервые на кастинге. В шесть утра в очереди на кастинг стояло уже человек сто, а к началу кастинга набралось тысячи три. На кастинге не было ничего запоминающегося. Ставили фанеру Валерии и Стаса Пьехи. Но народ почему-то терялся: кто-то сразу пошел за баяном, кто-то — за гитарой. А я просто спел. И прошел, наверное, туров пять.

— Значит, ты не блатной мальчик...

— Да я даже не надеялся попасть на проект. Когда я приехал в Звездный дом, в сумку заглядываю — а я ж ничего из одежды не взял! Но они вдруг притаскивают мешок шмоток — на! Типа, то, что осталось с прошлых “Фабрик”, мои размеры... Когда меня спросили, какие у меня музыкальные достижения, я ответил, что я простой химик.

— Где ты сейчас учишься?

— На четвертом курсе химфака, я взял академ. Если закончу, моя специальность будет — специалист по полимерам и высокомолекулярным соединениям. Возможно, переведусь в Москву. Хотелось бы закончить институт. Я в принципе всегда учился хорошо.

— А каким ты представляешь свое будущее?

— Пока представляю очень слабо! Поэтому и переживаю. Эта слава уйдет за два месяца. Но я контракт подписал. В хорошем смысле слова я собственность продюсера Виктора Дробыша. На 7 лет. Надеюсь, мною будут заниматься.

— Скажи, а не было обидно, что тебе не дали квартиры, как принято уже победителям “Фабрики звезд”?

— А разве мне обещали? Разве я за этим сюда шел?

— Но ты планируешь переехать в Москву?

— Ну, скорее всего да. Буду снимать жилье.

— А как же девушка Вика?

— Возможно, она просто ко мне переедет.


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру